Коридор впереди резко сворачивал влево, и Хонсю, опередив Гренделя, выглянул за угол. Широкая железная лестница оканчивалась у взрывостойких дверей, ведущих в зал, озаренный бело-голубым свечением. Благодаря адепту Цицерину бронированные перегородки дверей были открыты, а из контрольной панели у входа сыпались зеленоватые искры. Проход перекрывала только баррикада, наспех сооруженная из мешков с песком и опрокинутых рабочих столов, которую защищали по меньшей мере два десятка солдат в сине-золотой форме ультрамарских подданных.
— Мы на месте, — объявил Хонсю, не в силах скрыть охватившее его волнение.
Пара автопушек, закрепленных на двуногих опорах, выплюнули в его сторону залп крупнокалиберных снарядов, а солдаты встретили врага шквалом лазерного огня. Хонсю упал, вжимаясь в пол; разрывные снаряды прошили стену, осыпав его фрагментами металла и каскадом искр, что не причинило никакого вреда. Трое из корсаров Саломбар закричали, сраженные рикошетом, досталось и одному из Железных Воинов: шальной снаряд угодил в висок его шлема. На наплечник хлынула кровь, но через несколько мгновений воин, упавший на колени, смог подняться.
Хонсю почувствовал, как по телу разливается пьянящая смесь боевых стимуляторов и нейрогормонов, и широко улыбнулся. Напряжение битвы полностью захватило его, и он нутром ощущал сладостную близость победы. Та же безрассудная дерзость, что и раньше не раз приводила его к успеху, заставила его броситься вперед.
Одним прыжком он преодолел лестничный пролет и с грохотом приземлился прямо перед баррикадой, оставив вмятину в металле решетчатого пола. Для аугметического глаза взять прицел на стрелка и заряжающего ближайшей автопушки было делом одной секунды. Два быстрых нажатия на спусковой крючок болтера — и оба солдата отброшены назад. Масс-реактивные снаряды, пробив доспех, разворотили их тела изнутри.
— Вперед! — крикнул Хонсю и бросился на баррикаду. Его встретили яркие вспышки лазерных разрядов, но только два выстрела попали в цель. Один оставил расплавленный след на нагруднике, другой прочертил светящуюся полосу на шлеме, но этого было недостаточно, чтобы его остановить. Хонсю не стал даже пытаться перепрыгнуть через мешки с песком, из которых была сложена баррикада, и просто протаранил хрупкую преграду.
Негодующе взревела вторая автопушка, но и она вскоре умолкла. Хонсю чувствовал, что воины его отряда сражаются рядом, но не видел их: его внимание сосредоточилось только на ближайших целях. Одному солдату он проломил череп болтером; другому пробил грудь кулаком серебряной руки; выстрелил навскидку, и третьего разорвало пополам. Этассай танцуя двигался сквозь ряды сражавшихся, отсекая конечности каждым изящным взмахом клинков. Грендель, как и Хонсю, громил все вокруг, предпочитая вести бой врукопашную.
Через несколько мгновений все было кончено: защитники баррикады погибли, превратились в ужасное крошево костей и мяса. Руки Хонсю были залиты кровью; красная жидкость скатывалась с мерцающего серебром протеза.
Перешагнув через трупы последних солдат, он кивнул Гренделю и бросился в зал, где находилось варп-ядро.
Источником света в этом громадном помещении был ослепительный столп энергии, заключенный в каркас из листов бронзы и стекла, покрытых письменами; едва увидев его, Хонсю понял, что достиг цели. Он чувствовал невероятную силу, заточенную в бьющемся сердце «Неукротимого», чувствовал древнее зло, пропитавшее сам воздух форта ненавистью, которая зародилась в давно ушедшие времена.
Вокруг колонны сосредоточились последние защитники звездного форта: одинокий Ультрадесантник, тот самый дредноут, что уничтожил боевые машины Вотиира Тарка (на его саркофаге все еще оставались шрамы после той битвы), и порядка шестидесяти солдат. Они укрылись за очередной цепочкой импровизированных баррикад, и Хонсю захотелось рассмеяться от жалкого вида этих укреплений. И это единственное, что отделяет его от победы?
Между атакующими и этой пародией на оборону стоял какой-то продолговатый предмет, похожий на гроб, поставленный вертикально. От предмета исходил шипящий звук, по поверхности стекали капли влаги, в центре мигали сигналы датчиков; пучок рифленых кабелей соединял «гроб» с тяжелым обрезиненным пультом, который держала в руках женщина в черном боевом доспехе.
— А это что такое, во имя варпа? — удивился Грендель.
— Цели? — спросил Олантор.
— «Посеете семена проклятия — и души падших станут моей жатвой», — произнесла Сибийя, явно цитируя какой-то текст, Олантору незнакомый, после чего моргнула, быстро активируя объектив захвата цели, встроенный в шлем. Сделала по очереди засечку на каждом из воинов, которых идентифицировала как предводителей вражеской армии, и затем передала биометрические данные в сигнальный комплекс.
— Готово.
— Тогда выпускайте его, — сказал Олантор.
Кивнув, Сибийя нажала кнопку активации на контрольном пульте:
— Бойтесь, ибо настал ваш судный день.
Огни на продолговатом контейнере перестали мигать, и запорные болты, удерживавшие на месте переднюю панель, с громким треском отлетели один за другим. Панель рухнула на решетчатый пол, и из контейнера потянулись наружу клубы пара. Что-то двигалось в этом тумане, какое-то крайнее средство, к которому прибегли слуги Империума, и Хонсю почувствовал мимолетную тревогу.
Фигура, которая вырвалась из тумана, была маслянисто-черной и гибкой; лицо ее скрывала маска в форме черепа, белая как кость. Поверхность блестящего черного костюма была утыкана инъекторами и стим-шунтами. Больше Хонсю ничего не успел разглядеть: существо оказалось прямо среди них.
Оно было даже быстрее, чем Этассай. Двигаясь с такой скоростью, что очертания его казались размытыми, существо бросилось в атаку, издав при этом полный ненависти рев, и Железные Воины содрогнулись от этого свирепого звука. Клинок, окутанный синим пламенем, в молниеносном выпаде дотянулся до Гренделя, пробил доспех и был высвобожден для нового удара — и все это прежде, чем жертва успела понять, что случилось.
Грендель упал с удивленным возгласом, а существо смертоносным вихрем бросилось к следующей цели. Вслед ему прозвучали выстрелы, но оно двигалось с нечеловеческой скоростью и уклонялось от каждого выпущенного вдогонку снаряда. Взмахнув мечом, убийца, чьи глаза светились красным, обезглавил одного из Железных Воинов, затем выпотрошил огрина и одним прыжком перелетел через труп.
— Боги варпа! — доставая черный топор, прошипел Хонсю. — Эверсор!
Ассасин был окружен, но ни один удар, ни один выпад, который делали его противники, не достигал цели. Боевые стимуляторы невероятно ускорили метаболизм эверсора, и реакции его обострились до немыслимых пределов. Это чудовище, созданное в недрах самых темных лабораторий Ассасинорума, этот убийца был идеальным оружием уничтожения.
Едва ассасин бросился в атаку, как солдаты, занявшие оборону вокруг варп-ядра, открыли огонь. Шквал лазерных разрядов и пуль обрушился на Железных Воинов; те начали отстреливаться, и огромный зал наполнился гулким эхом выстрелов. Дредноут, горой возвышавшийся над битвой, активировал штурмовую пушку, и блок стволов завращался, готовясь к стрельбе.
Грендель, рыча от злости, поднялся на ноги; по пробитому нагруднику стекала тонкая струйка крови. Много чего можно было сказать в адрес Кадараса Гренделя, решил Хонсю, но он был крутым сукиным сыном.
— Грендель! — крикнул он, указывая на солдат. — Разберись с ними!
— С радостью, — ответил тот, снимая с плеча мельтаган. Собрав вокруг себя несколько Железных Воинов, корсаров и огринов, Грендель двинулся к отряду защитников, а Хонсю сосредоточился на битве с эверсором.
Какое-то мгновение полный ненависти взгляд убийцы был устремлен прямо на него; ассасин прокладывал себе путь сквозь ряды Железных Воинов, нанося удары с пронзительным криком, и каждая новая смерть словно подпитывала его ярость, многократно ее усиливая.
Хонсю слышал, как взревела пушка дредноута, но не мог рисковать, выпуская ассасина из вида, чтобы посмотреть, как там дела у Гренделя и его штурмовой группы. Эверсор кромсал противника мечом, который держал в одной руке, в другой же у него был игольчатый пистолет, каждый выстрел которого приходился или в голову жертвы, пробивая шлем, или в ноги — чтобы раздробить коленный сустав. Самого эверсора пули, казалось, обходили стороной, и ни один клинок не мог дотянуться до него в этом танце смерти. Погибли уже семеро из Железных Воинов: кто-то лишился конечностей, кто-то был отравлен, застрелен или выпотрошен; на самом же ассасине пока не было ни царапины.
Эверсор разделался с очередным Железным Воином, вогнав меч в уязвимое место под рукой и пронзив оба сердца. Высвободил клинок, отбросил труп в сторону и двинулся дальше, устраняя противников, словно надоедливую помеху. Внезапное появление ассасина мгновенно затормозило атаку Железных Воинов, и это чудовище следовало убрать. Немедленно.
