По данным на 1964 г. в США насчитывалось 6 тыс. «благотворительных фондов», с общей суммой активов 15 млрд. долл.[295] Наиболее крупными денежными ресурсами располагали следующие благотворительные фонды (млн. долл.);
Фонд "семьи Фордов 3200
Три фонда семьи Рокфеллеров .......... 1210
Фонд семьи Дьюи ,,,,,,,,,,,,,,,, 478
Фонд семьи Хартфордов ............. 360
Шесть фондов семьи Меллонов 310
Создавая «благотворительный фонд», капиталист обычно помещает в него часть акций тех промышленных корпораций или банков, которые находятся под его контролем. Иными словами «благотворительные фонды» представляют собой своего рода холдинговые компании, обеспечивающие сохранение экономического контроля соответствующих семей над корпорациями и банками. Фондам семьи Рокфеллеров принадлежат крупные пакеты акций главных нефтяных компаний и «Чэйз Манхэттн бэнк». Фонд семьи Фордов владеет 40 млн. акций компании «Форд мотор», Фонды семьи Меллонов включают крупные пакеты акций компаний «Галф ойл» и «АЛКОА». Благотворительный фонд «Хьюстон эндаумент» владеет 28% акций одного из крупнейших техасских банков, «Тексас нэшнл бэнк оф коммерс», страховой компанией, газетой «Хьюстон кроникл» и огромным недвижимым имуществом в городе Хьюстоне, включая значительную часть земли, на которой стоит город[296].
«Благотворительные фонды» представляют собой составную часть личного состояния семей их основателей. Едва ли нужно доказывать, что голосующая сила, основанная на их акционерном капитале, ставится на службу финансовым интересам их основателей или наследников основателей. Рамки финансовых операций «благотворительных фондов» весьма широки.
Так, член палаты представителей Райт Патмэн в 1962 г. представил конгрессу обширный доклад о ресурсах и финансовых операциях 524 благотворительных фондов. Он содержит поразительные факты, указывающие на то, что официально провозглашаемая создателями «благотворительных фондов» цель — «содействовать благополучию всего человечества» — на деле сводится к служению своекорыстным целям и интересам основателей и их друзей. «Даже этот ограниченный обзор, — говорил в своем докладе Патмэн, — указывает на то, что необлагаемые налогом благотворительные фонды достигли огромных, немыслимых ранее размеров. Они взяли на себя функции, которые во многих случаях совершенно противоречат их формальным целям и, по моему мнению, находятся в противоречии с интересами общества... Некоторые благотворительные фонды занимаются деловыми операциями, конкурируя с частными компаниями... Они дают деньги взаймы своим основателям, обмениваются с ними акциями и недвижимым имуществом, оплачивают их страховые полисы и занимаются многими другими операциями, имеющими весьма отдаленное отношение к целям благотворительности и всеобщего благополучия»[297]. Из доклада Патмэна видно, что наиболее распространенный вид злоупотреблений — ссуды, предоставляемые «благотворительными фондами» отдельным лицам и корпорациям под более низкий, чем существующий, средний банковский процент. Первое место в этих злоупотреблениях, открывающих большие возможности для подкупа и приобретения «друзей», принадлежит фонду семьи .Фордов.
Фонд семьи Фордов представляет собой поистине уникальное явление в финансово-промышленной системе США. Размеры его ресурсов официально оцениваются в 3,2 млрд. долл. Но в действительности они ближе к 4 млрд. долл. Первоначально ресурсы фонда составляли исключительно акции компании «Форд мотор». Позднее, в период между 1956 и 1965 г., фонд продал около половины этих акций и на вырученные деньги приобрел акции других корпораций и облигации государственных займов. В 1964 г. фонд владел акциями 114 корпораций и банков на общую сумму 347 млн. долл. [298] Фонд обменялся акциями с Рокфеллеровским фондом: фонд Фордов получил 124 тыс. акций компании «Стандард ойл оф Нью-Джерси», а Рокфеллеровский фонд — 150 тыс. акций компании «Форд мотор» [299] .
Свои огромные ресурсы фонд Фордов широко использует для кредитных операций. Он предоставляет займы корпорациям и в некоторых случаях берет в качестве залога акции должника. В 1962 г. фонд предоставил заем в 5 млн. долл, компании «Рэпид-Америкэн» под залог 454 тыс. акций [300] . Выступая в качестве кредитора, фонд помогает семье Фордов распространять свое влияние в деловом мире. «Кредитные операции фонда Фордов, — говорил Райт Патмэн, не только ставят его в положение конкурента частных финансовых компаний, но и наделяют фонд элементами влияния в широкой сфере коммерческих предприятий... Предоставив заем в 7,5 млн. долл. Лоуэллу Томасу, фонд Фордов получил возможность оказывать влияние на радиостанции и телевизионные передачи в городе Буффало» [301] .
Форды и Рокфеллеры подбирают состав опекунов и администраторов из числа людей, располагающих широкими связями в финансовых, политических и «академических» кругах. Пост председателя совета опекунов фонда Фордов до 1966 г. занимал Дж. Макклой — человек, для которого были всегда открыты двери как Белого дома, так и дворцов рокфеллеровской династии. В состав совета опекунов фордовского фонда входит Т. Ларсен — администратор издательства «Тайм», а в совете опекунов Рокфеллеровского фонда с давних времен заседает издатель газеты «Нью-Йорк тайме» А. Сульцбергер. Фордовский и Рокфеллеровский фонды превратились в своеобразный трамплин для государственных деятелей, временно оказавшихся без работы. Джон Фостер Даллес перед назначением на пост государственного секретаря управлял Рокфеллеровским фондом. Позднее этот путь, от президента Рокфеллеровского фонда к должности государственного секретаря США, прошел Дин Раск. В 1966 г. Форды поставили на пост президента своего «благотворительного фонда» Макджорджа Банди, выполнявшего в течение пяти лет обязанности специального помощника президентов США Джона Кеннеди и Линдона Джонсона. Для М. Банди должность «филантропа» — лишь временная передышка в его государственной карьере. В связи с назначением Банди на пост президента Фордовского фонда журнал «Ньюсуик» иронически заметил: «Появилась новая порода политических животных — помесь филантропоида с правительственным чиновником. Дин Раск пришел из благотворительного фонда, а Макджордж Банди направляется в благотворительный фонд»[302].
По данным на 1964 г. частные фонды университетов и колледжей владели акциями различных корпораций на 4,5 млрд. долл. Голосующей силой этих акций в большинстве случаев распоряжаются трестовские отделы коммерческих банков, управляющих инвестициями университетских фондов. Администрация любого частного университета находится под контролем местной финансовой клики. Совет опекунов обычно включает в свой состав крупных капиталистов, сделавших большие пожертвования в фонд данного университета.
Иногда такие лица занимают президентские посты.
В ноябре 1966 г. газета «Нью-Йорк тайме» сообщала, что Гарольдсон Вандербильт внес дополнительно 11 млн. долл, в частный фонд университета, носящего имя Вандербильтов[303]. Г. Вандербильт занимает пост президента этого университета. Вполне естественно, что обязанности казначея совета опекунов возлагаются на какого-нибудь влиятельного банкира. Так, обязанности казначея Гарвардского университета почти 17 лет (до 1965 г.) выполнял бостонский финансист и директор банка «Морган гаранта траст» Поль Кэббот. Формально его функции сводились к наблюдению за инвестициями миллиардного фонда университета. Не приходится сомневаться в том, что крупная «голосующая сила» акций (около 600 млн. долл.) Гарвардского университета всегда находилась на стороне бостонских банкиров, а в случаях необходимости — в целом на стороне моргановской финансовой группы.
Таким образом, в современных условиях США «голосующая сила» акций, кто бы ни был их номинальным собственником (крупный капиталист — рантье, страховая компания, сберегательный банк, пенсионный или благотворительный фонд), имеет тенденцию концентрироваться в руках Сравнительно небольшого числа представителей финансовой олигархии.
Глава VIII Концентрация экономической власти в США
В этой главе делается попытка свести в единое целое различные формы контроля 2000[304] богатейших семей Америки над промышленными, торговыми и банковскими предприятиями. Здесь же анализируются последствия многочисленных поглощений и слияний корпораций— один из важных факторов роста концентрации экономической власти.
Систематизация материалов о концентрации экономической власти представляет собой более трудную и сложную задачу, чем систематизация статистических данных о концентрации производства и централизации капиталов: такие данные лежат, так сказать, на поверхности. Официальная статистика и финансовые справочники в США в изобилии снабжают ими исследователя. Одни только комиссии конгресса США опубликовали за последние десятилетия горы отчетов и докладов, характеризующих высокую степень монополизации промышленного производства крупным капиталом. Американские буржуазные экономисты немало пишут на эту тему, причем каждый на свой лад пытается интерпретировать последствия роста удельного веса гигантских корпораций в общем объеме промышленного производства.
