Перевозчики, собравшиеся на нижних ступенях пристани, громко зазывали клиентов, предлагая свои лодки. Чуть в стороне к пристани была пришвартована огромная барка с большим навесом. Над ней развевался королевский штандарт. На барке рассаживалась группа музыкантов с инструментами.
– Их везут во дворец, чтобы они играли на празднике сегодня вечером, – сообщил Хью, оглядываясь по сторонам в поисках Джека Стедмена и заказанной им барки. – Ага, вон она. – Он указал на судно, стоявшее на якоре на небольшом расстоянии от пристани, и подозвал к себе мальчишку: – Свистни-ка, приятель. Три длинных и один короткий.
Мальчик дунул в крохотный свисток, болтавшийся у него на шее. В следующее мгновение над кормой взвился штандарт де Боукеров, и барка стала подбираться к пристани. Хью дал мальчику монетку и повел Джиневру вниз.
Теперь Джиневра поняла, почему все вокруг звенело от свиста и звуков труб – это слуги подзывали суда своих хозяев. У каждого был свой набор звуков. Она не понимала, как можно различить нужный сигнал в этой какофонии. Однако все, как ни странно, различали.
Их барка пристала к ступеням, и Хью прыгнул на борт, а затем помог Джиневре. Она уже была на барке, а он все не выпускал ее руку. Она чувствовала, как сильна его хватка, и даже через перчатку ощущала тепло его ладони. Выдернув руку, она прошла на корму, где горел факел, отбрасывая на серую воду круг бледного света.
– Доброе утро, миледи.
– Доброе утро, Джек, – поздоровалась она. – Вы нашли замечательную барку. Здесь, как я вижу, даже есть навес.
Джек был явно доволен похвалой.
– Боюсь, он нам может понадобиться, мадам. Ветер крепчает, а когда мы поплывем, будет еще хуже. А на обратном пути нам, наверное, придется зажечь жаровню. – Он с гордостью указал на крохотную угольную жаровню, стоявшую у скамьи под навесом.
«На обратном пути!» Неужели она вернется?
– Сколько времени займет путешествие? – стараясь не выдать своих эмоций, спросила Джиневра у Хью.
– Пять часов, если ветер и течение будут на нашей стороне. А если нет, то больше. – Возможно, он догадался, что творится в ее душе, но ничем не показал этого.
Барка вышла на середину реки и влилась в общий поток. Несмотря на мрачное настроение, Джиневра с любопытством смотрела по сторонам. Немного погодя они уже плыли по сельской местности мимо огромных особняков с садами, спускающимися к самой воде, и с собственными пристанями. Ко многим пристаням были пришвартованы частные суда. На зеленых лугах паслись овцы и коровы.
Лавируя между маленькими островками, они миновали Ричмондский лес. Время от времени попадались деревушки, расположенные на большом расстоянии друг от друга. Прибрежные камыши кишели куропатками, на открытой воде плавали грациозные лебеди, а на мостках сидели деревенские мальчишки с удочками.
Хью ушел на нос, к Джеку Стедмену. Он оставил Джи-невру одну, потому что ему трудно было чувствовать ее страх и не иметь возможности успокоить ее. Ему была ненавистна собственная беспомощность. А даже если бы он и мог ей чем-то помочь, она бы не приняла его помощь. Ведь он ее враг, он причина ее нынешних тревог.
Гребцы тихо напевали что-то, и с каждым взмахом весел барка уверенно продвигалась вперед. Подпрыгивая на тянущихся за баркой волнах, мимо проплывали рыбачьи лодки. Время тянулось медленно, и Джиневре хотелось, чтобы путешествие поскорее закончилось. Чем быстрее решится ее участь, тем лучше.
– У нас есть хлеб, мясо и эль. Вам стоит поесть.
Голос Хью вывел Джиневру из задумчивости. – Спасибо, но я не голодна.
– И все же надо поесть, – настаивал Хью. – Вы сделаете себе только хуже, если упадете в обморок перед королем. Его величество нетерпим к человеческим слабостям, в частности к женским. Они ставят его в тупик. А у вас, поверьте мне, не будет желания ставить его в тупик.
– Я не имею склонности падать в обморок, – резко заявила Джиневра.
– Сейчас ситуация особая. – Хью провел Джиневру под навес и, открыв корзинку, подал ей толстый ломоть мяса на куске хлеба. Затем он наполнил элем кубок и поставил его рядом с ней на скамью. – Вам это не помешает.
Взяв себе еды, он ушел. Интересно, спросила себя Джиневра, зачем он оставляет ее одну. Чтобы она предалась размышлениям? Но о чем? Об их отношениях или о ее собственных проблемах?
В час пополудни они проплыли через огромный олений парк Хэмптона, располагавшийся на обоих берегах Темзы. Над деревьями виднелись башенки и остроконечные крыши дворца. На дворцовой пристани толпились лакеи в ливреях и королевские лодочники. В настоящий момент пристань была занята: только что прибыли музыканты, и пришлось ждать, когда они сойдут на берег и их барка освободит место для швартовки.
Джиневра ступила на пристань Хэмптон-Корта. Начался мелкий дождик – типичная для Англии морось, а не настоящий дождь. Джиневра надвинула капюшон и запахнула плащ.
Лестницу наверх венчала арка с бойницами. От арки к дворцу вела дорога, выложенная красным кирпичом и окаймленная аккуратно подстриженной живой изгородью. Дорога шла через небольшой парк с изящными беседками и статуями в нишах. За парком Джиневра разглядела фруктовые сады с гнущимися под тяжестью плодов ветками и красиво отделанные пруды.
Дорога постепенно расширялась и, наконец, уперлась в площадь, окруженную вековыми дубами. Над площадью высилась башня, являющаяся входом во дворец.
– Куда мы идем? – шепотом спросила Джиневра, озадаченно глядя на шумную площадь, забитую всадниками, каретами и просто пешеходами. Туда-сюда сновали ливрейные лакеи. Церемониймейстеры, в чьи обязанности входило сопровождать разодетых дворян и заботиться о них, важно шествовали за своими подопечными. И никто, казалось, не замечал моросящего дождя.
– В приемную хранителя печати, – ответил Хью. – Там не протолкнуться от просителей, поэтому держи меня за руку.
Пробираясь сквозь толпу, Хью прошел в высокую арку, слева от которой начиналась лестница, а впереди, за небольшим двориком, была еще одна арка. Джиневра с любопытством разглядывала убранство дворца.
Хью наклонился к ней и, указав на лестницу, освещенную светом факелов, прошептал:
– Это королевская лестница. Ведет в личные апартаменты и приемный зал.
Во внутреннем дворе трубили трубы. Джиневра не могла отличить один звук от другого, но догадывалась, что это неспроста. Посетители, пажи, церемониймейстеры – все они подчинялись этим сигналам и отлично разбирались в этой мешанине.
Хью пересек двор, направляясь ко второй арке. Он шел с уверенностью человека, знающего, куда идти, и поэтому не привлекал к себе внимания. Он остановился в арке, и Джиневра увидела, что впереди находится еще один дворик, только меньше.
