— Нет, он не настолько подвинутый.
Крис обогнал их и стал быстро подниматься, а Гейл не отняла у Тома руку, и они вдвоем последовали за ним. Процессию замыкали Дайана и Мишелл. Ощущение было такое — Гейл боялась об этом подумать, — будто вернулись старые времена. До того, как она запретила себе помышлять о воссоединении. Когда по ночам в камере вспоминала прикосновения Тома и как их тянуло друг к другу. Те времена, когда они после собраний оставались вдвоем, Том наливал по бокалу вина, зажигал свечи, ставил на проигрыватель что-нибудь мелодичное и долго-долго исследовал ее тело поцелуями, тихими стонами и восклицаниями «Ах-Боже-мой!». Гейл поднималась по лестнице, ощущала его теплую сильную руку и чувствовала в себе жизнь. Однако вынуждена была остановиться. Пришлось. Перехватило в горле. Она вовсе не хотела, чтобы получилось именно так. Высвободила руку, и Том легко ее отпустил, посмотрел на нее и улыбнулся. Гейл ухватилась за перила, крепко стиснула пальцы и потащилась наверх.
В кухне Крис разыграл из откупоривания бутылки целый спектакль. Разлил по стаканам воду из бутылок, а каберне оставил немного подышать.
— Вот уж без чего я мог бы спокойно обойтись, так это без воды из здешнего района. Она либо с серой, либо с мелом в зависимости от того, как угодно водоносным пластам. Наша — с мелом. В ванной комнате сами увидите.
— Сейчас нигде нельзя пить воду, — поддержал его Том. — Да и та, что в бутылках, часто попадается плохая. Знаете, что вытворяют «Кока» и «Пепси»? Видели «Дасани» в отделе вод в магазине? Производит старая добрая компания «Кока-Кола». Наливает из городского крана, пропускает через фильтр, разливает по бутылкам и зарабатывает деньги.
— Надо же, — пожала плечами Мишелл. — Никак не угомонятся. Может, это отдел ЦРУ? — усмехнулась она.
— А я отказываюсь платить за воду, — заявила Дайана. — Не покупаю ее в магазине. Очевидно, та, что течет из крана, и не самая вкусная в мире, но меня устраивает. С чем вырастешь, к тому и привыкаешь. Я не замечаю.
— Вы не замечаете хлора в водопроводной воде? — удивился Том.
— Нет, если она из артезианского колодца.
— В таком случае, в ней сельскохозяйственные стоки.
— Это можно проверить, — сказал Крис. — Сейчас воду можно проверить на все.
— Верно, — кивнул Том, — кроме пригодности для питья.
Гейл переводила взгляд с одного на другого, стараясь следить за линией разговора, но ей мешало присутствие Тома. Она наблюдала, как Дайана с Томом никак не могли уступить друг другу место, пока девушка не устроилась слева от Тома, между ним и Крисом. Гейл ощущала исходящий от Тома жар. Он спорил с Дайаной и энергично жестикулировал, задевая рукой Гейл. Вроде бы невзначай, но с умыслом, демонстрируя, что он хотел бы получить больше. Хотел ее. Целиком. Гейл сомневалась, что в состоянии это вынести. От смятения чувств отчаянно билось сердце, мысли путались, словно она была беспомощным подростком и переживала, что никому не нравится на первом школьном балу.
— Крис, — обратилась к мужу Мишелл, и Гейл решила, что она каким-то образом почувствовала ее состояние, — ты забыл про вино.
Гейл смотрела, как рубиновая жидкость струилась в ее бокал, и вспоминала тот день, когда ее ввезли в тюремные ворота на автобусе — старом школьном автобусе, но выкрашенном в темно-синий цвет. Окна забраны плотной металлической сеткой, делившей небо на дымчато-серые бриллианты и пахнувшей как пригоршня мелочи. В наручниках и кандалах ее проводили в приемное отделение тюрьмы. Картина до сих пор стояла в ее глазах: множество слоев желтой краски на огромной металлической двери, кирпичные стены высотой двадцать футов и лица заключенных за забором в Большом дворе. Они с неприязнью смотрели на вновь прибывших. Но радовались: если стольких привезли, значит, многих скоро увезут.
— …наша дорогая Гейл! — говорил Крис. Она подняла бокал. Крис посмотрел на нее и осознал, что она вновь с ними. — За ту, которая защищала то, во что верила, и за тех, кто верил вместе с ней. За нашу настоящую героиню. Мы желаем, чтобы на воле ты принесла столько же пользы, сколько принесла в тюрьме, и нашла бы достаточно счастья, чтобы скрасить горькую память о долгих годах за решеткой. Нет, что это я — не достаточно счастья. Пусть счастье переполняет тебя. В общем, слава Богу, что ты на свободе. Мы тебя любим. Слава Богу, ты не в тюрьме. Всего тебе доброго.
Бокалы зазвенели, и Гейл почувствовала, как ее глаза наполняют слезы. Она пригубила вино. Оно оказалось вовсе не сладким, но Гейл и не хотела, чтобы оно было сладким. Вино сухое, не терпкое, очень подходящее к случаю. Гейл смахнула слезы. Крис и Мишелл обняли ее, затем к ним присоединился Том — обхватил всех троих своими большими руками, и они стояли, раскачиваясь, с полными бокалами в руках. Осторожно, чтобы не расплескать вино урожая 1986 года. Краем глаза Гейл заметила Дайану. Девушка оперлась о разделяющий кухню и гостиную стол и нюхала содержимое бокала. Гейл ни за что бы не поверила, но ей показалось, на ее глазах блеснули слезы.
Гейл отступила и подняла бокал:
— За моего друга Дайану! Потому что, сколько бы вы ни благодарили Бога, если бы ее здесь не было, то и меня бы здесь не было.
Дайана протянула свой бокал навстречу, и когда они чокнулись, Гейл услышала звон хрусталя. Девушка переминалась с одной босой ноги на другую и, смакуя, перекатывала во рту вино. Проглотила, одобрительно кивнула Крису и посмотрела на Гейл:
— А там пусть жрут рыбные палочки.
Крис цокал языком, притопывал ногой и тряс головой.
— Как раз то, что нужно. — Он вдруг серьезно спросил: — А каково быть полицейским?
Том кашлянул и поинтересовался, откуда можно позвонить. Крис указал на телефон. Том взял трубку и, извинившись, вышел в коридор, а Дайана удивилась: неужели он не мог говорить при товарищах?
— Ну так как же? — повернулся к ней Крис.
Дайана скривила губы.
— Постоянно один и тот же вопрос. Даже те, кто клянется, что никогда не согласился бы служить в полиции, непременно хотят выяснить, каково быть копом. Словно эта какая-нибудь тайна или нечто фантастическое. А на самом деле все обыденно. Точно играешь в одной команде, все в одной форме, и ездишь, смотришь, где что не так.
— Как же вы выдерживаете ежедневную рутину? — Мишеля взяла мужа под руку. — Сталкиваться с людьми, которые вас ненавидят только за то, что вы делаете, злятся, что вы выписали им квитанцию на штраф, или обезумели от горя. Как вам удается справляться психологически?
Дайне показалось, что ее пригласили лектором на курс 101[41] по социологии. Но здесь собрались явно очень хорошие люди, искренние, и они действительно желали понять, что к чему. Она покосилась на Тома. Он присоединился к остальным, обнял Гейл за плечи, однако внимательно следил за беседой. А Гейл, избегая глаз Дайаны, опустила голову и сделала глоток вина.
— Психологически? Чувства приходится отставлять в сторону. Тут не до чувств, если надо помочь раненому выбраться из искореженного автомобиля или исследовать детали изнасилования, чтобы поймать негодяя. Да мало ли какая возникает ситуация. Я доходчиво объясняю?
Все дружно кивнули.
— Посмеиваешься. Загоняешь это все в глубь себя, отпускаешь непристойные шутки.
Мишелл, не сводя с Дайаны взгляда, поднесла бокал к губам.
— Это называется нездоровым чувством юмора полицейских. Оно помогает в работе. Но когда коп оказывается в компании не полицейских и начинает смеяться в неподходящий момент, его принимают за извращенца.
— Но вы говорите, что это своего рода механизм приспособления? — Крис пристально посмотрел на Дайану. Та кивнула.
— Это многое объясняет, — промолвила Гейл. Она улыбнулась подруге, стараясь избавить ее от беседы, которая той явно не доставляла удовольствия.
— А теперь скажите вы, — обратилась Дайана к Крису, — что вам напоминает вот это? — Она подняла бокал к свету.
— М-м-м… — Крис слегка взболтал вино и попробовал на вкус. Принял вид занудного профессора, улыбнулся, но сразу вернулся в образ. — Я бы… — Он кашлянул. — Я бы назвал это вино будоражащим напитком. С ароматом черной ягоды — мне приходит на ум слива. На вкус я ощущаю темный шоколад и дубильные вещества, что придает оттенок сочной вишни и горького шоколада. Очень грамотно и сбалансированно подобранный букет.
— Во дает! — воскликнула Дайана. — Наверняка защитил диссертацию по этому делу. — Она посмотрела на Мишелл и Гейл.
Мишелл держалась все так же доверительно, но в ее глазах появилось нечто виноватое. Том подмигнул женщинам:
— Что касается меня, не могу навязывать своего мнения. Хочу подчеркнуть, что я не специалист в данном вопросе. — Крис обернулся в его сторону. — Согласен, вино будоражит, но склонился бы в пользу черной смородины и шоколада. Мне нравится, как твердые вкрапления формируют сочный, полноценный вкус. Чувствуется крепкая, приятная дубильная кислота. Но особенно мне кажется пикантным сортовой привкус графитового карандаша.
