— Спасибо, твоё величество, — сказал, наконец отвалившись от подноса, тяжело отдувающийся Глим. — Где бы я ещё так поел? Мне и так друзья из хирда не велят, что я с самим королём драконов запросто разговариваю. Вруном обзывают… — печально шмыгнул носом рыжий.
— Не верят, значит… Слушай, рыжий… А ты сам-то на королевском балу хоть раз был?
— Нет, конечно! Кто б меня туда пустил, простого хирдмана?
— Понятно… Но хотел бы?
— Не, смотреть на эти морды не хочу. Главы кланов нас и за гномов не считают, свысока смотрят. Я уж лучше со своими друзьями в таверне посижу, выпью пива за твоё здоровье.
— А в какой таверне ты сидеть будешь? — как бы невзначай спросил я. — А Вилдур с парнями и Орбараг со своими хирдманами там будут?
— Ну да, мы после того похода теперь как кровные братья, друг за друга горой. А сидеть в таверне "У старого дракона" будем. А что?
— Да так, ничего, просто спросил… Ладно, ты наелся?
Глим в ответ сыто рыгнул, заслужив ещё один уничтожающий взгляд Фелидаэля.
***
Если бы Ситане еще совсем недавно сказали, что ее берут в хирд, она бы запрыгала от радости. Сейчас же не знала, что и сказать. Конечно, она скучала по походной жизни, по новым друзьям; часто вспоминала, как они с Глимом ходили в разведку. Но ведь хирдманы живут своим лагерем, и она совсем не будет видеть Тиларина!
Ситана и так видела его всего один раз — и то случайно. Отец сделал все возможное, чтобы они не встречались, а если она будет служить в хирде… И тут до нее дошло:
«Ну, конечно, отец дружит с королем Морхином и уговорил его дать разрешение принять меня в хирд! Чтобы я была подальше от Тиларина…»
— А-а… — растерянно протянула Ситана, но тут же нашлась: — Как же я оставлю тебя?
— Меня? — ехидно прищурился отец. — Не похоже, чтобы ты думала обо мне, когда сбегала на войну.
— Потому, что тогда еще не знала, что такое война, потому что…
— Еще по-настоящему не влюбилась, — перебил отец. — Уже говорил и буду повторять до тех пор, пока ты, наконец, не поймешь: он тебе не пара!
— Почему?
Нет, Ситана прекрасно знала: и почему, и что скажет отец. Даже была с ним немного согласна. Знала, соглашалась, но не сомневалась, что все это ерунда. А еще она запоздало сообразила, что раньше бы не посмела вслух возразить отцу.
— На войне быстро взрослеют, — задумчиво произнес он.
И только собирался что-то добавить, как дверь распахнулась, и в комнату влетел Глим:
— Представляешь! Представляешь…
— Я уже ухожу, — увидев на лице рыжего испуг, отец быстро поднялся и вышел, однако Ситана заметила, что он прячет улыбку.
«Думает, что Глим меня сейчас уговорит…»
— …тебя взяли в хирд! — дождавшись, когда за ним закроется дверь, выдохнул рыжий. — И как только пройдёшь посвящение в хирдманы, сразу отправимся на учения!
— Девушкам нельзя служить в хирде, — покачала головой Ситана.
— Разрешение подписал сам король Морхин!
— Девушка не может и не должна служить в хирде!
— Ты не хочешь? — дошло, наконец, до Глима.
— Не хочу, — уже спокойным тоном подтвердила Ситана.
Наверно, впервые в жизни Глим растерялся. Но ненадолго.
— Да ты что! Это же такая честь! Ты будешь первой девушкой, которую взяли в хирд!
Ситана не ответила.
— Ты же так хотела… — совсем расстроился Глим.
«Еще как!» — подумала Ситана.
Она и сейчас хотела, только еще больше хотела видеть Тиларина.
— Ну ты хотя бы не торопись. Хотя бы подумай. Все равно посвящение будет только после праздника.
Вид у Глима был такой несчастный, что Ситана пообещала.
***
Что ж, придётся прогуляться. Главный хранитель сокровищ, точнее, бывший главный хранитель, жил двумя ярусами ниже, довольно далеко. Ну да ничего, пройтись тоже иногда полезно. Я снял с крючка перед дверью длинный плащ с глубоким капюшоном и накинул на себя. А что делать, приходится. Моя популярность в народе возросла настолько, что и шагу невозможно ступить, не наткнувшись на толпу почитательниц. Майкл Джексон, Битлз и Элвис Пресли нервно курят в сторонке. На верхний, королевский ярус, где находились гостевые покои, простых гномов не пускала стража, а вот ниже могли начаться проблемы. Один раз я туда забрёл, искал мастера Грумма, так еле смог вырваться. Все гномы, конечно, были в курсе связи драконов с деторождаемостью, вот толпы гномок, не могущих забеременеть и преследовали меня по всем ярусам. Они почему-то были свято уверены, что, прикоснувшись ко мне, мгновенно исцелятся, и переубедить их было невозможно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Вот и приходилось шифроваться, благо, ростом я был не настолько высок, чтобы это бросалось в глаза, да ещё и ссутулился, иначе никакой плащ не помог бы.
— Я ужас, летящий на крыльях ночи. Я заноза, застрявшая у вас в заднице. Я — Чёрный Плащ! — хихикнул я себе под нос.
— А? — обернулся идущий впереди Глим.
— Не, это я так, не обращай внимания. Слушай, рыжий, а у тебя подружка есть? — спросил я, спускаясь по огромной лестнице на уровень ниже. Да, сразу видна разница. Чем богаче и влиятельнее клан, тем на более высоком ярусе он проживает. Так было всегда, как рассказал мне учитель. Чем ниже спускаешься, тем беднее становятся дома и одежда встречных гномов. Мне такая система совсем не нравилась, но в чужой монастырь, как говорится…
— Ну, как сказать… — замялся Глим, сокрушённо махнув рукой. Что с ним такое? Обычно весёлый и непосредственный гном сегодня не походил на самого себя.
— Колись, рыжий. Что не так? — заинтересовался я. О личной жизни Глима я, к своему стыду, вообще ничего не знал. Как и о жизни Вилдура, Орбарага, да и всех гномов, спасших мне жизнь. Позорище… Ну, ничего, есть у меня мыслишки по этому поводу, недолго осталось…
— Есть девушка, которая мне очень нравится. Мы с детства знакомы. Но её семья против… — повесил нос рыжий.
Мы спустились на два яруса вниз и теперь шли по длинному, широкому проходу, практически улице, пробитому в горной породе предками гномов ещё в незапамятные времена. Магические светильники, висевшие под потолком, светили тускло, но их света хватало, чтобы разглядеть, как живут простые гномы. Жилища были вырублены в скальном основании по обеим сторонам улицы. Никаких заборчиков, калиточек, конечно, здесь не было. Заглянуть вглубь жилища можно было прямо с улицы. Проходя мимо одного жилища, я увидел, как за застеклённым окном пожилая гнома с посеребрёнными сединой волосами готовит ужин. Наверное, мужа ждёт с работы. Стены дома были украшены искусной резьбой, причём рисунок на жилищах не повторялся, каждый хозяин украшал свой дом сам, показывая своё мастерство. Гномов на улице было немного. Но это и понятно — рабочий день в разгаре, кто в шахте, кто в мастерских. А вот детей я не видел. Совсем. Теперь понятно, почему гномки с ума сходят. Я их последняя надежда. Эх… Печально всё это…
— Прости, Глим, я задумался. Так почему, говоришь, её семья против?
— Ну, я ведь простой хирдман, из бедного клана. А её отец владеет двумя мастерскими, стекло делает, посуду. Хочет дочку за богатого выдать, с другим кланом породниться.
— Простой? Да ты же супермеханик! Вот, — я продемонстрировал гному свой протез. — Это кто сделал, не ты?
— Для её родителей это всё равно. Я ведь не глава клана, а за механика, пусть и хорошего, они дочку не отдадут.
— А её мнения, конечно, никто не спросил. Ясно. Так примерно я и подумал… — задумчиво кивнул я. Вот оно в чём дело. У рыжего личная трагедия. Теперь понятно, почему он такой смурной.
— Да кто её спрашивать будет? Выдадут замуж, и всё! Узе и свадьбу назначили… — совсем опечалился Глим.
— И когда свадьба? — забрезжила у меня в голове идея.
— Сегодня.
Я резко затормозил.
— Она тебя любит? — пристально посмотрел я в глаза маленькому гному.
— Да… Только что толку? Против воли отца она не пойдёт, — рыжий стоял, как в воду опущенный.
