– Эй, Лампуша, – потрясла меня за плечо Лиза, – дрыхнешь?
Ну не глупо ли будить человека, чтобы выяснить, спит он или нет?
– Уже перестала.
– Тогда пошли чай пить.
Отчаянно зевая, я выползла на кухню и удивилась. За столом сидел наш сосед с нижнего этажа, тот самый, которого мы затопили. Насколько помню, он милый, интеллигентный человек… Даже когда вода с потолка полилась ему за шиворот, он не ругался и не вызывал милицию. Более того, став свидетелем падения Кирюши, сосед отвез нас в Филатовскую… А я, свинья такая, даже не спросила, как его зовут.
– Очень, очень рад! – воскликнул сосед и приподнялся. – Вот заглянул на огонек, вернее, на чаек! У вас уже все высохло?
– Вроде да, – сказала я, вынимая чашку.
– Главное, чтобы под линолеумом сырость не завелась, – деловито заметил Кирюшка.
– Очень верно, – одобрил затопленный и повернулся ко мне: – Вы тоже так считаете?
– Не беда, – легкомысленно ответила я, – сдерем гнилой и постелем новый.
– Это денег стоит, – заметила Лиза.
Но я в преддверии завтрашнего дня пребывала в эйфории.
– Подумаешь, заработаем.
– Вы оптимистка? – спросил сосед.
– Во всяком случае, из-за испорченного пола рыдать не стану!
Воцарилось молчание. Потом сосед неожиданно спросил:
– Ну, а как вы себя чувствуете? На здоровье не жалуетесь?
Услыхав такой вопрос от практически незнакомого человека, я удивленно ответила:
– Да нет, все прекрасно.
Вновь повисла тишина, прерываемая лишь звяканьем чайных ложечек. Мне стало не по себе. Что случилось? Лиза, Кирюша и Ирина сидят чинно, словно на поминках, более того, они молчат, не ругаются и не спорят. Похоже, что о состоянии здоровья следует спрашивать не меня, а их. Но наш сосед не находил ничего странного в тихих детях, наверное, он холост и у него нет детей. А его по-прежнему мучило любопытство.
– Как спите?
– Нормально.
– Головная боль не беспокоит?
– Только изредка.
– Аппетит не пропадал?
– Вроде нет.
– И с желудком нет проблем?
Последний вопрос окончательно вывел меня из себя, и я рявкнула:
– Вам представить полный анализ?
– Немотивированная агрессия, – вздохнул сосед.
– Что? – не поняла я.
– Голоса не слышите?
– Отчего же, великолепно слышу.
– Чьи, например?
– Сейчас ваш.
Сосед замолчал. В кухне стало тихо-тихо.
– А, простите, – вновь ожил мужик, – не могли бы вы описать того кенгуру, который якобы появляется на балконе?
– Почему якобы? Он на самом деле там частенько бывает.
– Да-да, конечно, – закивал сосед, – многие мои пациенты…
– Так вы психиатр, – догадалась я, – тот самый, что живет в нашем доме. Но кто вас позвал?
Кирюшка моментально оживился:
– Почему вы не едите булочки?
– Да, – подхватила Лиза, – их можно маслом намазать.
– Ну погодите, – пригрозила я им, – в нашем роду психов не было, имейте в виду.
– Ну и что, – удивился сосед, – заболеть можно в любой момент!
Разозлившись, я молча встала и ушла в спальню.
Конечно же, кенгуру мирно стучал лапкой в дверь. Я отвернулась и села на диван.
– Мы хотели как лучше, – донеслось с порога.
Лиза, Кирюшка и Ириша тихо вошли в комнату.
– Ничего себе, сумасшедшую из меня сделали!
– Что ты, – замахала руками Лиза, – просто ты устала, надо капельки попить, и кенгуру уйдет.
– Да вот он, на балконе!
Кирюша подошел ко мне и погладил по голове.
– Бедная Лампуша, зря ты доктора не послушала, может, чего умного посоветовал бы.
Я глянула на улицу. В сумраке виднелись только кирпичи лоджии. Ей-богу, скоро я сама начну сомневаться в своем психическом здоровье.
Ровно в девять утра я выскочила из подъезда. Большая черная иномарка с тупым задом мигнула фарами. Внутри сидели трое. На переднем сиденье – шофер, угрюмого вида мужик лет тридцати пяти, то ли абсолютно лысый, то ли с идеально выбритой головой, и парень по виду чуть старше Кирюшки. Сзади сидела полная женщина с большим портфелем. Я устроилась рядом с ней, и машина понеслась по улицам, вздымая фонтаны грязи.
Марина Зудина не собиралась открывать дверь. Я жала и жала на звонок. Наконец парнишка, похожий на Кирюшу, вздохнул:
– Ладно, похоже, там никого нет.
– Она не могла уйти, – растерянно сказала я.
Нотариус молча поставила портфель на пол и прислонилась к стене.
– Ну-ка, – велел юноша, – отойдите!
Я покорно посторонилась. Он вытащил из кармана связку каких-то непонятных загогулин и мигом открыл дверь.
– Ловко! – не утерпела я.
– Ерунда, – хмыкнул «мастер», – разве это замок, тьфу!
Мы пошли по бесконечному коридору, заглядывая во все комнаты, но там никого, кроме тараканов, не было. Наконец уперлись в кухню.
– Дела! – присвистнул парень. – Вы, Елена Павловна, в машину ступайте.
Нотариус, не произнесшая за все время ни слова, быстро побежала в сторону выхода. Я окинула взглядом то, что осталось от Марины.
Маленькое, высохшее тело, облаченное в китайскую куртку, скрючилось у подоконника. Рядом валялся жгут, а на столе лежал шприц и стояли какие-то пузыречки.
– Передоз, – вздохнул мальчишка.
– Что?
– Ну, передозировка, вколола больше, чем надо, – пояснил тот.
– И как нам поступить?
– Уходить по-быстрому.
– Может, в милицию сообщить?
– Не надо, – буркнул парень, запирая входную дверь.
Но я не послушалась и, выйдя из машины возле нашей станции метро, набрала 02. Настроение у меня было ужасное. Боясь разрыдаться, я зашла в магазин «Маяк», купила в кафетерии бутерброд с осетриной, стаканчик сока и пристроилась у высокого одноногого столика. Рядом лакомились пирожками две девчонки, явно прогуливающие школу. Внезапно одна захихикала и ткнула пальцем в сторону стены.
– Глянь, Тань, прикол!
Я проследила за ее рукой и увидела небольшой плакат. На нем была изображена цапля, стоящая в болоте. В клюве она держала ярко-зеленую лягушку. Голова несчастной исчезла внутри цапли, задние лапки повисли, но передние крепко-крепко сжимали шею противной птицы. Лягушка даже в такой, казалось, абсолютно безысходной ситуации не собиралась превращаться во вкусный обед, она душила своего врага, сражалась за жизнь до последней минуты и, кажется, преуспела. На «лице» цапли застыло изумленное выражение, глаза выкатились из орбит. Было понятно, что через секунду она разожмет клюв… Над живописной сценкой виднелась надпись по-английски: «Never give up».
– Девочки, не знаете, как это перевести?
– Знаем, – с набитым ртом пробормотали прогульщицы. – Никогда не сдавайся!
Я почувствовала, как от затылка побежала горячая волна. А ведь верно, никогда не следует, сложив лапки, покоряться обстоятельствам! Я разом проглотила остаток бутерброда и сказала:
– Спасибо, девочки, только школу прогуливать все равно не надо.
– А мы не прогуливаем, – спокойно пояснила та, что выглядела постарше.
– Что же в кафетерии сидите?
– У нас в школе бомба! – радостно сообщила другая. – Приехала милиция с собакой, и всех по домам отправили.
Судя по счастливым лицам, недавняя угроза их здоровью и жизни не испортила им настроение.
Дома я первым делом позвонила в «Морскую».
– Да, – радостно ответил директор.
Ишь, какой веселый, небось тоже химичит с деньгами и обманывает хозяев.
– Петр? Это Евлампия Романова, журналистка из «Отдыха».
– Помню вас прекрасно.
– Скажите, Ада Марковна до которого часа на работе?
– Она уехала.
– Куда? – завопила я, не ожидавшая подобного поворота событий.
– Ада Марковна всегда берет в апреле отпуск, – пояснил Петр, – у нее давление высокое, жара ей противопоказана, вот и ездит к морю в несезон.
– Место знаете? – спросила я, полная решимости проследовать за бывшей директрисой куда угодно. Хоть в Крым, хоть на Кавказ.
– Тунис, – преспокойненько ответил мужик, – там сейчас сказочно: воздух двадцать пять градусов, море такое же и клубники завались.
Я ошалело посмотрела на трубку. Нет, в Африку мне пока не надо.
Примерно два часа я металась по квартире, пытаясь переделать все накопившиеся домашние дела. Гора неглаженого белья подпирала потолок, куча грязных простыней вываливалась из бачка, по углам клубилась пыль, а в холодильнике лежали лишь котлеты «Богатырские»… Правда, помойное ведро было доверху забито упаковками из-под готовой еды – лоточки от «Крошки-картошки», пакеты от «Русских блинов» и фольга от курицы-гриль. Очевидно, отчаявшись увидеть меня у плиты, дети решили проблему питания по-своему. Хорошо еще, что собаки и кошки получают готовый корм!
Убрав квартиру и запихнув в стиральную машину все, что можно, я поставила на огонь кастрюлю с супом. Руки машинально чистили картошку, мысли метались, как ошпаренные кошки. Что делать? Ждать две недели, пока Ада вернется назад? Вдруг в голову пришло решение. Радостно зашвырнув картошку в кастрюлю, я засмеялась. Боже, как просто, ну почему раньше не сообразила!
