мохнатый «вождь местного пролетариата» последний раз взвыл:
— Там документы у слуг обо всех махинациях против госпожи Юфимии. Не сбережешь — мало всем не покажется, прислуга у вас не особо умная, а мерзавец управляющий очень хитер, и у него есть покровители. В его кабинете полно было магических штуковин. А я...
Зеленый Теодор скрутил листочками что-то вроде «все будет пучком», и наши попаданцы куда ни попадя, влекомые растительным телохранителем магички, провалились в открывшийся мутно-зеленый портал, выстреливший из подвески на самом крупном и зубастом бутоне Четлика.
Никто и никогда не проверял, до чего могут дойти в своих размышлениях и действиях модифицированные растения с зачатками сознания. Ну, выполняют они то, для чего их магически изменили, преданность и послушание тоже подкреплены весьма мощным и проверенным веками магическим ритуалом. Что еще надо-то? Зачем их изучать или развивать в них какие-то качества?
Только вот в данном случае короткий спич схваченного за шкирку кота об интересах хозяйки, документах, оставленных без присмотра, слугах и хитрожопом мерзавце Клостусе, а еще отсутствие привычного напарника рядом породили в Теодоре, помимо скуки, усиленный мыслительный процесс. Шавермур ведь на эмоциях не только вопил, но и посылал весьма интересные мыслеобразы, над которыми зубастый тумбообразный цветочек теперь с интересом размышлял.
Правда, мешанина мыслей кота, мелькавшая по кабинету, даже знающему человеку показалась бы страшнейшим бредом невменяемого психопата под кайфом. Ибо там бронзовый памятник Ленину тянул руку к игрушечной машинке с надписью «броневик», вокруг скакал на коне размалеванный мужик с перьями в волосах, слуги, взяв швабры и метлы на плечо, шли мимо них строевым шагом в красных галстуках, а неподалеку детвора, почему-то жутко чумазая и оборванная, жгла чучело, изумительно похожее на жирного гада управляющего с табличкой «главный буржуй и угнетатель» на шее. Рядом в стеклянном ларце, обмотанном цепями и свисающем с толстого дерева, виднелись папки с документами. Дерево важно скрипело и пристально наблюдало за суетой вокруг.
Вот этот-то исполин неизвестной Теодору флоры, несомненно живой и жутко представительный, не давал магическому кусту спокойно переваривать недавнюю сытную трапезу.
По всему выходило, что документы должны храниться под присмотром самого доверенного лица, но покинуть кабинет бодигард не мог. А еще охраннику не давали покоя коварство Клостуса и несомненная трусоватость слуг перед этим толстяком. В итоге решение было найдено и признано гениальным всеми бутончиками единогласно.
Лиана Теодора цапнула со стола хозяйки специальный зачарованный колокольчик и затрясла им, пытаясь воспроизвести нужный сигнал.
«Придут! — Листики в волнении шелестели и только что не осыпались от такой тряски. — Я смогу!»
Теодор попытался успокоиться и неподвижно замереть у входа. Было важно, чтобы слуги, не сообразив ничего, сами открыли дверь и сделали хоть шаг в кабинет, решив, что вернулась хозяйка.
И вот тут зеленому авантюристу повезло. На зов хозяйского колокольчика прибежали Моника и Цилия. Девушки по дороге в кабинет так увлеклись обсуждением достоинств местного мужского контингента, сравнивая всех с котом, что машинально заскочили в кабинет, присели в книксене и только потом огляделись.
Довольный уловом Теодор задумчиво щелкал зубастыми бутонами, держа в лианах бледных от ужаса, даже не осмелившихся закричать горничных, и размышлял, кто из них больше подойдет для выполнения его суперважной миссии.
В итоге он выбрал Цилию, потому что цветом лица болтающаяся в его цепкой хватке служанка почти сравнялась с его листвой. Это показалось ему хорошим признаком. Продолжая держать Монику, Цилию он отпустил, но подкрепил это сильнейшим мыслеобразом-приказом.
«Бумаги-кабинет, Клостус-кабинет, слуги-кабинет!»
И для острастки немного помахал в воздухе второй горничной, которая побледнела как мел, почти теряя сознание от паники.
«Мало нам было противного Клостуса, а теперь и эти чудища нападают. А может, они с толстым гадом заодно?»
Впрочем, эта мысль у Цилии мелькнула и пропала. Все же совсем дурочек Юфимия не держала, и девушка вспомнила, что какая-то магическая защита верности на жутком цветочке быть должна.
Тем не менее из кабинета она рванула весьма шустро, несмотря на подступающую к горлу тошноту.
— Миневра! Миневра! — влетела она в апартаменты, где поселили Люсю. — Там господин охранник хозяйкин всех в кабинет требует! И управляющего тоже велел принесть, и документы. Ужас что творится! А злобный, жуть! Монику схватил и тряс ее как грушу, так гневается. Может, потом этого так потрясет? — Она с гадливостью оглядела обмотанного покрывалом жирдяя, вспомнив, как он хватал ее в темных углах и шептал на ухо всякие мерзости, распуская руки. Если бы не артефакты для слуг, обеспечивающие им безопасность в доме, ведь гости всякие бывают, недалеко было бы и до беды. Жаловаться хозяйке напрямую никто не рисковал. Старуха была сурова, а остаться без работы было страшно.
Миневра даже не дернулась, расположившись на диване и листая какой-то журнальчик с модными нарядами, найденный в комнате. На столике рядом лежала сковорода, а Микитка от скуки поглощал прихваченные пирожки, с блаженной улыбкой пялясь на багровую потную лысину спеленутого недавнего обидчика.
— Ты, Цилька, не трынди как тресколетка. — Кухарка степенно отложила журнал. — Пошто мы хозяйской чуде-юде понадобились-то? Хозяйки-то все нет. Али она своему кусту зубатому чегой передала? Может, знает все, магичка же, вот и поручила... — Миневра нахмурилась и осмотрела тяжеленькую тушку на полу. — А этого, значит, тащить придется?
Женщина с сомнением оглядела горничную и тощего сыночка, жующего сдобу.
— Ты, девка, сбегала бы за кем-то из мужиков. Да и остальным передала бы порученьице хозяйское. Ну и еды пусть возьмут. — Она сердито отняла у отпрыска недоеденный пирог. — Все же монстра зеленая, если сытая будет, всяко нас на зуб не спробует. Да садовнику-то посоветуй секатор прихватить, мало ли что...
Простая женщина была кухарка госпожи Юфимии, но мыслила разумно и по существу. Был бы тут Шавермур, точно бы оценил ее здравомыслие и деловой подход.
Кивнув, Цилия убежала в сторону кухни, а Миневра, поднявшись, потыкала носком туфли лежащего толстяка.
— Ну вот хозяйка уже поручения передает, видать, вернется скоро. — Она мечтательно посмотрела на небольшую картину над камином, изображающую деревенскую пастораль. — Ежели все удержанное отберут у тебя да мне вернут, то, глядишь, и на домик к старости накоплю. Главное, чтоб не растратил ты, паразит, наши кровные!
Шар из Клостуса замычал и задергал туфлями, на которых блестели пряжки. Глядя на них, кухарка помрачнела и подумала, что мог и растратить.
А в кабинете растерянный Теодор приводил в чувство все же потерявшую сознание Монику, махая у нее перед лицом листком
