Все в порядке: Энни не бросила его.
Конечно, не бросила, ведь она все еще нуждается в нем.
Оливер подошел к окну. Невидящим взглядом Рейн смотрел в темноту, спрашивая себя, что же, черт возьми, ему делать дальше. Он не мог вспомнить, когда последний раз пребывал в такой растерянности.
«Нет необходимости поспешно принимать решение», — сказал он себе. Энни была рядом. Пришло время все продумать и решить, как же поступить со своей женой.
— Черт бы все это побрал!
Тот факт, что его первым побуждением было броситься вниз и привести Энни назад, говорил только об одном: последнее время Оливер позволил ей оказывать на себя слишком сильное влияние. Ее склонность к опрометчивым, непредсказуемым поступкам начала отражаться и на нем.
Эта женщина вторгалась во все утолки его жизни. Она вмешивалась в его сугубо личные дела. Она толкала его на поступки, которых он никогда бы не совершил, не будь ее рядом.
Оливер не мог предвидеть, что его брак с Энни примет именно такую форму. Все шло совершенно не так, как задумывалось.
Повернувшись, он вышел из кабинета и направился по коридору к лестнице, которая вела в его оранжерею на крыше. Ему необходимо было подумать.
На крыше он остановился около контрольной панели и зажег свет в оранжерее. Потом открыл дверь и вошел внутрь.
Оливер сразу же почувствовал себя более спокойным и сдержанным. Теплые и влажные ароматы персональных джунглей умиротворяли его, как ничто иное в мире.
Здесь, в оранжерее, время ощущалось иначе, чем снаружи. Это было совсем другое пространство, другой мир. Здесь Оливер мог восстановить свое нарушенное спокойствие, вернуть самообладание. Здесь, среди своих драгоценных папоротников, он мог сосредоточиться на задачах и принять хорошо продуманные, рациональные решения.
Оливер брел по этому зеленому миру, утопая в густой растительности, впитывая в себя древнюю ауру живых организмов, которые более трехсот миллионов лет бросали вызов времени.
Остановившись около небольшого грота, мужчина задумчиво смотрел на ковер из зеленых папоротников, плывущий по поверхности воды. Ему хотелось думать о прошлом и о будущем, ему хотелось понять связь времен.
Но единственное, о чем не думать не получалось, была Энни, ожидающая его внизу, в квартире Болта.
Он не мог поверить в то, что она действительно ждет, чтобы он извинился. После ее сегодняшнего поступка она должна была уже стоять на коленях, пытаясь исправить» свою ошибку. Она должна была уже лишиться рассудка от страха, что он может бросить компанию ее брата, отдав на откуп кредиторам.
Он ей нужен, черт возьми, и она это знает. Энни же сама пришла к нему. Она практически умоляла его жениться на ней и спасти «Линкрофт анлимитед». В этой ситуации власть принадлежит ему.
Власть всегда принадлежит ему. Только это может гарантировать безопасность.
Схватив небольшую лопатку, Оливер поймал себя на желании вонзить ее в стену оранжереи и усилием воли заставил аккуратно положить ее назад на скамейку.
Он направился к кусту папоротников и почувствовал, как холод крадется по его телу.
Сегодня он понял одну вещь: с Энни было не так-то просто блефовать. Она ни на секунду не поверила, что он действительно собирается бросить «Линкрофт анлимитед» на съедение волкам.
Энни была права. Он старался просто напугать ее, но на самом деле Оливер никогда не намеревался погубить «Линкрофт анлимитед». Он принял на себя обязательство и вьполнит его. Дэниэл был ему хорошим другом, одним из немногих, которых имел Оливер. «Мне нужно помнить свое собственное правило, — подумал Оливер. — Никогда не угрожай. Только обещай».
Его рот скривился в безрадостной улыбке. Если он спустится вниз и извинится, Энни, вероятно, будет ликовать, что ее власть над ним растет. «Хотя, впрочем, может, и не будет», — хмуро подумал Оливер. Энни не воспримет извинение как признак победы по одной простой причине: сама она в отличие от него никогда так хладнокровно и сознательно не использовала свою силу. Ей не приносили удовлетворение ни разработка стратегии, ни выбор средств для достижения цели, ни сама месть.
Энни была совсем другой. Ему было сложно, почти невозможно понять ее мотивы, которые существенно отличаются от его собственных, — это Оливер знал точно.
Одно прозрение пришло на смену другому. С ужасающей ясностью Оливер внезапно понял: его главная проблема с Энни в том, что она стремится подогнать его под свои стандарты поведения.
С самого начала его жена считала, что в основе его действий лежат благородные, честные цели. Она вообразила Оливера рыцарем в потускневших доспехах.
«Боже, помоги мне», — думал Оливер. Ему становилось все труднее разочаровывать ее.
Оливер не знал, что его ожидает, когда он отправится забирать Энни домой. Его раздражала та неуверенность, с которой он нажал кнопку звонка Болта. Но секундой спустя, когда открылась дверь, Оливер уже мог контролировать выражение своего лица.
— Где она? — спросил он у Болта.
— В гостиной. — Болт помедлил. — Читает.
Оливер пересек небольшую прихожую и вошел в гостиную. Энни устроилась в кресле, на полу рядом с ней лежала стопка отпечатанных страниц. Она подняла глаза — взгляд был теплым и доброжелательным.
— Слушай, Оливер, ты знал, что Болт пишет книгу? — Она отодвинула листы и вскочила на ноги. — Просто замечательную книгу. В некоторых местах, правда, чересчур много насилия, и я сказала Болту, что ему нужно включить какую-нибудь любовную историю, но сам сюжет прелестный. Мне уже не терпится дочитать до конца.
Оливер задумчиво посмотрел на Болта.
— Я не знал, что ты пишешь.
Болт не поднял глаз.
— Я не публикуюсь.
— Ручаюсь, что очень скоро тебя опубликуют! — вдохновенно воскликнула Энни. — Скорее напиши последнюю главу, Болт.
Оливер заметил, что лицо Болта начинает приобретать красный оттенок. Война между Болтом и Энни была окончена. Можно записать еще одно очко на счет Энни. С этого дня Болт будет игрушкой в ее руках.
Оливер взглянул на Энни.
— Ты готова идти домой?
— Да. — Энни посмотрела на Болта. — Можно я возьму с собой оставшуюся часть рукописи? Я уже не могу остановиться.
Болт выглядел до странного смущенным.
— Хорошо.
— Спасибо. — Мимолетно улыбнувшись Оливеру, Энни собрала недочитанную часть рукописи Болта и засунула ее под мышку. — Ну вот. Я готова.
Оливер взглянул на Болта и кивнул ему в знак благодарности. Тот слегка наклонил голову и, не говоря ни слова, открыл дверь.
— Знаешь что? Болт действительно может писать, — сообщила ему Энни, войдя в. лифт. — Я бы в это никогда не поверила, если бы не убедилась сама. Похоже, мне придется взять назад все эти гадости, которые я о нем говорила, ну, что он будто с другой планеты, что он не человек, а машина, и тому подобную чушь. — Она помахала рукописью. — Книга будет очень хорошая, просто замечательная, надеюсь, ее станут покупать.
Когда двери лифта закрылись, Оливер посмотрел на нее:
— Ты ждешь извинений?
Энни невинно улыбнулась.
— Ты пришел за мной. Полагаю, что это наиболее приемлемое для тебя извинение, на которое я могу рассчитывать. Не беспокойся, Оливер, я знаю, что ты сожалеешь о произошедшем, иначе бы ты никогда не спустился за мной вниз, чтобы отвести домой.
— Значит, теперь ты убедила себя, что я извинился, — задумчиво сказал Оливер. — Ты никогда не думала о том, что, глядя на мир через розовые очки, можно споткнуться и упасть лицом вниз?
— Я далеко не такая наивная, какой ты меня считаешь, Оливер.
— Как сказать, — угрюмо улыбнулся Оливер. — Я хочу попросить прощения за те вещи, которые наговорил. Я был не прав, стараясь обвинить тебя в том, что ты якобы разрушила мой план, и я не вынудил Шора предотвратить этот брак.
Энни прижала рукопись Болта к груди. Ее улыбка была грустной.
— Почему ты изменил свое мнение?
— Сегодня за ленчем я вдруг отчетливо понял одну вещь.
