А ведь по-другому бы сложились у мишки дела. Последние дни отгуливался. Сыт, беззаботен был зверь. Под елью в яме берлогу выкладывал — спать готовился. Берлога старая, место знакомое — не первый год здесь медведь живет. Ходил в своем царстве хозяином, ревниво трущобы стерег. Или волк забредет мимоходом, или другой топотыга появится — узнает хозяин и выдворит незамедлительно.
Безмятежно и ровно жизнь протекала. В лесах было множество ягод, птицы всякой. Тешился мишка медом пчелиным, мышей ловил, слизняков жевал. Все, что в лесу росло и плодилось, было по вкусу медведю. Последние дни ходил на дальнее болото, клюкву, морошку ел да травку лечебную искал.
Есть у медведя свои болезни. Перед тем как завалиться в берлогу и по выходе весной из нее, он отыскивает известные ему одному травки да корешки и с жадностью их поедает. Плохо порой бывает от всякого зелья, бурлит и урчит в утробе, да в пользу это. Спокойно медведь зиму коротает, ничто его не тревожит.
Знал косолапый все тропинки в родном лесу, царствовал знатно. Весной, в половодье, рыбу в протоках ловил, летом пасся на травах. В летнюю пору не было ничего вкуснее для него сладких, сочных стеблей борщевика. Но если случалась крупнее добыча — и тут не плошал. Завалит сохатого, забросает ветками и, когда туша протухнет, пирует неделю. Припахивающее мясо — лакомое блюдо медведей.
Вот и с лошадью это же сделать хотел, да беда приспела нежданно-негаданно.
Осень проходила. Это было видно и по коротким серым дням, и по оголенным лесам, и по скучному безмолвию, охватившему природу. «Поздно-о-о», — все чаще слышалось в усталых вздохах ветров. Улетели перелетные птицы, угомонились, ушли с глаз, готовясь к зиме, звери. Теперь не слышно даже тех тревожных, прощальных криков птиц, какими был наполнен звенящий осенний воздух в последние дни отлета.
В стаи сбились тетерева. Летают они над убранными полями, усыпают высокие березы и закрайки пашен.
Взматерели глухариные выводки, стали пугливы. Очень осторожно выходят они по вечерам на овсяные выкосы пособирать оставшиеся в полосе зерна.
Табунятся голуби-сизари. Вороны орут, зиму чуя.
Заяц-беляк уже давно сменил серое летнее одеяние на зимнее, белое. А снега все нет. Прячется бедный зайчишка там, где шкуру не так заметно. Вот он залег в почерневшем папоротнике, притаился, будто невидимый. Ворон, мимо пролетая, гортанно каркнул, сел поблизости на осину. Косой вскочил и стремительно побежал в гору, мелькая своей предательской белизной.
Сушит лужи мороз, вымораживает землю сырую. Лист хрустит под ногой, травы хрустят. Чутко, звончато перекликается лес.
Ветер воет, перебирая жидкие ветви осин, ухает, стонет, плачет. Застыли озера, на реках забереги появились.
Снега надо…
ЗИМА
В заснеженных лесахУспокоилось все. Стихли ветры, небо прояснилось. Выметенная ветрами, вымытая дождями, вымороженная морозами, земля готова была встретить холодную пору, укрыться снегами и отдохнуть от забот, чтобы весной с новой силой начать свое вековечное созидание.
В один из вечеров тихо, торжественно начал падать снег. Сначала одинокими, словно бы случайными снежинками кружил он в воздухе, медленно оседая на травы, затем полетел гуще, дружней и наконец повалил большими хлопьями, собираясь в стаю, в тучу, в непроглядное белое марево.
С самого начала зимы трудно пришлось лосям. Снега выпали глубокие, ходить стало тяжело, тяжелее того добывать корм. Но животные жили на старых местах. По гарям, по берегам лесных ручьев росло множество молодой древесины. Всюду можно было встретить следы кормежек: обкусанные побеги, содранную с осин кору, заломленные вершинки сосенок.
В начале зимы глубокий снег, однако, не особенно пугал животных — он был легок и рыхл. Но вот выдалась оттепель, и снег плотно осел. Теперь даже по склонам гор, где последнее время держались лоси, ходить стало убродно. А снег все валил да подваливал. Скоро он похоронил мягкую древесную поросль.
Начавшие поправляться после брачного месяца лоси стали снова худеть. Питались они сейчас мерзлыми побегами осин да сосновой хвоей. А тут еще залютовали морозы. Морозы, бескормица, глубокие снега сбили лосей в небольшие табуны. Они расходились по окрестным лесам и, найдя осинник, подолгу объедали его.
Но сколько ни держались лоси на знакомых, привычных глазу местах, сколько ни тянули время, все же вынуждены были уходить. Зима только начиналась, надо было позаботиться о будущем. К тому же, почуя бессилие лосей, в горы пришли вездесущие волки. Пока они не нападали на животных, но и не отходили от них.
И вот парами, по четыре, по шесть голов лоси стали спускаться с гор в равнинные леса. Встречались и побольше табуны. Шли они под предводительством бывалых вожаков, которые уже не раз пересекали снежные увалы хребта Уральского.
Старый лось с лосихой пока оставались на месте. Эта пара была сильнее других и все невзгоды переносила легче. Семья обитала на пологом склоне Лысой горы и, как по расписанию, в одно и то же время — утром и вечером — ходила кормиться на соседнюю гору, на марь.
В зимние дниЗима застала волчий выводок в родных угодьях, у логова. Как и прежде, звери упорно держались обиталища. Кроме волков, в округе никого не было. Давно хищники очистили свои владения от зайцев, лис, косуль. Белая пустошь снегов, не тронутых следами, простиралась вокруг. Даже крупных птиц поблизости не осталось.
С осени сытые, звери мирились пока с бесплодными вылазками и неудачами. Пробродив ночь вдали от логова, они по глубоким снегам возвращались обратно, к Калиновке.
…Холодно серым, голодно. Голод поднимает волков с обжитых мест и гонит по лесам в поисках добычи.
Солнце садится в студеную мглу, деревья звучно потрескивают.
На широкой болотной поляне сидит неподвижно волчица. Пышная шерсть заиндевела, волчица кажется седой. По сторонам расположились другие волки. Они напряженно слушают и косят глаза на волчицу. Вдали надрывно орет ворона. В морозной тиши далеко разносится ее хриплый картавый крик.
Волчица поднялась и, разваливая грудью снег, пошла в сторону звука. По готовой тропе потянулись остальные.
Знала старая хищница повадки крикливой птицы. Только звери зашли из болота в лес, сразу наткнулись на лисий след. Не подозревая страшного соседства, лисица мирно трусила своей дорогой. Тут и заметила ее пронырливая ворона.
Недолго раздумывали волки. Вскинула старая морду, понюхала воздух и след взяла. Серебристой пылью сыпался снег из-под лап, колыхались еловые ветки, задетые спинами хищников. Далеко растянувшись, волки бежали по следу.
