Роберт перевел мутнеющий взгляд с раскрасневшегося, возбужденного лица противника на многочисленные часы.
21.28Нечеловеческим усилием он заставил себя собраться, но сил хватило только на то, чтобы приподнять пистолет и нажать на курок. На этот раз он не промахнулся. Соперник, отпустив его шею, схватился за ногу, повыше колена, и, поняв, что Роберта ему уже не достать, он схватил тяжелый штатив, оставшийся от прежних хозяев фургона, телевизионщиков, и поднял его над головой, намереваясь разрушить рацию до основания.
Роберт привалился к стенке и выпустил еще одну пулю - в руку, и орудие разрушения обрушилось прямо на голову Штангисту. Он упал, обливаясь кровью, и отключился.
Роберт, превозмогая боль и тошноту, с трудом преодолел полтора метра, отделявшие его от заветной цели, и свалился на стул.
21.29Руки дрожали. Он нажал все кнопки, не разбираясь, что к чему, - рация вроде бы ожила - прижал микрофон прямо к губам и трижды произнес:
- Внимание 013!
21.29Гагуа и Пирожков заняли места на трибуне для почетных гостей. Заиграли гимн УЕФА, на поле начали выносить огромный флаг с изображением футбольного мяча. Толпа на трибунах стихла, готовя силы, чтобы через минуту приветствовать команды.
Пирожков заметил, что телекамера наведена на него, и изобразил на лице приличествующее моменту выражение.
21.29Первый снайпер услышал писк в наушниках, но грузин в этот момент повернул голову, поэтому он выстрелил сразу после второго сигнала, не дожидаясь начала третьего. Он успел сделать только один выстрел. Второй снайпер выстрелить не успел.
21.29Поскольку шум на трибунах поутих, два взрыва, раздавшиеся одновременно на двух осветительных мачтах, были хорошо слышны. Несколько прожекторов лопнули. Вместе с осколками вниз на беговую дорожку полетели фрагменты двух человек.
Они летели медленно и плавно. Две автоматические винтовки с глушителями, два человеческих туловища, отдельно руки и ноги. Как в замедленной съемке. Толпа, затаив дыхание, безмолвствовала. Рты открыты. Головы запрокинуты. Наконец два глухих удара.
А на колени мэру медленно сполз Отар Гагуа с простреленной головой.
Трибуны превратились в ад кромешный. Пространство перед стадионом, где находилось еще тысяч пять опоздавших, тоже. Какой-то милицейский начальник из оцепления выстрелил в воздух, чтобы прекратить панику, но его подтолкнули, и он попал в одного из своих подчиненных. Кто-то завопил: "Чеченцы! Сейчас всех взорвут!!!" Толпа ринулась в разные стороны. Журналисты на трибунах в погоне за феноменально сенсационным материалом еще пытались что-то снимать. Озверевшая милиция бросилась на них, круша камеры и избивая их самих. Люди в панике сминали друг друга, не имея возможности прорвать ряды поднимающихся по проходам к трибунам и еще не понявших, что произошло.
Наконец кто-то из высокого начальства додумался отдать приказ запретить зрителям покидать сектора, и милиция, резво орудуя дубинками, попыталась упорядочить исход. Но поток до смерти перепуганных людей, слишком строго наказанных за свою преданность любимой команде, уже вырвался в город, и многие стражи порядка пожалели тогда о том, что избрали именно эту профессию. Народ кидался на каждого человека в форме, с яростью стада быков, увидевших знамя революции.
В одном отдельно взятом районе столицы - в Лужниках - воцарилась анархия.
Роберт Ненашев. 12 апреля
Роберт, находясь в фургоне, не слышал взрыва, но услыхал беспорядочную пальбу и рев толпы, значение которых понять было трудно. Успел он или нет? Дверь фургона медленно приоткрылась. Совершенно инстинктивно он вскинул пистолет и чуть не нажал на спуск. Наташа, совершенно обессиленная, ввалилась внутрь, никак на это не прореагировав.
- Все… - Она присела у стены, рядом с мирно посапывающим охранником, и опустила голову на колени.
- Что - все? Кто победил? - Роберт бросился к ней, пытаясь привести ее в чувство.
- Можно я это выброшу? - отвечая вопросом на вопрос, она протянула ему пистолет.
Роберт спрятал пистолет в карман и, подняв девушку, прижал ее к себе:
- Ну, был взрыв на трибунах? Или не был?!!
- На трибунах, по-моему, не было.
Они стояли обнявшись посредине фургона, и вдруг Роберт, как подкошенный, свалился на пол, так и не успев разжать объятия. Раков, едва очнувшись, и еще плохо соображая, что происходит, но, чувствуя, что настала пора удирать, прямо из положения лежа швырнул штатив, который все это время покоился у него на груди, и угодил Роберту сзади по ногам, прямо под колени.
Кое- как поднявшись, он похромал к выходу, его глаза, склонные к некоторому выпячиванию, теперь просто вылупились, лицо горело.
- С вами я еще разберусь! - Он вывалился наружу, а Роберт с Наташей одновременно пожалели о допущенных ошибках: он о том, что не подумал усыпить мафиози, а она о том, что зря отдала Роберту пистолет. Побарахтавшись немного на полу, они наконец выбрались из фургона, но Ракова уже и след простыл. И только дорожка кровавых следов тянулась к тому месту, где раньше стоял соседний фургон, а сам фургон удалялся, отчаянно вихляя задом.
Роберт вскочил в припаркованный неподалеку милицейский автомобиль. Наташа плюхнулась на соседнее сиденье.
Они на предельной скорости гнались за фургоном и никого не сбили и не покалечили лишь потому, что у прохожих была потрясающе быстрая реакция. Благополучно миновав милицейский кордон, Раков свернул с Большой Пироговки во двор. Во дворе было относительно просторно, и обе машины пронеслись по нему, не сбавляя скорости. Пусть правосудие не дело рук частных лиц, но охотничий азарт взял верх над разумом, и Роберт мчался вперед, не думая ни о чем.
Внезапно из переулка прямо перед фургоном выскочил обшарпанный желтый "Запорожец". Раков успел его объехать, а Роберту драндулет напрочь перегородил дорогу.
- Уберите машину! - бешено заорал он, высунувшись из окна.
Перепуганный водитель, которому пришлось резко затормозить, чтобы избежать столкновения, теперь безуспешно пытался тронуться с места.
- Уйдет! - Наташа в сердцах ударила по приборной доске.
Но она ошиблась. Раков оглянулся и не успел вовремя среагировать на появление невесть откуда взявшейся поливальной цистерны. Он задел ее левым боком и на полной скорости перевернулся. Фургон проехал на крыше несколько метров и врезался в стеклянную витрину аптеки.
- Не уйдет! - рявкнул Роберт.
Дорога все еще была перекрыта, и они выскочили из машины и бросились к перевернутому фургону. Ракова в кабине не было.
- Сюда!
Наташа увлекла Роберта через разбитую витрину в помещение. На полу, усыпанном битым стеклом, отчетливо виднелись следы крови. Красная дорожка уходила в сторону задней двери. Миновав изумленного продавца, они пробежали через какой-то коридор и оказались во дворе. Для раненного в ногу человека Раков передвигался довольно быстро, и, если бы не кровь, он точно ушел бы.
Дом, к которому привели следы, был ничем не примечательной девятиэтажкой с обвалившейся плиткой на стенах и обшарпанными балконами. Как гончие по следу, Роберт и Наташа бежали, низко наклоняясь над землей, то и дело теряя кровавую ниточку, исчезавшую в лужах. В подъезде, несмотря на белый день, было достаточно темно, но лифт, как ни странно, работал, и следы обрывались именно у его дверей.
- Ты давай в лифт, а я по лестнице, - предложила Наташа, - и еще, верни мне пистолет.
Роберт медленно передвигался от этажа к этажу, каждый раз выглядывая, нет ли следов в коридоре. Судя по лужице на полу, Раков пробыл в лифте довольно долго. Прикинув, с какой скоростью движется кабина, Роберт пришел к выводу, что мафиози доехал не ниже чем на седьмой этаж, и тем не менее продолжал проверять все этажи подряд.
Остановившись в шестой раз, Роберт обнаружил, что был не прав, но, оказывается, не сильно просчитался. Наташа, стоявшая этажом выше, тихонько свистнула. Он заклинил дверь валявшейся на площадке пивной бутылкой и тем самым обрек лифт на повизгивание и покряхтывание, пока кто-нибудь из сердобольных жильцов его не освободит. Путь к отступлению для Ракова был отрезан, и Роберт стал на цыпочках подниматься по ступенькам.
В этом доме Раков бывал крайне редко, хотя и оборудовал квартиру по своему вкусу и даже устроил маленький террариум с любимыми листолазами. И именно эту квартиру он собирался использовать в случае чрезвычайной ситуации, и не только ее. Во дворе и на ближайших улицах стояли три автомобиля с ключами и документами в бардачках, но он поднялся сюда, чтобы обработать раны и забрать около двухсот тысяч долларов.
