с грустью: Не говори о них, в землю зароют нас, где только мышь да крот будут тебе соседи.
Когда отбыло большинство гостей и на кухнях царила не такая суматоха, брат Вилибальд распорядился, чтобы дважды в день для раненых викингов варилась мясная похлёбка. Несколько королевских женщин вызвались носить её из кухни в спальные покои, поскольку им было любопытно вблизи увидеть этих людей. Они могли делать это беспрепятственно, поскольку, когда праздник кончился, король Харальд слёг в постель, и брат Вилибальд и брат Маттиас, не говоря уж о епископе, проводили всё время в молитвах, дабы очистить им кровь и чрево.
Первая женщина, просунувшая голову в дверь, была та молодая мавританка, с которой они говорили, когда прибыли с колоколом ко двору короля Харальда. Токи завопил от восторга, узнав её, и сразу же попросил её приблизиться поближе. Она робко вошла, неся плошку и ложку, присела на край кровати и принялась кормить его. Другая женщина зашла за ней, села рядом с Ормом и точно так же принялась кормить его. Она была молода, высока и хорошо сложена, у неё была белая кожа и большой, красивый рот. Кроме того, у неё были густые чёрные волосы, которые она удерживала янтарным обручем. Орм никогда не видел её прежде, но она не была похожа на служанку.
Но Орму было тяжело глотать похлёбку, так как он с трудом сидел из-за своей раны. После нескольких попыток кусок мяса застрял у него в горле, и он жестоко закашлялся. От этого разболелась рана, заставив его застонать, и дух его омрачился. Губы женщины раздвинулись в улыбке, когда он сердито взглянул на неё. Когда боль прошла, он угрюмо промолвил:
— Я здесь не для того, чтобы надо мной насмехались. Но, как бы там ни было, кто ты такая?
— Меня зовут Ильва, — ответила она. — И до этого времени я не думала, что ты тот, кто может рассмешить меня. Как ты, человек, который победил лучшего воина моего брата, короля Свейна, можешь хныкать от одной ложки горячей похлёбки?
— Дело не в похлёбке, — сказал Орм. — Раны, как у меня, иногда побаливают. Мне казалось, что даже женщины догадываются об этом. Стало быть, ты сестра короля Свейна, и, возможно, ты мне принесла плохую похлёбку, от неё и вправду исходит неприятный дух. Ты пришла, чтобы отомстить мне за смерть своего брата?
Женщина вскочила на ноги и швырнула плошку с ложкой в очаг так, что похлёбка забрызгала весь пол в покоях. Её глаза яростно сверкнули, но затем она внезапно успокоилась, рассмеялась и опять присела на край кровати.
— Ты не боишься показать, что ты боишься, — промолвила она. — Надо отдать тебе должное, это уже не так мало, хотя кто из нас более благоразумен — это вопрос, на который можно ответить двояко. Я видела, как ты сражался с Сигтрюгом, и это был хороший поединок. Будь уверен, я не считаю своим врагом человека только потому, что он досадил моему брату Свейну. Ты вовремя проучил Сигтрюга. Он отвратителен, и у него было зловонное дыхание. Между ним и королём Свейном был уговор, что он возьмёт меня в жёны. Случись такое, он недолго бы радовался своей женитьбе, ибо я не из тех, кто тешится с берсерком только из его прихоти. Итак, я приношу тебе благодарность за то, что ты избавил меня от этой участи.
— Ты дерзкая и бесстыжая девка, — сказал Орм, — и, не сомневаюсь, дикая кошка в придачу. Но так всегда обстоят дела с королевскими дочерьми. Но я не отрицаю, что ты слишком хороша для такого человека, как Сигтрюг. Сам я жестоко пострадал в этом поединке и не знаю, чем всё это для меня кончится.
Ильва сжала между губами кончик языка и покачивалась, задумчиво глядя вдаль.
— Есть и другие, кроме тебя, Сигтрюга и Свейна, — промолвила она, — кто понёс потери и убытки от этой распри. Я слышала о твоём ожерелье, которого домогался Сигтрюг. Мне сказали, что ты получил его из рук короля южной страны и что это самое прекрасное украшение из всех, которые кто-либо когда-нибудь видел. Я желаю видеть его, и ты не должен бояться, что я украду его у тебя, хотя если бы Сигтрюг убил тебя, оно бы могло стать моим.
— Не завидная это участь — обладать вещью, которую все хотят заполучить, — сказал грустно Орм.
— Если ты так думаешь, — спросила Ильва, — почему ты не отдал её Сигтрюгу? Ты бы избавился от хлопот, которые она тебе доставляет.
— В одном я уверен, хотя знаю тебя недолго, — ответил Орм. — Кто бы ни взял тебя в жёны, этот человек никогда не будет рад твоему последнему слову.
— Я не думаю, что ты сможешь проверить, насколько правдиво твоё замечание, — сказала Ильва. — С таким, каков ты сейчас, я не легла бы в одну постель, даже если бы мне посулили за это пять ожерелий. Почему тебе никто не помоет волосы и бороду? Ты выглядишь хуже, чем смоландец. Но ответь мне прямо: покажешь ты мне ожерелье или нет?
— Хорошо же ты разговариваешь с раненым, — промолвил Орм, — сравнивая его со смоландцем. Да будет тебе известно, что я происхожу из знатного рода как по отцу, так и по матери. Брат бабушки моей матери был Свейн Крысиный Нос из Геинге, а он, как ты, может быть, знаешь, через свою мать происходил от Ивара Широкие Объятья. Только потому, что я слаб, я сношу твои дерзости, иначе я бы просто выбросил тебя за дверь. Но я согласен, что мне необходимо помыться, хотя я и недостаточно здоров для этого. Если ты мне окажешь услугу, я смогу убедиться, что ты более искусна в этом, чем в стряпанье похлёбки. Хотя, может быть, королевские дочери не умеют исполнять эти повседневные обязанности.
— Ты предлагаешь мне быть твоей рабыней, — сказала Ильва, — чего не осмелился сделать ещё ни один человек. Тебе повезло,
