Контроль над населением очень облегчает то обстоятельство, что передвижение по стране крайне ограничено. Без специального разрешения органов безопасности никто не имеет права выезжать за пределы своего уезда. Билет можно купить, лишь предъявив это разрешение. Перроны железнодорожных станций тщательно огорожены и часто охраняются солдатами внутренних войск, пройти на перрон можно только через контрольный пункт, предъявив вооруженным часовым (а если дело происходит на мелких станциях, где их нет, — то девушке-контролеру) свои документы, билет и разрешение на поездку. Мне самому довелось видеть это разрешение — небольшой голубоватый листочек с именем, указанием учреждения, цели и продолжительности поездки. За попытку проникнуть без этого документа в соседний уезд полагается 15 суток принудительных работ и, разумеется, водворение на прежнее место жительства. Естественно, возникает вопрос: а как же быть тем, кто хочет встретиться с родственниками или же друзьями, живущими в соседнем уезде? Для них существует система вызовов, органы безопасности выдают разрешение на поездку, если есть официально заверенное приглашение от родственников.
Конечно, вся эта система преследует, в первую очередь, внутриполитические задачи. Отчасти направлена она и против действий южнокорейских и иных разведслужб, но главная ее цель — не допустить недовольства режимом и пресечь в зародыше саму возможность протеста. Делает она невозможным и побег из мест заключения или дезертирство. Те трое бывших заключенных, которые сейчас находятся в Южной Корее, бежали за границу уже после того, как были освобождены из мест заключения, и утверждают, что им неизвестен ни один случай удачного побега из северокорейской тюрьмы. [292]
Однако, «нет худа без добра», и у этой уникальной, не имеющей себе равных в мире системы тотального контроля есть один хороший побочный результат: она заметно снижает уровень преступности. Дело в том, что в Северной Корее ныне практически невозможно скрыться от властей. Во-первых, нельзя купить билет и уехать в «неизвестном направлении», во-вторых, появление любого подозрительного будет тут же замечено «инминбанчжаном». Если добавить к этому карточную систему фактически на все виды товаров, которая превращает «свободные» деньги в бумажки, и суровость наказаний, то ясно, почему Северная Корея — страна с низким уровнем преступности (хотя, в девяностые годы эта ситуация стала меняться к худшему). Стоит, впрочем, учесть и то, что корейцы вообще, как показал исторический опыт, в том числе и в Южной Корее — народ, малосклонный к преступной деятельности. В той же Южной Корее, например, уровень преступности во много раз меньше, чем, скажем в США, хотя бедности и даже нищеты там несравненно больше, да и структура преступности совсем иная: если мошенничества, взяточничество, должностные и финансовые преступления, равно как и всякие драки на бытовой почве встречаются довольно часто, то убийства с целью ограбления или разбойные нападения — крайняя редкость.
Одной из важнейших задач, которую преследует система административно-полицейского контроля в Корее, является обеспечение «герметичности» корейского общества, организация жесткого контроля над информацией. В Корее запрещена продажа приемников со свободной настройкой: все продающиеся (точнее — выдающиеся по ордерам и талонам, а также в качестве «подарков Великого Вождя») приемники имеют фиксированную настройку на волну пхеньянского радио, причем представители МОБ систематически проводят внезапные рейды на дома владельцев приемников с целью их проверки. Даже в том случае, если кореец покупает приемник в валютном магазине или привозит его из-за границы, он обязан немедленно сдать его в Управление общественной безопасности для переделки, после которой с помощью приемника можно слушать только идейно проверенное пхеньянское вещание. Наличие у кого-либо непеределанного приемника уже само по себе считается преступлением. Другим средством информационного контроля над населением является чрезвычайно развитая система спецхранов в библиотеках. В отделы специального хранения попадает вся иностранная литература и (вполне в духе Оруэлла) все корейские издания более чем 10- или 15-летней давности, за исключением чисто технических, так что северокорейцы лишены возможности проследить за колебаниями линии властей по старым изданием.
Разумеется, полностью изолированы корейцы и от тех немногих иностранцев, что находятся в стране. Опасность быть обвиненным в «шпионских связях» столь велика, что от группы иностранцев на улице буквально отшатываются как от прокаженных. Надо сказать, что для такого поведения есть основания, ведь любые несанкционированные контакты с иностранцами смертельно опасны. Так, живущий ныне в Южной Корее Ан Хек был в 1986 г. арестован за встречу с иностранцам и провел сначала полтора года в тюрьме Министерства политической охраны государства, а потом еще 2 года — в «особом районе объектов диктатуры». [293] Обеспечение жесткой информационной изоляции, которую нынешнее северокорейское руководство не без основания считает залогом сохранения своего режима (а, возможно, и собственного физического выживания), тоже возлагается на репрессивно-полицейские органы.
***
В результате многодесятилетней деятельности северокорейских властей в стране удалось создать стройную систему тотального контроля и, пожалуй, реализовать старую мечту иных утопистов (и кошмар антиутопистов) — построить общество, в котором все стороны жизни индивида если и не управляются властями, то по крайней мере им известны и отчасти контролируются. Насколько эффективна эта система? Северокорейское государство существует уже полвека, за которые в мире произошли немалые изменения. Уже само это обстоятельство показывает, что эффективность северокорейской системы политического контроля (равно как и тесно связанной с ней системы идеологической обработки населения) достаточна велика. Сколько бы лет ни отпустила еще история северокорейскому государству, оно всегда будет привлекать внимание историков и социологов именно как образец тотально контролируемого общества, просуществовавшего в течение достаточно долгого времени.
С другой стороны, эффективная система полицейского контроля и репрессий является важным (хотя и далеко не единственным) фактором, который позволил этому обществу просуществовать так долго. Стабильность обеспечивается не только готовностью режима карать за малейшие проявления недовольства. К главным ее особенностям относится тотальный контроль за всеми сторонами жизни корейцев, осуществляемый через систему групп «инминбан» и во многом носящий взаимный характер. Не только перемена места работы или жительства, но и просто передвижение по стране (а во многих случаях — и просто ночь, проведенная вне дома) невозможны без одобрения властей. Любые виды собраний, даже проводимых на дому, будет немедленно взяты на заметку, а начальник народной группы обычно в общих чертах знает даже круг знакомств всех своих подопечных. Понятно, что в подобной ситуации деятельность даже минимально организованных оппозиционных групп становится невозможной. Вдобавок, широкое применение принципа семейной ответственности заставляет многих недовольных, которые, возможно, и рискнули бы собой, воздерживаться от действий, которые мог привести не только к их гибели, но и к страданиям их семей. Наконец, разделение населения на наследственные группы, одни из которых являются привилегированными, а другие, напротив, дискриминируемыми, позволяет заранее изолировать тех, кого происхождение позволяет считать потенциальными врагами режима. Все эти особенности обеспечивают северокорейскую режиму немалую стабильность, хотя было бы серьезным упрощением считать, что своим политическим выживанием Пхеньян в бурные для коммунистических режимов девяностые годы был обязан только эффективной работе политической полиции.
9. ОФИЦИАЛЬНАЯ ПРОПАГАНДА В КНДР: ИДЕИ И МЕТОДЫ
В современном мире трудно, если не невозможно, найти страну, которая могла бы соперничать с КНДР по интенсивности пропагандистской обработки населения. Пожалуй, в этом отношении Северная Корея, видимо, не имеет себя равных. Неоднократно провозглашавшаяся руководством КНДР ориентация на внеэкономическое (в первую очередь — идеологическое) стимулирование немало способствует такому развитию пропаганды в стране. Почти полностью подчинена пропагандистским задачам не только деятельность средств массовой информации, но и все корейское искусство и литература.
Цель настоящей статьи — вкратце рассмотреть основные тезисы и методы современной северокорейской пропаганды и познакомить с ними российского читателя. Речь здесь пойдет только о нынешнем состоянии пропагандистской работы в КНДР, так как за недостатком места мы не можем касаться таких любопытных тем как эволюция северокорейской пропаганды в последние десятилетия или ее деятельность за пределами страны.
