– Все?
– У вас потрясающие имена. Космо Лаш, и Топаз Амор, и Криспен Болдрик (Болдерз) Маккодпис Такой-то. И удивительные древние ритуалы, когда все надевают костюмы и совершают невероятно глупые поступки. Например, танцуют «моррис данс».[64] Кстати, кто такой Моррис? Вы такие – ну, не знаю – эксцентричные. Вы даже показываете по телевизору дартс. Это национальная наркомания. И визуально это так же интересно, как наблюдать за образованием лысины. Кроме того, я просто не могу сейчас лететь.
– Почему?
– Ты же знаешь, что в последнее время мне постоянно хочется есть, поэтому я не обойдусь полетным пайком.
– Мэдди, я говорю серьезно. На что ты будешь жить? Имей в виду, я не собираюсь содержать тебя. Я – как бы получше выразиться – на грани полного обнищания. Единственное, что поддерживает меня, это мой «Вандер Бра».
– А как же Король наращивания волос?
– Он не пришел на свидание.
– Почему?
– Был занят.
– Чем?
Джиллиан ответила после непродолжительной паузы:
– Женился на другой.
Первой реакцией Мэдди был смех, но потом она взглянула на грустное лицо подруги.
– Джилл, я сожалею, что он оказался crème de la scum.[65] Возможно, он не был предназначен для тебя. Ведь это ты выбрала его.
– Как тебе известно, он сделал предложение, – ощетинилась Джиллиан. – Но настоял на том, чтобы я подписала добрачный договор. Только представь! «Своим телом я почитаю тебя, всего себя я отдаю тебе, все, что я имею, я защищаю недвусмысленным юридическим документом, составленным на тот случай, если ты когда-нибудь попытаешься запустить туда свои жадные пальчики».
– Разве ты забыла, что хотела выйти за него только ради денег?
– Не забыла. Но это было так неромантично. – Джиллиан подавила рыдания. – Он променял меня на молоденькую. Ты не поверишь – на свою секретаршу!
– Возможно, ему нравятся женщины, которым можно диктовать условия.
– Мэдди, я говорю серьезно. Допускаю, что это звучит напыщенно и излишне мелодраматично, но, Господи, это требует от меня нечеловеческого напряжения, чего нельзя было добиться от его члена, – с горечью добавила она. – Мое сердце вырвали и оставили лежать на дожде. Это ужасно, Мэдди. Ты знаешь, как я обожала эту маленькую сучку. Он сказал, что хочет, чтобы мы остались друзьями. Представляешь? Но со мной или все, или ничего. – Она вытерла глаза. – Я должна срочно переменить обстановку. Я уезжаю на несколько недель. Поживу в бунгало при каком-нибудь отеле в Бель-Эйре. Трудно найти более подходящее место для восстановления сил, правда?
– После сердечной раны?
– После липосомации. Я убираю живот.
– Тебе нужна операция не на животе, а на мозгах! Это твои мозги покрываются жиром, а не тело! Эмоциональная липосомация – вот что тебе необходимо!
Лицо Джиллиан было осунувшимся и морщинистым.
– Я старею, Мэдди. У меня нет образования. Я ничего не умею. Я искалечена воспитанием. В Англии родиться богатой – это все равно что родиться со связанными ногами. Я знаю, как люди ненавидят нас. Но представь хоть на минуту, что значит быть одной из нас. Иногда, моя дорогая, я чувствую, как мои ягодицы сжимаются, слышу, как из моей глотки вырываются сдавленные звуки – о, да, да, – и мне хочется блевать. Каждый раз при знакомстве с мужчиной я составляю себе – независимо от того, как сильно он мне нравится, – небольшой перечень. Сколько он зарабатывает, какая у него машина, пользуется ли он правой вилкой для рыбы. Честно говоря, моя дорогая, мною давно овладел духовный мрак.
Мэдди прикусила губу. Что она могла сказать? Джиллиан Касселлс своим образом жизни доказала, что можно быть слишком богатой и слишком бедной.
– Ты зря жалеешь себя. Просто прекрати накалывать свои надежды на мужика. Все мужчины, с которыми ты знакомишься, одинаковые. Если бы у них не было пениса, ты бы ни за что не различила их!
– Это мой последний шанс, – решительно перебила ее Джиллиан. – Меня только беспокоит, кто позаботится о тебе.
Мэдди надменно фыркнула.
– Джиллиан, перед тобой женщина, которая прыгала на батуте. Ходила на свидания к ангелу из преисподней.[66] Сама прочищала себе каналы в зубе. Я не нуждаюсь в заботе! – Ребенок выбрал именно этот момент, чтобы сделать гимнастику. – Алекс вернется, – задыхаясь и без особой уверенности добавила она.
– А если нет?
– Тогда малышу придется жить по средствам. Я прислонюсь к детской кроватке и буду шептать «курьер», «няня», «кассир в ночном супермаркете».
– Вот. Хватит на первое время. – Джиллиан вложила довольно внушительную пачку денег в руку Мэдди.
– Где ты это взяла? – не веря своим глазам, спросила Мэдди.
Джиллиан засияла.
– Я придумала потрясающий способ добыть деньги. Мы, англичане, всегда имеем за собой какие-нибудь грешки. Я просто послала письма с угрозами разоблачения всем политикам. У них всех есть что скрывать. Во всяком случае, половина заплатила за молчание! – гордо заявила она.
Но позже, когда Джиллиан ухитрилась упаковать все свои вещи в маленький саквояж, стало ясно, что она просто распродала свою одежду и заложила драгоценности.
– Буду скучать по тебе, старушка.
– Я тоже, – призналась Мэдди, удивленная столь не свойственным Джиллиан всплеском сентиментальности. В глазах той даже стояли слезы. – Эй, – напомнила ей Мэдди, – мы же не плаксы, верно?
Стоически улыбаясь, Джиллиан пошла к двери.
– Америка, возможно, я найду себе черного. У меня никогда раньше не было негра. Да, пора перейти на какао. – Она повесила сумку на плечо и направилась к лестнице. – А может, вступлю в теннисный клуб. У которого с десяток кортов, освещенных для ночной игры, и толпы еврейских мужчин, горящих желанием связать себя брачными узами. – Она остановилась на площадке, вынула зеркальце и, проверив, хорошо ли лежит губная помада, послала Мэдди воздушный поцелуй. – Я принимаю оптимистические таблетки. – Джиллиан отправилась в долгое путешествие к метро.
Было уже за полночь, когда Мэдди догадалась об истинной причине отъезда Джиллиан. За неделю до Рождества домовый комитет изъял ее квартиру за неуплату. Она задолжала банку пятнадцать тысяч, и у нее накопилась целая гора извещений из магазинов и довольно интересная подборка фиктивных чеков. Кредиторы грозили судебным иском. Некоторые даже обратились в сыскные агентства. Джиллиан превратилась в ту, кого полиция классифицирует как «беглянка», «преступница, скрывающаяся от полиции». А Мэдди оказалась на улице. Письмо, написанное рукой Джиллиан, пришло в тот же день, когда ее вышвырнули на улицу:
«Прости, старушка. Как потенциальный клиент исправительного учреждения, я почувствовала, что мне лучше убраться из страны. Для них нерентабельно выслеживать меня. Возбуждение дела по поводу долга обойдется им дороже, чем сам долг. Нестоящее занятие – отлавливать непреклонного неплательщика. А я, поверь мне, останусь непреклонной, пока не найду хорошего мужа. Просто мне на некоторое время надо исчезнуть из их поля зрения.
