Сам Трахтенберг оправдывался тем, что он будто бы с ведома Быковского взял у него залоговые деньги, выдав ему за это вексель и предоставив у себя хорошо оплачивавшееся место лакея. После же, когда Быковский начал упорно требовать у него свой залог, он для расчета решился продать взятое раньше напрокат пианино. Не желая в то же время обманывать владельца музыкального магазина, он немедленно после продажи пианино прислал ему нотариальное заявление о том, что покупает в рассрочку взятое напрокат пианино, обязуясь уплачивать ежемесячно по 25 рублей.
По словам подсудимого, он в мае 1899 года окончил курс во 2-й санкт-петербургской гимназии, давал первое время уроки, а затем поступил в Императорскую военно-медицинскую академию. Лишенный возможности жить совместно со своей семьей по особо уважительным причинам, он решительно отказался от денежной помощи со стороны родителей и жил на свой скромный заработок, исполняя кое-какую постороннюю работу и сотрудничая в журнале «Звезда». Материальные обстоятельства его тем временем становились все более и более затруднительными, он стал сильно нуждаться и, отчаявшись, решил попытать счастья на «зеленом поле». С ничтожными деньгами в кармане он пробрался переодетый в клуб, стал играть в карты и в первый же вечер выиграл до 300 рублей. Всю неделю после этого ему везло, он продолжал выигрывать крупные куши и окончательно пристрастился к карточной игре, видя в ней легкий источник к наживе. Как только наступал вечер, он сбрасывал студенческий мундир, облачался в сюртук и целые ночи просиживал в клубе. Такая жизнь не замедлила отразиться на его здоровье; он заболел и вскоре слег в военный госпиталь. По выздоровлении он уволился из академии и опять взялся за карты, выиграв в короткое время около 5 000 рублей. Имея в руках крупные деньги, он безрассудно стал разбрасывать их во все стороны, давая всем, кто просил. Повились роскошная обстановка, выезд, лакей-черкес, причудливая обезьяна… Но о высшем образовании он не забыл и стал готовиться к поступлению в Санкт-Петербургский университет. Казалось, жизнь улыбалась ему. Но счастье изменило, начались проигрыши, и деньги быстро уплыли в карманы других игроков. На помощь пришли поставщики и швейцары, дравшие с него высокие проценты. Он пробовал отыграться, отчаянно рисковал, но не мог вернуть потерянного и в январе 1900 года остался без копейки денег. Между тем у одного кредитора был исполнительный лист на него в сумме 400 рублей, для оплаты которого он и решился воспользоваться залогом нанятого им лакея. Вскоре ему было обещано хорошее место в Москве, хотя за «содействие» нужно было заплатить какому-то видному лицу 500 рублей. Он заложил все свои дорогие вещи и уехал в Москву. Однако и там его преследовали неудачи, и в результате он попал в пересыльную тюрьму, а из нее — на скамью подсудимых.
Ознакомившись с обстоятельствами дела, присяжные заседатели признали В. Ф, Трахтенберга виновным в мошенничестве на сумму менее 300 рублей и в растрате, но дали ему снисхождение, найдя, что при продаже чужого пианино он действовал легкомысленно.
Резолюцией суда Трахтенберг был приговорен к заключению в тюрьму сроком на один месяц.
После отбытия наказания Трахтенберг снова судился (на этот раз уже в московском окружном суде) по обвинению в том, что он ложно именовал себя князем Барятинским и в устроенном им игорном доме обыгрывал посетителей краплеными картами. Суд приговорил его к двухмесячному тюремному заключению с лишением особых прав.
Кроме того, против него было возбуждено еще одно дело — о растрате на сумму до 150 000 рублей.
СМЕРТЬ ЗА ИЗМЕНУ
Года два назад в Петербурге проживала крестьянка А. Сергеева. Молодая 18-летняя женщина, она не отличалась разборчивостью в сердечных делах и меняла своих любовников, как перчатки. Однако последний роман ее оказался неудачным и закончился трагически.
В 1901 году, вечером 6 марта, он была доставлена в Обуховскую больницу с тяжкой раной на животе и, несмотря на все принятые меры, через три дня скончалась.
— Кто вас ранил? — спросили у нее перед смертью.
— Любовник… Александр Богданов, — слабым прерывающимся голосом ответила она.
По словам Сергеевой, любовник ревновал ее. Прожив с ним около месяца на одной квартире, она, наконец, бросила его и перебралась в другой дом. Но любовник не переставал преследовать ее и 6 марта встретился с ней на углу Садовой улицы и Никольского переулка. Она выходила из трактира «Вена», как вдруг к ней быстро подошел Богданов.
— Что, загордилась? Ушла? — резко сказал он и, прежде чем она успела отбежать, вонзил в нее нож.
В общем предсмертное показание молодой женщины было проникнуто недобрым, злым чувством к любовнику.
Однако из рассказов других лиц удалось выяснить, что Богданов далеко не представлял из себя жестокую преступную натуру. Напротив, это был трудолюбивый, скромный молодой человек 20 лет, избегавший спиртных напитков. Познакомившись с покойной Сергеевой, он очень дружно жил с ней первое время, пока она не «свихнулась». Соскучившись по старой, легкомысленной жизни, она мало-помалу стала распутничать, завела каких-то подозрительных кавалеров и по целым суткам пропадала иногда из дому.
— Где ты ночевала? — тревожился Богданов, окидывая молодую женщину ревнивым взглядом.
— У матери, — коротко говорила она.
Чувствуя недоброе, Богданов тем не менее любил беспутную женщину и даже намеревался жениться на ней.
Познакомился он с нею случайно в театре. Завязалось быстрое знакомство, он полюбил бойкую молодую женщину и вскоре вступил с ней в близкую связь. Кто она была — Богданов первоначально не ведал, хотя и узнал, что он является уже не первым ее любовником.
Получив предварительное воспитание в каком-то благотворительном приюте, Сергеева служила потом горничной у одного чиновника, затем работала на винном заводе, в типографии и постепенно познакомилась с «прелестями» городской цивилизации. Своих родителей она почти не навещала, но до сведения матери нередко доходили слухи, что дочка «шибко гуляет».
Убийца-любовник был привлечен к уголовной ответственности и в конце 1901 года предстал перед присяжными заседателями.
Дело слушалось по 1-му отделению санкт-петербургского окружного суда, под председательством Н. А. Чебышева.
Со стороны обвинительной власти выступал товарищ прокурора Ф. С. Зиберт.
Защищал присяжный поверенный Н. П. Карабчевский.
В своем признании на суде обвиняемый объяснил, что он очень любил покойную Сергееву, несмотря на ее строптивый характер. Между тем она явно издевалась над ним, заводила частые ссоры и осыпала его грубой бранью. Любя ее, он не мог спокойно относиться к ее распутной жизни. Ему делалось очень больно, когда она оставляла его одного, набирала разных мужчин и уходила с ними гулять или кататься на тройке.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
