теперь я знала, что за ней он пытался спрятать боль. Я сильнее сжала его ладонь, которую так и не отпустила, и он словно опомнился: – Знакомьтесь, это моя девушка, Тина. Ти, это мои старые знакомые – Макс и Фил.
Мы обменялись рукопожатиями.
В воздухе висела неловкая атмосфера. От Зака волнами исходило напряжение, а парни неловко переминались с ноги на ногу под его тяжелым взглядом.
Казалось, что мы так и будем стоять посреди затхлого пыльного гаража, но Фил прервал затянувшееся молчание:
– Зак, ты прости нас. Тогда ты не дал нам шанса объясниться, просто отправил в черный список и перестал появляться. Но мы не предавали тебя на самом деле. Мы сами обо всем узнали за пару дней до твоего возвращения из Франции. Мы бы не стали молча наблюдать за тем, как… – Он вдруг резко замолчал, уставившись на меня. Как будто только сейчас вспомнил о моем присутствии.
– Ну ты и кретин, – едва слышно прошептал Макс и с опаской покосился на Зака, словно он был бомбой, у которой вот-вот сработает детонатор.
Плечи Зака заметно расслабились, и он весело фыркнул.
– Все в порядке, Ти в курсе.
Парни удивленно переглянулись.
– Ну, в общем, нам очень жаль, что все так вышло. Ты этого не заслужил. – Фил снова протянул руку. Зак долго смотрел на нее отрешенным взглядом, но потом все-таки пожал.
Фил пробормотал что-то нечленораздельное и сгреб Зака в охапку. Тот пытался сопротивляться, но с другой стороны на него накинулся Макс. Они вдвоем обнимали Зака, неловко посмеиваясь и пихая друг друга локтями. Зак раскраснелся не то от смущения, не то от негодования, а я чувствовала себя так, словно была лишней деталью в уже сложившемся пазле.
– Мы тут решили напоследок сыграть любимые песни, – сказал Фил, когда они наконец разорвали объятия. – Не хочешь присоединиться, вспомнить прошлое?
– Посмотрим. – Зак неуверенно пожал плечами. – Я давно не играл и не пел.
Мы с Заком прошли к дивану, который раньше был светло-голубого цвета, а теперь приобрел грязновато-серый оттенок, словно на нем устраивали скачки арабские скакуны. Я с долей брезгливости опустилась на него, но в бедро тут же впилась колючая пружинка, и я с криком подскочила. Увидев мою реакцию, парни дружно усмехнулись.
– Прости, этот диван чего только не повидал, – многозначительно протянул Макс, из-за чего моя брезгливость только усилилась.
Зак обхватил меня за талию и усадил к себе на колени. Все мое тело обдало трепетным жаром, а дыхание сбилось от того, что его ладонь привычно легла на мое бедро.
– Я удобнее этой старой рухляди, Мотылек, – шепнул он мне на ухо, уткнувшись подбородком в плечо.
Парни прошли к инструментам. Макс сел за барабаны, а Фил надел на шею ремень от рок-гитары и принялся что-то наигрывать. Следующие полчаса мы с Заком слушали в исполнении ребят песни, половину из которых я не знала.
– О чем думаешь? – шепотом спросила я, уткнувшись лбом в его висок и обвив шею руками.
Зак обнимал меня крепко-крепко, словно я была его якорем в бушующем океане, и медленно водил пальцами по обтянутому джинсами бедру, вызывая мурашки по коже.
– О том, как быстротечно время, – ответил он. – В первый раз мы собрались в этом гараже тринадцатилетними сопляками, когда еще считали друг друга семьей. А теперь едва ли можем называться друзьями.
– Зак, – прервал его Фил, – давай сыграем твою любимую. В честь нашей, скорее всего, последней встречи.
– Не, чувак, я же сказал, что давно не играл.
– Прекращай ломаться, сыграем вместе хоть разок. – Фил снял со стены гитару и протянул ее в нашу сторону.
Зак в сомнении кусал губы, и я погладила его по щеке.
– Сыграй для меня, пожалуйста, – попросила я и едва ощутимо поцеловала его в губы, мысленно солгав себе, что делаю это только из-за роли подружки.
Зак тяжело сглотнул, глядя на меня.
– Только ради тебя.
Он пересадил меня с колен на диван и подошел к Филу. Взяв гитару, он медленно провел по грифу и мечтательно улыбнулся, как будто струны пробудили приятные воспоминания о беззаботном прошлом одного угрюмого мальчишки, который был счастлив находиться в этом гараже вместе с друзьями и любимой девушкой. Сейчас же он сидел на высоком стуле, длинными мозолистыми пальцами перебирал струны, наигрывая мотив знакомой мне мелодии, и что-то тихо бормотал под нос. Его щеки покраснели, словно он в обмен на дорогие сердцу воспоминания делился с гитарой сокровенными секретами.
Зак что-то шепнул сидящему рядом Филу, и тот, довольно кивнув, начал наигрывать уже звучавший в исполнении Зака мотив. Макс подхватил его и ударил палочками по барабанам, а потом громко заревела электрогитара в руках Зака. Он на несколько секунд поднял голову и, встретившись со мной взглядом, запел Wicked game, слова которой так подходили для меня.
Нет, я не хочу влюбляться,
Любовь мне эта сердце разобьет.
Нет, я не хочу влюбляться,
Только не в тебя.
Голос Зака – проникновенный, низкий и с легкой хрипотцой – окутывал меня, как густые черничные сумерки в знойное лето. Он обжигал подобно горячему шоколаду в зимнюю ночь – терпкому и с приятным сладким послевкусием.
Время от времени Зак бросал на меня тяжелый взгляд, от которого мне становилось жарко, несмотря на прохладный гараж. Дуэт двух гитар в сочетании с барабаном вводили меня в транс, и я все отчетливее понимала, что пропала, что любовь к Закари погубит меня, и я даже не смогу этому противостоять.
После второго куплета началась соло-партия Зака, и он заиграл с такой сосредоточенностью, словно в этом мире не существовало никого и ничего, кроме него и гитары. Он слегка пританцовывал, ногой отбивая ритм мелодии, а иногда дергал головой, словно на что-то злился. Видимо, ошибался в струнах, но я, околдованная его медовым голосом, не замечала никаких промашек. Когда его соло-партия подошла к концу, Зак устремил на меня пристальный взгляд и больше не отворачивался. Мои глаза наполнились слезами, когда он взял высокие ноты и с надрывом пропел:
Мир был пламенем объят,
И никто не мог спасти меня – лишь ты.
Удивительно, на что способны дураки ради исполнения желаний своих.
Я никогда не мечтал, что встречу такую, как ты,
И никогда не мечтал, что полюблю такую, как ты.
Я прикусила нижнюю губу, чтобы скрыть дрожь.
Зак ударил по струнам в последний раз, и гитарные трели и удары барабанов затихли. Остался лишь голос Зака, который пробирал
