полицейского. Он считает, ты – дьявол.
Я все еще не оборачивался.
Пауза, а затем очередное облако сигарного дыма пронеслось мимо и растворилось в воздухе. Я чувствовал давление, тяжесть безмолвного взгляда.
– И что будем делать? – спросил я.
Если честно, мне хотелось убежать. Без оглядки.
– Что ты знаешь об Апокалипсисе? – спросил в ответ электрический голос. – О жанре, если быть точнее.
Я изо всех сил старался контролировать дыхание. Я не хотел, чтобы стоящий позади уловил в моем голосе дрожь, поэтому не поворачивался и молчал.
– Как правило, апокалиптическая литература – продукт религии, достигшей определенного уровня зрелости, – напевно мурлыкал голос. – Сейчас поясню. Зарождается некая религия. Последователи религии обычно считают, что бог или боги даруют им защиту. Но потом происходит что-то ужасное – затяжная война или жестокий набег, – и бог не спасает свой народ. Тогда люди спрашивают: почему? Почти всегда они приходят к выводу, что в мире появилась неведомая темная сила; скверна, что мешает богу спасти всех. Такой ответ помогает им сохранить веру.
Почему, почему, почему?
И Йод подлетела к лику Бога, вопрошая: «Почему…»
Надо смотреть страху в лицо.
– По иронии судьбы в мире и правда зародилась скверна, несущая тотальное разрушение. Правда скоро откроется, мистер Куинн. Грядет мракобесие, и оно придет в пикселях, в ста сорока символах или даже меньше того. Поверьте, вы понятия не имеете, что вас ждет в скором будущем. Итак, в лучших апокалиптических традициях, великодушное и в то же время ужасающее небесное существо – коим являюсь я – позволит благородному пилигриму – коим являетесь вы – узреть ужасы грядущих событий.
– Ты не ангел, – удалось мне сказать с долей убеждения. – Но и не дьявол, и определенно не Морис Амбер.
– Ты в самой чаще леса, – голос повышался и понижался, нараспев протягивая «е» и «а». Я думал, как может механический голос звучать так уверенно и злобно. – Ты – лишь тихий голосок в чернильно-черной ночи, придавленный к странице. Ты ведь это понимаешь. Будь осторожнее со словами.
Я смотрел перед собой. Надо смотреть страху…
– Твое имя – не…
– Мое имя, – голос загремел оглушающим, глубоким гулом. – Есть Йота, Йод, I и Я. Я, Я, Я. Я – отпечаток руки на стене пещеры, древнее всех Альф и Бет. Я есть «Я» всех мыслителей и ораторов, рассказчиков и философов. Я – эгоизм и самость, и я не боюсь брать дело в свои руки. Я – это «а как насчет того, чего хочу я?» – и точка невозврата. Мой терновый венец – эдемское яблоко, висящее вне досягаемости; сингулярность в конце и начале всего творения – в начале было слово. Я всегда на первом и последнем месте – а как иначе? Я есть Альфа и Омега, и не допущу, чтобы моя Великая Работа пошла прахом.
– А я, – отозвался я и повернулся, чтобы силуэт в дверном проеме заметил киянку в моей руке, – больше не позволю никому играться с собой, как с чертовой марионеткой, подводя все ближе к краю обрыва.
Я поднял кувалду над крошечным кукольным домиком семьи Блэков.
Уверенный, расслабленный силуэт в дверном проеме едва заметно напрягся. Из глубокой тени от подпаленной белой фетровой шляпы раздался тихий, почти неслышный вздох.
Вот.
Вот оно.
Я опустил кувалду.
– Господи. Господи Иисусе.
Мои догадки подтвердились, и тяжесть осознания давила со всех сторон. Как я раньше не понял? Кто еще мог преследовать меня в костюме чертова Мориса Амбера? Кроме полиции, я рассказал про статью с заголовком «Эндрю Блэк пропал без вести при загадочных обстоятельствах» только одному, одному-единственному человеку. Эндрю Блэку. И он воплотил статью в реальность.
– Ты сам себя похитил, не так ли, Эндрю? Все это – спектакль с Амбером, бред, который ты наговорил полицейскому, – это все ты! И ради чего? Чтобы навязать мне свою луддитскую чушь про конец света? Ты все подстроил, издевался надо мной, чтобы я решил, что время и мир больше ни черта не значат? Из-за тебя меня арестовали – арестовали, слышишь! – и чего ты этим хотел добиться? Чтобы я записал твои сумасшедшие теории про все эти Евангелия и Заветы, потому что ты упрям, как баран, и ни за что не уступишь издательству и сам не станешь писать ни слова? Сними уже шляпу. Что у тебя там под ней? Какая-то черная маска? Давай снимай, хватит дурачиться. Все кончено.
Он не двигался.
– Ты закончил? – спросил он электронным голосом, но звучал тот уже не так мощно.
– Нет. Я спасу тебя от самого себя, спасу твою жену, потому что она уже и так через многое прошла. Мы все через многое прошли. Ты меня чуть за решетку не отправил, сволочь. Что отец в тебе такого нашел? А?
Силуэт сделал шаг ко мне. Я снова поднял киянку над кукольным домиком, и Эндрю остановился как вкопанный.
– Он тоже особенный, да? – сказал я, склоняясь над домиком семьи Блэк. – Как и замок вампира?
– Не трогай. Не смей прикасаться.
Я поднял крышу так же, как раньше это делал Блэк. В тот раз, когда он показывал мне нутро дома, я не заметил одну комнату, и теперь сразу ее нашел, потому что знал, где искать. Детская, крошечная идеальная детская с кроваткой, книжными полками и плюшевыми игрушками.
Вот она.
Мне стало дурно.
– Я пытаюсь спасти тебя от самого себя. Спасти твою семью. И свою тоже. Спасение для всех, понимаешь? Я спасу нас всех.
– Пожалуйста, не надо, – сказал силуэт. – Прошу тебя.
Я обхватил детскую комнату рукой и потянул вверх. Она отсоединилась.
Прямо под ней, в центре дома, лежала черная сфера.
Объект на снимке, который он прислал мне, по ощущениям, лет сто назад. «Как думаешь, что это?»
Я осторожно поднял сферу.
Силуэт непроизвольно вытянул руки, будто хотел подстраховать меня на случай, если я ее уроню. Я не видел его лица, но страх явно читался во всем его теле.
– Назад, – я приблизился к нему, держа сферу в обеих руках. – Назад, я сказал.
Он поднял руки и отступил, как будто я наставил на него пистолет.
– Пожалуйста, – сказал электрический голос. – Пожалуйста, опусти ее, пожалуйста, осторожнее, пожалуйста. Прошу. Пожалуйста.
– Назад, – сказал я. – Назад, назад, назад.
* * *
Две минуты спустя я вышел из укромного уголка в мастерской с огромной стопкой рукописных страниц – тремя копиями второго романо Блэка.
Унести все разом было сложно, так что я положил сферу поверх листов и старался держать баланс.
Эндрю застыл на месте и не пытался подойти ближе.
Я медленно, пятясь, пересек расширенную комнату в сторону лестницы.
– Спокойно. Все хорошо. Я оставлю ее на верхней ступеньке.
А затем стопка бумаг накренилась, и сфера покатилась. Я отчаянно попытался восстановить равновесие, но не смог, и сфера полетела на пол.
Силуэт издал ужасный электронный вопль и бросился вперед, в надежде поймать сферу, но расстояние
