захлопнуть заднюю дверцу, да присоседиться к Марине. Девушка прижалась — и стало хорошо.
— Трогай! — велел бро, и джип рванул с места.
Там же, позже
Поплутав вкругаля по переулкам, Алена снова вывернула на берег Влтавы, и как будто подгадала — на углу, где устроилось агентство «Интурист», бесновалась молодежная банда, скандируя: «Русска просата! Русска просата!»
— Тормози, Аленка… — обронил я, нащупывая автомат. Это каких же «русских свиней» приметала юная мразота?
У троих в руках ружья или винтовки, не разобрать, а двое будто позируют для журнала — приняв академические позы с автоматами наперевес. Витрина, как водится, сверкала «стразами» на асфальте. За расколоченной дверью виднелись чьи-то ноги, судя по всему, убитого мужчины — один из «модельных» полуботинок слетел, демонстрируя носок в красно-белую полоску.
— Выйет по едном! — сурово, хоть и срываясь на фальцет, скомандовал лохматый автоматчик, и грозно нахмурил брови.
В проеме стальной рамы, оскаленной шипастыми стеклами, показалась девушка в синем платье, бледная и растрепанная.
— Руце нагору!
Интуристовская агентесса подняла руки, словно демонстрируя изящную фигурку, и второй чмошник с «калашом», по контрасту с первым — коротко стриженный, приказал, отчетливо чмокнув:
— Шаты задари![1]
Девушка мучительно покраснела, и тут показалась ее подруга. Тоже бледная, но решительная, она тискала обеими руками маленький дамский «браунинг».
— Вон отсюда! — тонко прокричала она по-русски. — Вы уже двоих убили, вам мало?! — ствол задрожал, как и голос: — Сволочи! Какие же вы сволочи!
Я не стал дожидаться неминуемого, и вышел из джипа, подхватывая «взор».
— Отходьте збране![2] — рявкнул, вздергивая автомат.
Надо было стрелять без предупреждения, но интеллигентская натура подвела. От смерти меня уберегла неопытность «хунвэйбинов» — лохматый извернулся, с перепугу полоснув очередью поверх моей глупой головы.
А вот я не промазал — пули вколачивались в куртки и стеганки, выбивая пыль. Треснул выстрел из «браунинга», сыпанула очередь из автомата бро.
— Залезайте! — крикнул я, махнув девушкам.
— Наши! — возликовала агентесса в синем. — Ура!
Мне достался жаркий поцелуй, я ухмыльнулся сияющим глазам, и галантно открыл дверцу.
— Аленка…
— Поняла, поняла!
Пани Осокина живо освободила место водителя, и втиснулась на заднее сиденье.
— Все влезли?
— Все!
Я разогнал машину и повел ее прочь из города. В каменных теснинах слишком много ловушек. Нам повезло, что схлестнулись с юнцами, а будь на их месте настоящие бандосы?
— Урок выучил? — наметил усмешку Марлен.
— Выучил… — проворчал я. — Сначала стрелять, а уже потом разговаривать.
— До чего ж ты мудр! — восхитился бро. — Садись, «пять»!
* * *
Высадить Катю и Риту у советского посольства не удалось — здание опустело. Над выбитыми окнами чернели полосы сажи, а стены были разрисованы звездами, свастиками и матерными откровениями. И, как привет из Будапешта времен бунта — повешенный за ноги посольский. Его истерзанное, залитое кровью тело мерно покачивалось под ударами палок — туземное студенчество развлекалось, играя в «пиньяту».
Я выпустил короткую очередь прямо с места, опустив стекло, и перебил ноги игрунам. Те заверещали, падая и корчась.
— Это был салют! — вытолкнул я, трогаясь.
— Правильно! — вызвенела Марина.
— Так им и надо! — гневно сузила глаза Катя. — Фашисты какие-то!
Я прибавил скорости.
Не знаю, разбежались ли власти Праги, или это у них стратегия такая, а только ни одного блюстителя порядка нам не встретилось. Военные тоже не показывались. Иногда маячили вдалеке серые взводы рабочей милиции, охраняя особо важные объекты, вроде посольств (советское представительство как бы не в счет).
Зато мародерам раздолье! Обносили и магазины, и квартиры, тащили все подряд, доказывая, что халява и европейцам мила. А как же орднунг? Порядок важен, конечно. И закон тоже.
Когда есть кому следить за соблюдением того и другого…
— Кажется, за нами гонятся, — сказал Марлен напряженным голосом.
— Вижу, — обронил я.
В зеркальце отражалась «Шкода», прозванная «Толстушкой» за объемистый кузов. Кто именно догонял нас, было неясно, но орущие головы, выглядывавшие из окон, и вороненые стволы не требовали долгих объяснений.
— Может, это не за нами? — робко предположила Рита.
— Проверим!
На окраине улица влилась в пустынное шоссе, а минутой позже нас ждала развилка. Я свернул вправо, на дорогу поуже, но и «Шкода» рванула за нами.
— Они стреляют! — охнула Марина, зажатая у окна.
— Слышу!
— Там еще одна! — воскликнула Катя.
— Кто?
— Машина!
— А в ней такие же придурки, — дополнил Марлен.
— Фиг оторвемся, — выронил я. — Ищи место!
— Вон, за поворотом, на пригорке! Давай туда!
«Лендровер» бодро вкатился на возвышенность, покидая асфальт. Травянистый вал за кюветом хоть как-то мог защитить, а машину я и вовсе загнал в промоину — с дороги только крышу увидишь.
— Выходим! Бегом! Девчонки — к машине!
Я похватал сразу ворох оружия — СВТ и пару автоматов. Бросил их на траву, и сбегал за «рожками». А патронов-то… Мало патронов.
Отпустив матерок сквозь зубы, сгреб всё, что было, а заодно и динамитные шашки.
«Я вам устрою…»
Сказать по правде, была у меня надежда, что обе «Толстушки» проследуют дальше, избавляя нас от своего присутствия. Но нет, чехи оказались упорными преследователями.
Не знаю даже, чьими дружками их считать, за кого они мстили. Скорее всего, за тех, кто колотил замученного дипломата. Они же нас видели — и остались живы.
«Урок второй: от свидетелей надо избавляться!»
Насилуя движок, водитель «Шкоды», гнавшей впереди, ринулся в гору. Стрелки, высунувшись из окон, дружно балаболили, высматривая мишени. Углядели нас — и заорали:
— Русска просата! Вздаватсе!
Марлен привстал на колено, и выпустил очередь — круглые серые вмятинки с дырками усеяли борт косым пунктиром. Бро почти не рисковал — мстителей в машину набилось столько, что они лишь мешали друг другу, а стрелять могли разве что вверх, в чистое синее небо. Там как раз пролетал самолет с разнесенными килями, гулко сверля воздух могучими винтами. Неужто «Антей»?
Недодумав, я запалил фитиль, и швырнул шашку. Она рванула, закатившись под «Шкоду» — желтоватый дым пыхнул, шурша гравием, машина качнулась, и всё.
А мстители, явно под градусом, не напугались, а наоборот, бросились в атаку.
— Тик! Вторая! Я сам!
Как ни странно, я понял. Перекатился к винтовке, и послал две пули во вторую «Шкоду». Ветровое стекло осыпалось, водитель
