нам домой…
Мы вошли в лифт, Ваня нажал нужную кнопку и снова впечатал меня в свое тело. Рваным движением снял с меня куртку, сжимая ее в руке. Мы снова целовались, став на это время кислородом друг друга.
Я не помнила, как мы добрались до квартиры. Все вокруг расплывалось, а губы Капацкого лишали разума, превращая меня в комок оголенных нервов. По всему телу бегали крохотные шаровые молнии, стремясь в те части тела, где он меня касался.
Очнувшись лишь на мгновение, когда за нами захлопнулась входная дверь, я зажмурилась, привыкая к полумраку комнаты, развернула к себе Ваню и со всей силы дернула в стороны его рубашку, встала на носочки и снова приникла к его губам.
Мы оба в тот момент остро нуждались в близости. В дополнительном подтверждении того, что мы снова вместе. Капацкий рывками стягивал с меня одежду, я трясущимися руками пыталась снять с него рубашку и горячо шептала:
– Не уходи больше. Не могу без тебя…
– Никогда, – решительно пообещал Ваня, подхватывая меня под бедра, и понес в спальню.
Я обняла его голову руками, ерзая от нетерпения. В темноте я могла видеть только очертания предметов, Капацкий же прекрасно ориентировался в собственном жилище, ни разу не запнувшись.
Меня медленно опустили на постель, Ваня судорожно содрал с меня остатки одежды, быстро разделся сам и накрыл меня своим горячим, сильным телом.
Я выгнулась ему навстречу и не могла не сказать:
– Прости. За Андрея.
– Рррегина… Еще раз ты извинишься за кого-то – накажу, – хрипло пообещал Капацкий, зубами прихватывая сосок.
Я схватила его за волосы, закатывая глаза от удовольствия, пока губы и язык Вани рисовали узоры вокруг моего соска. Застонала, покрываясь мурашками, и охнула, когда он одним движением наполнил меня. Я жадно водила ладонями по его коже, впитывая в себя его запах, его страсть. И каждое наше прикосновение в ту ночь было наполнено любовью с тонким привкусом горечи и чувства вины друг перед другом.
Ваня вышел из меня и рывком обратно. Я обхватила ладонями его плечи, обвила его бедра ногами, подаваясь навстречу, ощущая каждый толчок необычайно остро. Оргазм обрушился неожиданно и был такой силы, что меня подбросило на кровати. Я не могла сделать вдох, улетая куда-то очень высоко, и не сразу поняла, что Капацкий почти сразу же последовал за мной. Он дернулся, тяжело дыша и обмяк, падая рядом на подушку.
Я лениво развернулась, легла ему на грудь и, не сдержавшись, прикусила кожу на груди. Ваня дернулся, словно его ударили током, собрал мои волосы в ладонь, заставляя приподняться.
Провел большим пальцем по нижней губе, оттягивая ее вниз, сглотнул и приказал:
– Ты сверху.
Глава 35
Регина
Я проснулась, распластавшись всем телом на Ване. Проснулась оттого, что было жарко и не хватало кислорода: даже во сне он крепко прижимал меня к себе.
В тот момент я поняла, что счастлива. По-настоящему. На второй план ушли все пережитые тревоги, и даже воспоминания о недавнем заточении смазались.
Уткнувшись носом куда-то в ухо Капацкого, я кожей чувствовала его мерное дыхание и спокойное биение сердца. И благодарила судьбу за ту нашу встречу на дороге. За то, что мы получили второй шанс и нашли в себе силы им воспользоваться.
Попыталась осторожно приподняться. Ваня что-то пробурчал во сне, с неохотой выпуская меня из рук и вызывая этим шальную улыбку. Скатилась с него, устраиваясь на его плече и просто смотрела на своего мужчину. Пыталась запомнить каждую черточку, каждую родинку и испытывала почти физическую боль, когда взгляд натыкался на его шрамы. Большой на животе, мелкие, словно от осколков, на груди.
Обводила края татуировок с непонятным мне значением. Скандинавские символы. Один я знала – он носил название «шлем ужаса». В стародавние времена его наносили только сильные воины с несгибаемой волей. По легенде никто другой не мог выдержать силу этого знака. Слабых он подавлял, а сильных защищал в бою.
Легко поцеловала Ваню в плечо и неохотно поднялась. Захотелось сделать для него что-то приятное, и единственное, что пришло мне в голову, – принести завтрак в постель. Я так хотела о нем заботиться. Помочь забыть все ужасы, которые ему пришлось пережить…
Надела его футболку и, стараясь не разбудить, тихонько вышла в гостиную. И обомлела. Несколько мгновений я просто стояла на пороге, кажется, даже некрасиво раскрыв рот. Я не слышала его шагов. Только кожей чувствовала приближение и сильные и такие надежные руки на своей талии.
– Нравится? – шепотом спросил Ваня, склоняясь к моему уху.
Я могла только кивнуть. Вся комната была уставлена подсолнухами! Моими любимыми, декоративными, которых осенью было почти невозможно достать! Вся комната напоминала подсолнуховое поле, а улыбка сама собой появилась на лице.
– Где ты их раздобыл? – сглотнув, спросила я.
– Клим, – спокойно пожал плечами Ваня.
– С ума сойти! – радостно взвизгнула я, обернулась и повисла на шее Вани, – спасибо!
Я хаотично целовала его лицо. Губы, щеки, глаза. А Капацкий довольно жмурился, еще теснее прижимая меня к себе.
– Вернись в постель, – потребовала я, пытаясь отдышаться, – и не порти мне утренний сюрприз тебе.
Ваня проглотил смешок, покорно развернулся и лег в постель:
– Я готов, – довольно сообщил он.
– Жди! Или поспи еще полчаса, – попросила я и дунула на кухню.
По дороге прихватила с собой небольшую вазу с подсолнухами и поставила ее на кухонную тумбу. Мне казалось, что за спиной выросли крылья, а завтрак должен был получиться особенным. Приправленным любовью.
Я быстро пожарила яичницу, разложила ее по тарелкам, украсила зеленью, дождалась, пока кофемашина наполнит наши кружки, нашла поднос, красиво все расставила, подумала и положила в качестве украшения один подсолнух и снова вернулась в спальню.
Ваня что-то сосредоточенно высматривал на экране планшета, полусидя на подушках. При моем появлении дернулся, чтобы мне помочь, но я уже поставила поднос на прикроватную тумбу и потянулась за поцелуем.
– Доброе утро, – широко улыбнувшись, произнесла я, – завтрак в
