пытаясь определить, говорю ли я правду или нет.
– К большому сожалению, я всего лишь приспешник Волкодава.
– Ты не первый человек, который пытается запугать меня влиятельным родственником или знакомым. До тебя было множество людей, которые придумывали себе влиятельных покровителей.
– А жаль, я думал, что мне удастся вас обмануть.
«Если вы хотите, чтобы вам не поверили, говорите правду», – вспомнил я цитату из интернета.
Я сообщил ему правду исключительно с целью выяснить, вышли ли они на мой след. Мне важно было понять, насколько далеко продвинулось расследование моей второй личности.
В течение всей поездки мы хранили молчание. Я не испытывал страха, хотя осознавал, что меня там ожидает. За окном мелькали однообразные пейзажи, сливаясь в бесконечную ленту дороги. Время не тянулось мучительно долго, и каждая минута просто стремительно бежала одна за другой.
Когда мы доехали до полицейского участка, он спросил меня.
– Тебе страшно?
Я с трудом сдержал улыбку и смешок, прикусив подъязычное мясцо.
– В подобных ситуациях я сожалею о том, что не обладаю мазохистскими наклонностями.
– Продолжаешь шутить? Уверенности тебе не занимать. Люблю таких людей, как ты, ведь такие, как ты, быстро ломаются.
– Поскорее бы я сломался, ведь таким хочет видеть меня мой будущий тесть.
Когда мы вошли в полицейский участок, мне показалось, что на меня никто не обращает внимания. Сотрудники были заняты своими делами: кто-то говорил по телефону, кто-то что-то печатал на компьютере. В воздухе висело напряжение, смешанное с запахом старого кофе и дезинфекции. Шум города доносился с улицы приглушенно, будто сквозь толстое стекло. Казалось, время здесь течет по-другому, медленнее и напряженнее.
– Допросная комната сейчас свободна? – спросил отец Нейлин свою коллегу.
– Да, она свободна, – ответил он, подмигнув ему. Его слова, произнесенные с легкой усмешкой, повисли в воздухе. Тон голоса выдавал нескрываемую иронию.
Все были заняты своими делами, и мы мимо всех проскочили в самую дальнюю комнату. Когда мы вошли в эту небольшую комнату, я почувствовал, как наручники начали как-то неестественно давить мне на запястья.
– А теперь тебе стало страшно? – снова спросил он.
– Не хочу вас огорчать и расстраивать, но, к сожалению, моё сердце не бьётся быстрее.
– Твое сердечко забьётся быстрее, не переживай, я уж постараюсь.
Мы расположились на не очень удобных стульях небольшого размера, которые издавали скрип при каждом движении. Воздух в помещении был спертым, пропитанным запахом старой мебели и влаги. Яркий свет лампы под потолком бил в глаза, мешая сосредоточиться. Тишина в комнате давила, прерываясь лишь тиканьем часов на стене. Казалось, само это место пропитано тревогой и ожиданием.
– И так Салазар, ты изнасивал мою дочь, разрушив ее прекрасное будущее. Я бы мог закрыть глаза, если бы она не забеременела от тебя, – затем он с силой ударил кулаком по столу, и было видно, что он в ярости, – Но сегодня я увидел тебя с другой девушкой, которая явно неравнодушна к тебе.
– Дайте угадаю, изначально вы планировали выдать замуж свою дочь за влиятельного знакомого, чтобы укрепить своё положение в обществе? Не так ли? Состоятельные люди вступают в брак с себе подобными, стремясь сохранить свой социальный статус или даже повысить его.
– И в мыслях такого не было, – начал он это отрицать.
– Тогда зачем вы избили свою дочь?
– Потому что она оказалась недостойной шлюхой.
Его пренебрежительные слова привели меня в ярость, и я попытался нанести ему удар, но он опередил меня, тем самым хорошенько вмазав кулаком по моему лицу. В случае отсутствия ограничивающих мои действия наручников, ситуация могла бы сложиться иначе.
Когда я сфокусировал свое внимание, то заметил его удовлетворенное выражение лица.
– Чего смешного? – спросил я его.
Затем он начал меня избивать, все, что я видел, так это его довольное лицо. Я не испытывал особой боли, и я начал предполагать, что я попал в ад исключительно для того, чтобы закалить свою душу.
– Должен отметить, что ты хорошо держишься, – произнес он, продолжая меня избивать, – Люблю таких, ведь когда ломаются сильные, они, как правило, сходят с ума, оказываясь на грани безумия.
– А я знаю способ ломать таких людей, как ты. Если уж мстить, то я предпочту смерть души, а не тела.
– Не умничай, – произнёс он, а после начал эрудированно изъясняться, – Вероятность того, что вы в ближайшее время покинете это место, крайне мала, и еще меньше вероятность того, что вы выйдете отсюда живым и здоровым.
– Даже если я умру здесь в результате несчастного случая, я буду преследовать тебя в облике призрака, и я не успокоюсь, пока моя месть не свершится, – мой голос звучал ровно и спокойно, лишенный каких-либо интонаций.
Слова повисли в воздухе, тяжёлые и необратимые. В этот момент я ощущал полное отстранение от собственных чувств. Казалось, будто я наблюдаю за происходящим со стороны, оставаясь совершенно равнодушным.
– Я не верю в эти нелепые сказки.
– Верите или нет, но я попытаюсь стать призраком и досаждать вам всеми возможными способами.
– Твои психологические уловки не окажут на меня никакого воздействия. Я вижу тебя насквозь. Твои жалкие попытки манипуляции вызывают только смех.
– Предположим, я умер и не стал призраком, а что насчёт той сильной и милой девушки, которая чуть не сломала вам руку? Я должен предупредить вас, что она та ещё маньячка, способная без зазрения совести убить человека. Как говорится самая опасная девушка – это влюблённая девушка.
– Позволь мне заверить тебя, что я невосприимчив к подобным попыткам манипуляции. Не пытайся меня запугивать, это не сработает. Твои слова не имеют надо мной власти, и я не поддамся на твои угрозы.
– Но согласитесь хотя бы с тем, что она могла бы сломать вам руку этими маленькими женскими ручками, которые у неё есть, – произнёс я, жестикулируя пальцами рук.
Вместо ответа в моё лицо прилетело ещё несколько ударов. Затем отец Нейлин надел мне на голову целлофановый пакет, а затем он начал просто избивать меня полицейской дубинкой. Я чувствовал боль, но почему-то мог это игнорировать. Сила, которая таится внутри меня, не давала моим эмоциям взять верх.
