того не произошло...
Наконечник снаряда, столкнувшись с кромкой щита, не разорвался на мириады осколков, как и не обратился взрывной волной, а просто растекся, как свежая кровь.
Под воздействием импульса жидкость расплескалась по щиту, как по лицу и груди оппонента, что ошарашенно наблюдал за этим.
И только он осознал, что случилось, как я шумно выдохнул:
— Сдохни.
БАХ!
Корай исчез в белом свете взрыва. Одновременно с тем, как купол оказался прорван извне.
Металлическая огромная конструкция начала стремительно разрушаться под собственной тяжестью, утратив подпитку от своего хозяина, поддавшись под многочисленными стихийными атаками моих подчиненных.
Я сделал шаг навстречу пробивающемуся сквозь дыру свету, но неожиданно замер, как вкопанный.
По спине пробежал отвратительный холодок.
— Хо, что-то новенькое...
Из облака сажи вышла чуть обгоревшая фигура наемника. Военный комбинезон местами подпекся и вгрызся в кожу, от некоторых участков еще шли струи черного дыма и пара.
Но его лицо осталось невредимым, как и покров, что сейчас едва-едва мигал красным светом.
И, вроде бы, следовало радоваться, что враг уже истратил почти все свои силы, и вот-вот выдохнется, но...
Чуйка теперь верещала высокоступенчатой матерной конструкцией.
«Самое время рвать когти» — орала она. Вот только драпать мне некуда.
Бросить Сергея и бойцов? Даже если и так, то со склада кто меня так просто возьмет и отпустит?
Наемники своего не упустят, Корай уж точно, а в худшем случае, пробившись через них, могу встретиться лицом к лицу с тремя монстрами промежуточного ранга.
Засада...
Потому я развернулся, глядя, насупившись, на почуявшего азарт врага.
— Тебе все мало, не так ли? — спросил я. Позади рухнул очередной кусок купола, в поддерживании которого больше не было никакого смысла.
Корай осознал, что своей привычной тактикой тому меня не взять, а я же не собирался никуда бежать.
На голову и плечи посыпались дождевые капли, принося приятную прохладу разгоряченному телу.
Синяки и ушибы на глазах заживали, пропадали порезы, покрывались твердой коркой колотые раны.
— Удивительная регенерация, — похрустел шейными позвонками турок, которому было хоть бы хны на своё собственное состояние.
— Редкая упертость, — поморщился я.
— Какой уж есть, — пожал он плечами.
— Что правда — то правда, — кивнул головой.
— Я запомню тебя, Марк Ливен.
— Почту за честь, Корай. Полагаю, это прощание? — в небе раздался гром.
Дождь обратился в ливень, едва заглушая грохот битвы трех сторон: гвардии Ливен, «Скорпионов» и чудовищ Плеяды.
— Именно так, — склонил голову мужчину.
Повисло непринужденное молчание.
Мы готовились к финальному броску. Последняя и самая сильная атака, что с моей, что с его стороны.
Больше не было права на ошибку, как и на какую-нибудь оплошность.
Опустил руки, в левую вложил простой армейский нож, прихваченный еще с начала миссии, в правой создал аналоговый, но уже из крови.
Вся броня с тела исчезла. За спиной же появились двенадцать кинжалов, что застыли вокруг меня в защитном кольце.
Вдох-выдох...
Остатки маны вновь рванули к нервным окончаниям. В первый раз их хватило только на меньше секунды, чтобы прорваться сквозь разделявшее нас пространство с Кораем.
Я и так рискнул, понадеявшись на свою нервную систему и навыки работы с маной.
И теперь во второй раз я уповаю на то, что моего опыта окажется достаточно, чтобы не обратить себя же самого в прикованного к постели инвалида.
Вдох-выдох...
Корай провел ятаганом по своей ладони, позволяя крови впитаться в металл, делая тот темно-красным, вынуждая сверкать в ночи.
Напитка маной металла... Схожая с моей техника, но основанная на иных принципах. Вот оно как.
Даже в этом плане мы схожи.
Над его плечами заскрежетали остовы купола, чтобы трансформироваться в три небольших диска.
Дождь придавил к земле поднявшуюся пыль, заглушил собой смрад жареного мяса и ржавчины, затопил в себе возгласы, полные боли, предсмертные крики и яростный рев.
Чтобы следом замереть на короткое мгновение.
Оплавленный почерневший бетон под стопами Корая разорвался на сетку сотен мелких трещин.
Его тень исчезла из поля видимости.
Чуйка даже не среагировала, потому что мозг просто не успевал отработать необходимый поток информации.
Капилляры в моих глазах разом лопнули, окрашивая белки в почти что черный цвет. Кожа покраснела, вены вздулись, мышцы сократились с такой скоростью, что начали рваться связки. Кости затрещали от натуги, а внутренние органы взмолили о пощаде.
Изо рта и носа брызнула кровь, когда всё вокруг утратило значение.
Время не просто стало вязким, оно застыло. На очень непродолжительный период. Какую-то десятую секунду, может больше, а, возможно, что и того меньше.
Одно мгновение обратилось в целую вечность. Как раз в этот промежуток и атаковал наемник.
Замах наискосок.
Встречный блок.
Кровавый клинок, не выдержав мощи, лопается, словно был создан из стекла.
Новый горизонтальный удар.
Два посланных ножа ослепительными цветками отражают атаку. Я даже не успеваю обратить внимания на собственную кожу, что обращается черной коркой под давлением пламени.
Третий удар — сверху вниз.
Ятаган опасно сверкает над головой, полыхая маной даже для невооружённого глаза, как маяк в непроглядный шторм.
Четыре ножа вонзаются в незащищенное тело мужчины. Три из них блокируются дисками, четвертый пронзает центр груди.
Оставшиеся шесть ножей встают на пути у ятагана, слабляя его с каждым новым хлопком взрыва.
Звучит шесть взрывов над головой, едва не сжигая все мои волосы и брови.
Но даже так их не хватило, чтобы полностью остановить атаку.
Алый ятаган оставляет на моем теле глубокий порез, от правой ключицы до левого таза, чуть ли не рассекая надвое.
Как вдруг перед ним появляется граната с выдернутой чекой. Именно та граната, как три
