Я встала, глядя на себя в зеркало. На мне была дорогая шуба, кокошник с жемчугом и сапоги, в которых хорошо пинать колобка в детской сказке.
Шуба была такой, что на нее можно было два автобуса купить. И три остановки. К такой шубе мне срочно нужны были сани!
Золото сверкало в ларце, а я запустила в него руку. Монеты зазвенели, пока я прикидывала, что я могу на все это купить. Пока что на ум шло «все», но я была не уверена.
- Снежич, - вздохнула я, когда первое удивление прошло. На моей руке был след от зубов, похожий на старый шрам.
Я ставила чайник и думала над тем, что случилось… Сначала было ничего так, а вот к вечеру меня начала подъедать странная тоска. И ведь скажи мне кто, что я буду ходить по квартире, думая про терем и молодое божество, которое в нем прячут, я бы пальцем у виска покрутила бы!
К ночи тоска стала невыносимой. Хотелось на стенку лезть и по- бабьи выть. Вроде бы и не восемнадцать! А чувство такое, словно полсердца откусили.
Я была уверена, то к утру пройдет.
К утру я чувствовала себя так, словно меня прибили пыльным мешком из-за угла. Примерно в десять часов звонило начальство и деликатно интересовалось, как я посмела организовать себе столь длительный отпуск.
Никогда еще вральная железа не работала на полную катушку, описывая симптомы внезапно поймавшего меня простудифилиса.
Зачем мне работать, имея ларец с золотом под кроватью, я еще не решила. Но дрессированное годами тело еще подергивалось при мысли о том, что мне пора на работу.
Чай в кружке стыл, день почти прошел, а я сидела на подоконнике и смотрела на то, как на улице идет снег. В этот момент мне казалось, что перед глазами встает высокая фигура в роскошной шубе.
- Снежич, - вздыхала я, поджимая губы. А где-то в богом забытом месте, в старинном деревянном тереме суровый Чернобог прячет своего сына… В лесной чащобе, под надзором Лешего…
Казалось, пора идти спать, но я все сидела и смотрела куда-то туда, где рождался снегопад, и думала о своем.
Снег усиливался. Теперь он уже не падал, а срывался.
Я не выдержала, накинула пальто, вспоминая адрес Семена Семеновича. Ну да! Семен Семенович! А как же!
- Носок? – послышался голос, когда я спросила про тот вызов. – Диктую… А тебе зачем?
- Спасибо! – закончила я разговор с регистратурой.
Одевшись, схватив сумку, я вызвала такси. Через двадцать минут, уже вошла в подъезд, поднялась и постучала в знакомую обшарпанную дверь.
- Кто там? – послышался голос Беллы Болеславовны.
- Мне хотелось бы поговорить с Семен Семеновичем, - вежливо попросила я, радуясь, что нашла нужную квартиру.
- Семен Семенович! – обрадовалась я, видя рассеянного старика.
- Он самый! – произнес Леший. И тут же подозрительным голосом добавил. – А ты кто?
- Эм… Вы что? Меня не помните? – удивилась я, слыша, как играет в квартире телевизор. – Это я… Подарок… Ну, Снежич… Терем… Чернобог!
Семен Семенович посмотрел на меня так, словно я бред не просто несу, а еще и бережно складываю ему под дверь.
- Вы в своем уме? – спросил Семен Семенович.
- Так, я прекрасно знаю, что вы – Леший, - настаивала я, а Семен Семенович, удивленно вскинул косматую бровь.
- Нет, ну надо же! Она еще и обзывается! Девушка, пустите дверь! – голос Семена Семеновича заставил меня вцепиться в дверь сильнее.
- Да вы что! – прошипела я. – Издеваетесь?! Да?!
По глазам было видно, что он и правда не знает, кто я такая! И что от него хочу.
Семен Семенович смотрел на меня изумленно, а я чувствовала, что у меня слезы на глаза наворачиваются.
- Ладно, - выдохнула я, сглатывая первую партию слез. Я спускалась по лестнице, слыша, как за мной закрывается дверь. Голос Беллы Болеславовны звонкий на радость соседям, спрашивал, кто и с какой целью приходил.
Снегопад усиливался. По радио уже передавали, что в ближайшее время на нас обрушится месячная норма осадков. Дворники едва успевали сметать сугробы, прилипающие к лобовому стеклу.
Я рассчиталась с таксистом, видя как свете, фонаря кружатся золотые снежинки. Поднявшись на свой этаж и открыв дверь, я скинула шубу и шарф, разулась и нырнула ногами в тапки.
Снег уже шел так, что не было видно дома напротив.
