это позволить. Адлия учила ее готовить интересные и простые блюда, подсадила на турецкий сериал, в котором было больше тысячи серий и нереалистичные, но при этом очень захватывающие сюжетные линии, и отвлекала от тоски по отцу, Вадиму и Питеру незамысловатыми, но богатыми опытом жизненными историями. А Татьяна по-прежнему помогала ей убираться в клубе и иногда могла подсобить в шитье сторонних заказов, что ей тоже нравилось.
К концу лета они с Адлией сшили еще один костюм, более классический для гоу-гоу. Татьяна выбрала черное боди, облепила его стразами и уговорила швею вышить на нем красивый белый узор в виде мороза на зимнем стекле. Добавила к этому белые шортики и такие же босоножки из холщовой ткани на высоком толстом каблуке. Арина образ одобрила почти без правок, потому что Татьяна придумывала его исходя из уже одобренных ранее арт-директором костюмов других танцовщиц «Дэнсхолла».
Вне работы требовалось налаживать быт. На улице заметно холодало, а Татьяне толком переодеться даже было не во что. Все необходимое пришлось покупать заново. Особенно важным для нее было приобрести шляпу, широкополую, кашемировую, ярко-желтую, такую же, какую она привыкла носить в прошлой жизни. Зарплата не успевала попадать к ней в руки, как тут же разлеталась по кассам магазинов. Раньше Татьяна тратилась на одежду и обувь, особенно не задумываясь о цене. На карте отца всегда хватало денег на ее прихоти. Но теперь у нее не всегда оставались средства даже на еду. Впрочем, такому неответственному подходу к финансам способствовала добросердечная щедрость Адлии, которая легко делилась с ней пищей.
Помимо всего прочего нужно было позаботиться и о красоте. Тратиться приходилось не только на костюмы и обувь для танцев, но и приведение себя в идеальный порядок: маникюр, педикюр, лазерную эпиляцию и другие процедуры. Кроме декоративной косметики требовалось множество различных уходов за кожей лица, тела, ног и всего остального. В общем, в реальности все оказалось гораздо сложнее, чем Татьяна себе изначально представляла. Но на удивление себе она не хотела этого прекращать. С каждым разом девушка все больше вливалась в танцы и в эту сферу, с каждым разом становилась все опытнее и приобретала новые навыки, с каждым разом высвобождала себя все больше, обнажая не столько тело, сколько душу. Как говорила Арина, она познавала саму себя.
Поначалу Татьяна плохо спала, потому что приходилось каждые несколько дней менять дневной образ жизни на ночной, а в клубе даже при желании и возможности нельзя было заснуть под громкую музыку. Но организм быстро перестроился под нужный режим, и постепенно ночные смены стали даваться легче, а засыпать она научилась во всех положениях в любом месте и при каждом удобном случае.
Дни становились короче. На небе все чаще сгущались тучи. А в ясные дни солнце уже не жарило, а лишь слегка припекало. Тротуары по утрам обычно блестели от ночного дождя. Брызги из-под колес орошали окраины дорожек, не давая им просохнуть и за весь день. На газонах стали появляться опавшие желтые и красные листья. Выступать на улице в нижнем белье становилось прохладно и опасно для здоровья, поэтому в последние дни Татьяна стала отказываться от заманчивых предложений Лады и Юры провести несколько счастливых часов на Арбате или какой-нибудь площади.
С первого октября она решила записаться на курсы по рисованию и анимации в ту школу, которую выбрала еще перед побегом.
Город сковало ощущение приближающейся зимы. По ночам случались заморозки, оставляя после себя иней на асфальте и еще зеленой траве. За день все успевало подтаивать, но влажный ветер кусал холодом щеки и пальцы, а солнце предпочитало прятаться за хмурыми облаками. Деревья краснели и желтели, скидывая по чуть-чуть мертвую листву на дороги и тротуары. Остатки некогда пышных крон вытаптывались ежедневно миллионами ног и выметались в канавы тысячами дворников по всему городу.
Татьяна медленно шагала по мокрому асфальту, высматривая номера домов в поисках нужного. Школа находилась в центральной части города, но на глухой улице, далеко от метро, в недорогом бизнес-центре, в каких обычно арендуют помещения специализированные интернет-магазины или небольшие турфирмы, продающие горячие путевки. Пятиэтажное здание построили примерно в начале прошлого столетия. Свежая желтая краска на фасаде и этикетки на коричневых стеклопакетах говорили о недавней реставрации.
Внутренняя отделка выглядела дешевой и безвкусной: белые в крапинку навесные потолки, бежевая полосатая плитка на полу и выкрашенные в бледно коричневый стены. На входе не было поста охраны, но висела табличка с названиями организаций, что базировались в этом центре. Школа располагалась на пятом этаже, до которого подниматься пришлось пешком. Каждый шаг по обшарпанной лестнице отдавался по всему пролету мелким скрипом. На последней лестничной клетке перед Татьяной предстала единственная дверь с указанием логотипа и названия школы. Вход осуществлялся по пропускам, но рядом висел звонок. Татьяна нажала на белую кнопочку. Через несколько секунд, словно выжидала, девушка в очках и джинсовом комбинезоне открыла дверь. Пухлая и подвижная, она с широкой улыбкой поприветствовала Татьяну и провела внутрь помещения.
Сразу на входе стояла классическая административная стойка. Кресло пустовало. Татьяна догадалась, что в нем только что сидела встретившая ее девушка. Она представилась и начала спрашивать у гостьи, в первый ли она раз пришла и зачем, вообще, пожаловала, а потом повела за собой по длинному коридору сквозь стеклянные стены, разделяющие учебные аудитории.
Здесь было много света и стекла, из-за чего пространство казалось обширным, но на самом деле все помещение представляло собой небольшой прямоугольник, поделенный узким коридором на две половины, каждая из которых делилась еще на три одинаковых прямоугольника. Сквозь прозрачные стены Татьяна видела убранство всех кабинетов, которые мало чем отличалось друг от друга. В первых четырех из них посередине в ряд, как в обычных школах или университетах, стояли письменные столы с компьютерами и офисными катающимися креслами в сеточку. Вдоль несущих стен встали стеллажи со всеми необходимыми инструментами, материалами и всякой всячиной. Пустое пространство заполоняли картины, нарисованные в разных техниках: отпечатанные цифровые изображения, масляные холсты, акварельные рисунки и многое другое. На лицевой стене, к которой были повернуты все парты, висел белый экран, а посредине потолка — небольшой проектор. В каком-нибудь из углов каждого кабинета обязательно стояла магнитно-маркерная доска для записей.
Все аудитории были наполнены людьми, хоть и не все столы заняты. Некоторые сидели на стульях с картонными планшетами и рисовали карандашами. Кто-то работал на компьютере мышкой. Часть студентов пользовалась графическими планшетами и стилусами. Татьяну привели в самую дальнюю комнату, не для учебы. За столом сидела девушка
