когда я и мохнатый могли погибнуть. Медведю тоже тяжело дался этот бой, судя по его подранной шкуре.
— Угу, — кивнул я, взглянув на ногу и увидев, что та полностью вернулась в былое состояние.
Печать Регенерации не излечивает в прямом смысле этого слова. Она возвращает состояние тела в исходную форму.
— Осталось сделать последнее, — тем же голосом продолжил старик, подняв голову и посмотрев на луну. — Пришло время завершить топор. Закалить его кровью.
Подняв голову я посмотрел на Борея непонимающим взглядом.
Разве бой с волками не должен был сделать этого?
— О чём вы? — хрипло спросил я, чувствуя вкус волчьей крови во рту. Во время боя я напился её с лихвой.
Печально улыбнувшись, старик прикрыл глаза, отдавшись порыву лёгкого ветра, гуляющего среди окружающего нас леса и лежавших тел.
— Двенадцать лет я ждал, пока ты придёшь на мой порог, — начал говорить он, а ветер трепал его седые волосы и бороду, заставляя железные украшения звенеть. — Двенадцать лет, я ждал, пока смогу обрести свободу и смыть свои грехи.
— Я не понимаю… — произнёс я в пустоту.
— Мой сон… — запнулся старик и вновь улыбнулся. Печально, больно. Так улыбается лишь тот, у кого ничего больше не осталось. — Богиня пришла ко мне тогда, когда всё, что мне дорого, было уничтожено. Война, парень. Место, где льётся кровь невинных и реже — виновных. Мой род… Мой клан… Я потерял всё это, Виктор. — открыл он глаза и посмотрел на свои покрытые шрамами руки. — Из-за своей гордости, гнева, упертости, бахвальства и глупости. Величайший кузнец-артефактор Греции, — криво ухмыльнулся он. — Только сейчас, я понимаю, что это звание несло в себе лишь боль.
— Вы заключили сделку. — догадался я.
— Да, — посмотрел Борей на меня своими серыми глазами, в которых была лишь пустота. — Души моего рода в её садах, в обмен на мою службу и жизнь.
Подойдя к трупу волка, в котором торчал топор, Борей вытащил его и, сделав несколько шагов ко мне, протянул рукоять.
— Левиафан не просто оружие, Виктор. — спокойно проговорил он, а я смотрел на рукоять, покрытую кровью. — Это живой артефакт, в который я вложил частицу своей души. Я не соврал тебе, сказав, что лишь проклятый сможет пробудить его. Но, чтобы топор стал только твоим и всегда был с тобой, он должен закалиться не в крови врага…
— А в крови своего создателя… — поднял я глаза, столкнувшись взглядами со стариком.
— Да, — кивнул Борей, а я взялся за рукоять. — Именно таким я создал его, не оставив тебе выбора. А теперь, — взглянул он на тускло сияющее лезвие. — Уважь старика и позволь мне отправиться к своей семье.
Несколько секунд я смотрел на то, как Борей держится за рукоять возле лезвие, ожидая моих действий. Снежинки, падающие с ледяной корки не обжигали его кожу и просто обтекали её.
Я знал, что сделки со Смертью заключают не только те, кто становится Жнецами. Такова её природа. Она любит тех, кто уникален и необычен. Она любит играть на страданиях этих людей, заключая с ними сделки и наблюдая, как кукловод.
Стоило мне кивнуть, Борей отпустил топор и позволил ему лечь в мою руку полностью.
Только сейчас, поняв и осознав, через что пришлось пройти человеку создавшего его, я почувствовал всю тяжесть этого оружия.
И, признаться честно, где-то внутри… Я завидовал Борею. Его дар, уникальность, воля и сила. Всё это позволило ему заключить сделку со Смертью, но не стать её псом, как получилось со мной. И хоть он прошёл через множество боли и его душа зияет пустотой, он в конечном итоге воссоединится со своей семьей. Ну, а я…
Вздохнув, я поднялся с туши волка и, сделав шаг к старику, приподнял топор, порезав лезвием его вытянутую руку.
Кровь стала вытекать из раны, впитываясь в лезвие. Руны и символы стали сиять с утроенной силой, а энергия Смерти в оружии — забурлила, после чего, стала перетекать ко мне через рукоять и обратно.
Я видел, как с каждой секундой мощное тело Борея худеет и слабеет. Волосы опадали, борода редела, глаза впадали провалами. Его сильные руки, покрытые шрамами, иссыхали и покрывались пигментными пятнами.
Он будто бы постарел за считанные секунды, дойдя до порога, где есть лишь смерть.
— Теперь… Я смогу уйти к ним… — искренне улыбнулся он, посмотрев мне в глаза, в которых я увидел настоящую радость.
Повернув голову, он взглянул на полную луну и продолжал улыбаться, пока кровь в нём не иссякла без остатка.
И стоило этому произойти, топор озарила мощная вспышка тёмно-синего света, на мгновенье осветившая всю поляну и лесной массив.
Острое чувство пронзило мою душу, а Жнец, стал биться в клетке, почувствовав нового соседа.
Сделав шаг вперёд, я не дал иссушенному телу старика упасть на покрытую кровью землю.
Одним лишь желанием, я сделал так, чтобы топор исчез из моей руки, позволив мне поднять тело Борея.
— Ру-ар… — раздался тихий утробный рык мохнатого, оторвавшегося от туши вожака и подошедшего ко мне.
Понюхав тело Борея, он ткнулся мокрым и грязным носом в его лицо и вновь жалобно рыкнул, а после, посмотрел на меня полными боли глазами.
— Поможешь мне проводить его? — тихо спросил я, на что получил кивок медведя. Впервые я видел, как дикий зверь плакал.
Не обращая внимания на мокрую от крови землю, я двинулся в дом Борея и, зайдя в него, положил его тело на кровать.
Даже после смерти, этот старик продолжал улыбаться потрескавшимися и иссохшими губами.
Выйдя из дома, я увидел, как мохнатый тащит в своей пасти канистру, издающую булькающий звук.
— Спасибо, — вытащил я прохладный металл из его пасти, почувствовав запах бензина.
Откупорив крышку и разлив жидкость в доме, я вновь вышел из него и создал в руке печать Пламени Бездны.
В бензине не было нужды и тёмно-серое пламя справилось бы так, но я должен был дать мохнатому проводить своего друга хоть как-то.
Вспыхнув, Пламя Бездны в одно мгновенье очистило мою кожу на
