Спустя час…
Старая дверь со скрипом открылась, и перед глазами Нии предстала небольшая комнатушка с парой кроватей внутри. Старый половик на полу, тощие подушки на кроватях, выцветшие шторы и цветок на окне, что немного оживлял скромную обстановку.
— Это гостевая комната, — произнес священник, идущий следом с охапкой постельного белья под мышкой и ведром воды в другой руке. — Раньше мы их держали для странствующих паломников или просто людей, что оказались в нужде, которым негде было переночевать. А потом…
Он замолк на несколько секунд, прервавшись на полуслове и опустив взгляд.
— Здесь уже так давно не было никого, что я даже не помню, когда открывал эти двери в последний раз. Даже забыл, что они у нас вообще есть, пока вы не пришли.
Он снова замолчал, пытаясь подобрать слова. Ния, бережно устроив спутника на кровати, тихо подошла, взяла из рук старца ведро и отставила в угол, стопку белья пристроила на свободный топчан. А затем крепко обняла стойкого служителя.
— Мы есть, мы настоящие, и очень благодарны за то, что вы спасли наши жизни. У вас наверняка тысячи вопросов, у меня их, поверьте, не меньше. Вы сможете задать их все и получить на них ответы. Но позже. Я вас прошу дать нам немного отдыха и покоя во имя того, чей символ у вас на груди. Мой друг ранен и сильно истощен, ему потребуется несколько дней для восстановления. Я буквально валюсь с ног и держусь только благодаря алхимическим эликсирам, и очень хочу спать.
— Я понимаю тебя, дитя, — отец Игнациус сделал шаг назад, внимательно на нее посмотрев. — Отдыхай, здесь вы в безопасности. Когда захочешь поговорить, я буду либо в церкви, либо во дворе.
Он уже вышел за порог, когда, внезапно обернувшись, благословил Нию с Рэном, выведя в воздухе половину круга — встающее солнце, символ Отца. Волна ощутимой силы пробежала по девушке, заставив ту удивленно вскинуть бровь. Она не ожидала подобного. У спутника же и вовсе, пусть и едва заметно, в ответ засветилась правая рука. Священник молча, ничего не говоря, сразу прикрыл за собой дверь, и через пару секунд заскрипела лестница, ведущая вниз.
Ния, так и не сумев понять, что это сейчас такое было, скинула с себя грязную одежду и, ополоснувшись водой из ведра, рухнула на кровать, заснув еще до того, как голова коснулась подушки.
* * *
Отец Игнациус торопливо шел вниз, но все его мысли занимало произошедшее. Эта девушка, ее спутник, кто они? Зачем здесь? С одной стороны, его страшило присутствие других людей, а с другой — сердце билось в груди сильнее набата: «Он не один!!!» Все так странно, запутанно. В душе бушевала целая буря из разных оттенков чувств. То, что они не есть зло, он понял, едва странники сумели перешагнуть порог храмовой ограды — даже сильнейшие из демонов, еще до того, как опустился туман, не смогли этого сделать. Но почему они вообще здесь?
Священник воскресил в памяти ощущения, нахлынувшие после того, как он благословил пришедших. Сила обволакивала девушку грозным гремящим потоком, пусть изрядно иссякшим сейчас. Но пройдет время, и ее источник наполнится вновь, она сильна и может быть очень опасной. Ярко-синий отблеск в ауре раскрывает ее специализацию — ментал. Но было что-то еще. Духовное зрение четко показало еще одну отметку, что заставила его напрячься, а затем отвести взгляд. Хаос. Но это не знак подчинения или служения, а скорее защита от создавшей печать силы, несущая предупреждение всем почитателям Владыки Перемен, что это дитя под его покровительством. Грозный символ, но не таящий в себе зла. Странно, чем она смогла привлечь к себе внимание старшего бога, да еще и снискать его милость, что получила подобную награду? А ничем иным печать на ней быть не могла.
Теперь юноша. Перед мысленным взором почти сразу встало сияние ауры с метками силы, вплетенными в нее. И вот на них он свой взгляд задержал надолго, пытаясь осознать и воспринять увиденное. Этот багровый сгусток возле сердца — метка служения Смеющемуся Господину. Выходит, парень один из Игроков, когда-то давно им рассказывали о хаоситах в духовной семинарии. Но что он делает здесь, а не в Радуге миров? Сопровождает девушку, телохранитель? Или у них здесь какие-то дела? Но ведь это не все… В памяти вновь всплывают другие аурные следы: большая печать четырех стихий с незаполненным огненным фрагментом. Ее могли оставить лишь боги или великие духи. Но сильнее всего его удивило иное: тот едва видимый свет, что исходил от руки юноши, откликнувшись на его благословение. Это сила Отца, пусть и укрытая от чужих глаз. Как странно. Но как он смог ее получить? Насколько он помнил, Игроки несли лишь смерть и разрушение. Но тем, кто сеет такое, Свет ни за что не доверят…
Эти двое явно не простые путники. Тот щит, что девушка несла в руках, сила, укрытая в юноше, — это все словно часть чего-то важного и великого. Пусть недоступного и непонятного для него, но чего-то воистину знаменательного, частью чего теперь стал и он.
