хороших намерений оказывается злом, – писал Марк Твен, – Половина следствий дурных намерений является добром». Китайский писатель Хун Дзычен предупреждал: «Добротой можно часто причинить вред, потому, когда хочешь сделать добро, тщательно всё обдумай». Согласно Сократу, «высшая мудрость – различать добро и зло». Иначе говоря, доброта намерений это ещё не гарантия хороших деяний.
В нашей отечественной истории, к сожалению, было немало страниц, когда люди, искренне веря, что делают добро, совершали, в конечном итоге, масштабное зло. Просто в момент совершения таких поступков их сознание «не сориентировалось», им казалось, что они действуют в интересах большинства. И даже потом, когда выяснялось, что совершено зло, на сознательном уровне далеко не всегда было понятно, что же сделано не так. И эти неопределённые ощущения какой-то «неправильности» действий могут по своей силе ничуть не уступать самым жестоким угрызениям совести.
Михаил Шолохов в известном романе «Тихий Дон» просто гениально показал безмерные мучения, испытываемые Григорием Мелиховым, во время его нервного срыва, после того, как он зарубил в бою нескольких матросов. Процитируем.
«…Григорий – как стоял, так и рухнул ничком оголенной грудью на снег. Рыдая, сотрясаясь от рыданий, он, как собака, стал хватать ртом снег, уцелевший под плетнем. Потом, в какую-то минуту чудовищного просветления, попытался встать, но не смог и, повернувшись мокрым от слез, изуродованным болью лицом к столпившимся вокруг него казакам, крикнул надорванным, дико прозвучавшим голосом:
– Кого же рубил!.. – И впервые в жизни забился в тягчайшем припадке, выкрикивая, выплевывая вместе с пеной, заклубившейся на губах: – Братцы, нет мне прощения!.. Зарубите, ради бога… в бога мать… Смерти… предайте!..»
Заметим, что Григорий совершенно искренне стремился сделать добро, в его действиях нельзя усмотреть ни трусости, ни корысти, ни каких-то других нечистых помыслов. Эти действия не имеют ни малейших аналогий с преступными действиями царя Бориса в вышеприведённом примере. Однако он вдруг почувствовал сильнейшие угрызения совести. (Его нервный срыв есть не что иное, как угрызения совести, только в какой-то «сконцентрированной» форме.) В этом эпизоде как нельзя лучше показано, что понятия Добра и Зла не являются абсолютными. И оценивать любые поступки абстрактно нельзя. Описываемые в романе события происходили во время противостояния нескольких огромных сил, и выделить среди них какую-то одну «большую силу» было весьма затруднительно. То есть непонятно было, какая же сила есть Добро.
***
Можно вспомнить шутку от Николая Фоменко: «Добро всегда побеждает. Кто победил, тот и добрый!»
***
Вряд ли Григорий сознательно думал о том, что его поступки являются свидетельством слабости, что он выступает против какой-то глобальной силы и т.п. Просто его мозг, анализируя постоянно накапливающуюся информацию, в какой-то момент объединил в одно целое различные обрывочные сведения, сформировал новую информационную структуру. Проще говоря, Григорий вдруг понял, что он чего-то не осознаёт в своих действиях, не ведает, что творит. (Как он сам потом сказал: «Неправильный у жизни ход, и, может, и я в этом виноватый…».) Люди, с которыми он воюет, вовсе не являются злодеями, они, так же, как и он сам, борются за благополучие России, делают хорошее дело, имеют потенциально большое количество сторонников. Это вовсе не кучка негодяев, уничтожения которых желает каждый порядочный человек.
***
Нельзя не обратить внимания и на то, что даже за явно плохие поступки совесть мучает не во всех случаях. Если человек идёт на преступление сознательно, и всё у него получается как задумано, то угрызений совести он не испытывает. В его сознании это действие рассматривается как сила: ведь он сделал именно то, что хотел. У большинства преступников даже теория есть на этот счёт, суть которой сводится к тому, что они «хищники», а их жертвы – «овцы». Поэтому их поступки нельзя назвать «плохими»: по закону природы должен выживать сильнейший, а они – сильнейшие (то есть, опять же, «хорошо» – это сила). Интересно, что очень часто совесть начинает мучить после приговора суда, именно в этот момент преступник осознаёт, что другие люди это люди, а вот он – загнанный зверь. Угрызения совести – это не просто отвлечённые переживания по поводу совершённых «некрасивых» поступков, а осознание слабости своего мировоззрения, слабости своего положения в обществе и необходимости переосмысления стратегии своего поведения.
***
Ещё раз обратим внимание, что если поступки человека совершаются явно в интересах большинства (в интересах «большой силы»), то никаких неоднозначностей в оценке «плохого» и «хорошего» не возникает. Рассмотрим такой пример. В кинофильме «Место встречи изменить нельзя» есть сцена, когда главный герой фильма Шарапов попал к бандитам. С чисто формальной точки зрения он творит зло: сознательно обманывает людей с целью заманить их в ловушку и, в конечном итоге, лишить жизни. Но этот обман совершенно не воспринимается как что-то плохое, и уж совсем не свидетельствует о слабости Шарапова. Более того, Шарапов не воспринимается слабым и жалким даже в такие моменты, когда он, например, смиренным голосом признаёт, что в случае чего, от него «тут за одну минуту ремешок останется», потому что он один, а их (бандитов) много и все они «с пушками да перьями в придачу». То есть степень его защищённости в этой ситуации предельно низка. Его жизнь на волоске, над ним откровенно издеваются, а он ничего не может сделать. Обманывает, выкручивается, всем своим поведением показывает, что он никто и ничто. Но всё же он в данной сцене однозначно воспринимается как очень сильная личность. И его сила, конечно, не в каких-то особых физических данных, и даже не в его умении проявлять чудеса изворотливости и находчивости (хотя это тоже сила), а в том, что он имеет потенциально большое количество сторонников. Его действия могут осудить лишь сами бандиты, число которых ничтожно мало в сравнении с тем огромным количеством людей, которые желают их ликвидации.
***
Правда, «сильное» большинство, как правило, где-то далеко, а «слабое» меньшинство – вот оно, здесь и сейчас. Невольно вспоминается грубоватый анекдот-каламбур: «Никогда не обижай слабых, – ну куда ты один против кодлы?»
***
Можно также рассмотреть многочисленные «обманы» и «подлости», которые совершает разведчик в тылу врага. Или действия полководца, который с помощью обманных маневров или дезинформации (то есть, опять же, обмана) неожиданно нападает на противника, находящегося в этот момент в беспомощном состоянии. И такие действия воспринимаются сознанием как «хорошие». Здесь, как и в примере с Шараповым, явно присутствуют два признака «хорошести»: во-первых, совершать такие поступки вынудили те самые люди, против которых совершено действие, а во-вторых, эти действия имеют поддержку потенциально большого количества людей.
9
Но, как отмечалось выше, понятия «хорошо-плохо» зачастую рассматриваются как что-то изначально ясное, никак не связанное с понятиями силы или слабости. При таком подходе легко происходит банальная
