Боря запоздало повернулся, вспомнив о трещине на пиджаке. И невольно они оказались в такой близости, что девушки коснулась уже не рука, а ткань. Бугор нагло и бесцеремонно упёрся в девушку.
Кира словно изобразила движение, что собирается извергнуть из себя остатки обеда, но когда Боря приготовился к извержению и закрыл глаза, вместо рвотных порывов прозвучало лишь протяжное, томное и запоздало приглушённое «а-а-а».
Кира тут же отпрянула на полшага. Лицо покраснело. Улыбнулась неловко. Сглотнула судорожно и глядя на причину своего моментального оргазма, начала подбирать слова:
— Знаете что, Борис? А вы мне сразу понравились… С козырей зашли?
— Козы…рей? — добавил Боря, что уже держал в руках куртку.
Даже прикрылся ей. Но лучше лицом к девушке стоять. Спиной повернёшься — позора не оберёшься.
— Отец разве не говорил вам, что я… ну… гиперчувствительная? — почти протараторила девушка, пытаясь справиться с участившимся дыханием.
— Э-э-э… Это самое… ну-у-у… нет.
Глобальный, конечно, слышал о женщинах-«скорострелах», но чтобы прямо вживую увидеть. Не было.
«Это что же получается?» — тут же вклинился внутренний голос, перестав изображать душнилу: «Если она скорострелка, то тебе достаточно её просто коснуться? Выходит, когда бутылку взяла… Борь, короче не холод это был… Кончила!».
Боря глаза округлил от удивления. А плоть только крепче стала. Феромоны наверное, в помещении летают, просачиваясь через мокрые трусики.
А Кира трусики не показывает, стоит только и тараторит:
— Я же и одеваюсь уже строго, чтобы никто не касался. Общества сторонюсь. Из дому работаю. И волосы обрезала, чтобы поменьше внимания к моей персоне, если куда выходить приходится. И губы не трогала, натуральные. От мамы остались. Брови вон вообще скоро как у Брежнева скоро будут. Да мне как-то по боку. Как растут, так и пусть растут. Дальше прогрессировать — только юбку в пол надеть. Или сразу в монастырь. Но я… — тут она подняла на него васильковые глаза и добавила тише. — …я не нагулялась, Борис.
«Ебучий-случай».
Боря аж сглотнул. Сложно, конечно, отношения строить, когда за руку девушку берёшь, а она стонет сначала немного, а потом уже и не хочется вроде как. Но может пройдёт?
«Как пройдёт?» — фыркнул внутренний голос: «Типа перебесится? Ты думаешь это заболевание типа герпеса на губе? Хочешь мажь его, хочешь нет — всё равно пройдёт?».
Не обращая внимания на него, Боря во все глаза на девушку смотрел. А та прямо на глазах и без всякого вина похорошела. Щёчки горят. Губку прикусила у краешка. Руки не знает куда деть. За спину спрятала. Тут грудь и подалась вперёд. На пиджаке даже пуговица натянулась. А блузка соблазнительный край обозначила так, что хочется заглянуть поглубже. Там последняя пуговица расстёгнута… А то и две.
Но тут громовой голос с лестницы со второго этажа донёсся.
— Кира, ебите меня семеро! Ты опять как планктон оделась? Я тебе что говорил?
— Что, — повторила глухо девушка, не глядя на отца, но исключительно на Бориса.
— Стринги напяль, говорю. В стрингах вся женская сила!
— Я и… надела, — почти прошептала девушка, и по лёгким движениям тела, и ладони, моментально прикрывшей рот, Боря понял, что прямо сейчас произошёл невольный ментальный тройничёк.
От чего самому только больше раздеться захотелось.
Князь не то, чтобы быстро, но спустился по лестнице. Не обращая внимания на алую лужу, подошёл, приобнял Борю. Тот старательно между собой и тестем куртку подсовывал. Но и на этом не акцентируя внимания, хозяин дома заявил:
— Пришёл? Молоток. Я в тебе не сомневался! — тут он перевёл взгляд на смущённую дочь и добавил. — Ты опять что ли?
Она кивнула, не став отрицать очевидного. И любящий отец тут же добавил:
— Ох и дождёшься ты у меня. Найму тебе стаю негров с ручными анакондами. И на необитаемый остров отправлю на неделю. А если и это не поможет, то…
Кира, не дослушав, рванула прочь из просторной прихожей. На глаза слёзы навернулись. Не выдержала.
— Ну… блядство, — проводил её взглядом отец. — Кир, я не хотел! Кира-а-а. Ну ты ж меня знаешь. Я с детства ебанут. Мы же гудрон вёдрами жевали и карбид взрывали. А я его походу ещё и в жопу совал. Я ж безмозглы-ы-ы-ый!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Дочь не отреагировала, умчавшись в одну из множества комнат. А Князь вздохнул и повернулся к гостю.
— Женишок, говна ты кусок. Ты чего как бомж с рублёвской помойки выглядишь?
Боря сконфузился немного, но всё же ответил, защищая и пятна на куртке, и пиджак треснувший, и брюки в обтяжку разом:
— Да я там шёл пока… упал… сколько же. Ну вот порвал, короче. А это… в поясницу как отдало, так и… стоит… видимо, от боли… Нерв задело.
Эссе получилось на любителя. Но Князь заржал, довольный кратким пересказом.
— О, братан, да ты походу такой же ебанутый, как дочя моя. Что, тоже от любой хуйни возбуждаешься? Вот же два сапога — пара. Да обе левые, что б вас!
Не успел Боря ничего ответить, поражённый продолжением устоявшейся поговорки, как Князь повёл его в столовую и сам спросил:
— А как же ты Зинку собрался тогда пялить? Или ты это… удалённо?
— Как это?
— Ну, фотку послал, считай — отымел. А она там пусть себе доделывает чего хочет. Женщины они всё-таки старательнее нас, Боря. Видишь вон как филиппинки носятся?
Боря видел пару женщин, которые блюда на стол начали выставлять при приближении то ли босса, то ли хозяина. Сложно сказать, отдал ли им работодатель паспорта или выкупил на чёрном рынке с концами. На лбу не написано.
Но Боря о блюдах не думал. Куртку у него ещё в пути забрали. Успокоился вроде немного, обмяк. Но все мысли исключительно о девушке с васильковыми глазами.
— А можно я… за Кирой схожу?
— Ну конечно можно! — воскликнул без пяти минут тесть. — Можете хоть первый брачный ужин опошлить. Мне по боку… Галя, блядь, где кабан? Неси кабана!
Он обращался к прислуге. Боря даже невольно посмотрел на скромно одетую женщину. А там не лице написано — не Галя. Совсем. Скорее Габриэлла. Но Князю можно. Он мог себе позволить хоть роту Габриэлл содержать и каждый день переименовывать.
— Ты там это… хуйню эту в камин брось по пути и в цивильное что-нибудь переоденься по ходу, в моей спальне гардеробная, — догнали в спину с трещиной на пиджаке слова хозяина дома. — Кира покажет. Запомни раз и навсегда, Боря. Стиль решает. Если выглядишь как говно, то не жди отношения как к изюму.
Приободрённый гость вымучил улыбку и поспешил на второй этаж, на ходу снимая пиджак и действительно закидывая его в камин.
Раз просят, надо выполнять.
Глядя на этот манёвр довольно острым зрением (так как книг никогда не читал и предпочитал школу жизни), Князь шампанским из бокала прыснул. То, что зять послушным должен быть — это понятно. Но тупость лечить надо. Сказал вроде иносказательно, а поди ж ты — пояснять за каждый момент придётся как с Битой.
Не понимают, черти, сарказма.
— Оба левые, — задумчиво повторил Князь, взял в руку огромный нож, что почти тесак, и принялся потрошить жаренного кабана, разделывая на кусочки мясо. — Почему такое жёсткое? Что за дичь? Несите пива под жесть эту! Нахер это шампанское! От него только пердеть, и башка болит постоянно… Галя, ну чего ты возишься?.. Нина, блядь, просил же жёлтые салфетки. В них хотя бы высморкаться можно. На синих — палево. Или я что, важный, но не гостеприимный сидеть буду?.. Почему только светлого принесли? Тёмное тоже буду! Один хер ссать дальше, чем видеть бегать всю ночь, как после арбузов… Где чеснок, Галя?.. Нина, в смысле трусы стирать устала? Это твоя работа!.. Ну и что, что мы спим? Это чтобы по мужу сильно не скучала. Галя, скажи ей!.. Галя, я не ругаюсь. Зачем на колени встала? Я же не сказал на колени и дрочить, а просто скажи!.. Учить вас ещё и учить до уровня достойной прислуги…
Боря его уже почти не слышал. Поднявшись на лестницу, он уже рубашку снял и рассчитывал первым спальню хозяина дома обнаружить. А уже облачившись в гардеробной, Киру идти успокаивать.
