Артем не лгал! Они действительно не просто разработали новые алгоритмы творческих ИИ, как в случае с Ассемблером! Они… наделили их памятью! Зачем?! Это же глупо, ведь НПСы, если умирают, то умирают раз и навсегда. Их оболочка возрождается с другой внешностью, алгоритмы строят новую личность и наделяют новыми талантами и векторами развития.
Зачем им…
«А что если память оставили только одному и самому могущественному из них? Оставили со вполне определенной целью? — поразился я. — Тогда…»
Тогда получается, что мелкая месть Артёма — это всего лишь приятная (для Артема), но побочная мелочь?!
В конце концов, разработчики долго изучали феномен Ассемблера, творческого и почти разумного ИИ-крафтера. Они наверняка сделали вывод! И поняли, что основная цель памяти Месмерита — распространение нового знания. Моя гордыня, дескать, Месмерита оставили с памятью обо мне — глупость! Цель его возрождения совсем иная. Дело в том, что игрокам слишком легко живется при покорных НПСах, которые и в ус не дуют, что на самом деле творится в Утгарде.
А вот так, когда знаешь, что игроки… как там сказал Злорди? — неумирающие, — что они изначально не равные коренным жителям Утгарда, тогда… Тогда справляться с ними, управлять, завоевывать и вообще строить отношения с НПСами станет в разы тяжелей. Неминуемы альянсы ИИ против нас, бунты рабов, восстания крестьян и…
— Он был Первым, кто заглянул в Лимб и смог вернуться, — сверкал улыбкой Джокера мэтр Злорди. — Великий Месмерит узнал много о вас, нечестивые! И поделился знанием с богами. Но те остались безучастны к делам земным. Все, кроме одного — безымянного распорядителя в Небесном дворце. Именно он проникся рассказом великого Месмерита, которого предали и подло убили существа, что не могут умереть навсегда; они меняют положение вещей в Утгарде, используя обычных его жителей в качестве марионеток для кошмарных развлечений: плотских утех, убийств и выполнения черных работ. И тогда распорядитель Небесного дворца пришел в ужас, его сердце обожгла ярости и в тот момент он решился! Против воли надменных богов, распорядитель рискнул всем и качнул Весы равновесия: вернул Князя Смерти Месмерита и подарил нам Знание!
— Кто он? — спросил я, печенкой чуя ответ.
Вампир теперь смотрел мне прямо в глаза, ухмыляясь и скаля клыки.
— Боги в гневе сожгли распорядителя, когда он украл часть их могущества и вернул Месмерита к жизни. И теперь там, где он проходит, остается лишь запах гари, а на землю оседает пепел. Так мы и зовем его…
— Пепельный ангел!
— …Пепельным ангелом, — закончил Злорди. — Он и Месмерит — вот пантеон мстителей, который обрушит на голову неумирающих страшные кары. Готовьтесь, ибо грядет буря!
Вот теперь… всё стало на свои места! И легенда о Пепельном ангеле обрела полный смысл, и замыслы Месмерита открылись хотя бы частично, и…
— Янук!!! — заорал я, отшатываясь. — Нам нужно…
Крик застыл на полуслове. К нам бежал епископ.
— Легат! Лис, Болотная ведьма — мы выступаем, срочно!
«А вот и неприятности…»
Глава 30. Колесо времён
Лиля воскликнула встревоженно:
— Что ты узнал?!
Епископ подскочил, не глядя на нее, скомандовал:
— Всех пленных под нож!
— Н-но… — заикнулся Легат, указывая на пару игроков, которым была обещана свобода.
— Под нож! — прошипел Янук так, что даже вампир Злорди отшатнулся и позорно брякнулся на задницу. — Плевать на договоренности и рейтинг переговорщика! Всех убить: жестоко и с добиваниями! Максимум травм.
А сам уже мчался к углу таверны, сгоняя наемников к каравану.
Лиля и Бродяга отвернулись одновременно, утаскивая меня за собой. Легат обиженно закричал в спину:
— Эй! А как же приказ?!
— Вот ты и убивай! — огрызнулась Лиля. — У нас приказ собираться.
М-да, нехорошо получилось. Но даже Лилин уход от ответственности не поможет нам избежать солидной потери в рейтинге: нарушение договора с пленниками-игроками — серьёзный проступок. За первое нарушение следуют огромные штрафы, второе может повлечь за собой организацию Дикой охоты, а третий залет почти гарантированно приведет к бану.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
За спиной грянул первый крик. Начали свою звонкую работу мечи, с отвратным хрустом рассекая плоть, крики возмущения нашей подлостью и стоны боли захлебывались кровью.
Не менее динамичная картина предстала перед нашими взорами и на тракте. Всех коней вывели из упряжи, теперь спешно седлали. Всю добычу и снаряжение из телег раскидывали по заплечным мешкам и седельным сумкам, тем самым повышая шанс того, что при смерти что-то да вывалится противнику.
— Что они делают? — прогудел Тор, сидя на обочине тракта.
Наемники «Кредо» обкладывали опустевшие телеги хворостом, который удалось добыть на кухне таверны.
— Похоже, — ответила Лиля, — дальше собираются ехать налегке.
И она была права. Даже походную крафтовую алхимическую лабораторию и Анализатор вытащили, упаковали и сунули в мешки.
— Ты как? — спросил Бродяга сочувственно, опуская ладонь на плечо велета. — Было больно?
Тот взглянул на друга немного отстраненно.
— Знаешь, как-то не очень. Боль отключили примерно на десятой секунде, не полностью, но критической отметки она ни разу не перешагнула. Но вот все остальное…
Тор покачал головой, не находя слов.
— Случалось тебе видеть ужасающе реалистичный ночной кошмар? Такой, чтобы даже после того, как проснулся с криком, все равно продолжал в нем жить? Вроде бы все кончилось, но… до сих пор не отпускает.
Лиля приобняла его.
— Держись здоровяк, ты у нас настоящий герой!
— Ага, — искренне поддержал Бродяга. — Ты, можно сказать, первый в Утгарде, кем по-настоящему подавился Живог…
Под тяжелым взглядом Тора Бродяга осекся, отвернулся и сделал вид, что безумно увлечен тучами на горизонте.
— По коням!!! — послышался крик епископа. — Быстрее!
Кредовцы быстро побросали факелы, бросились к лошадям. Мы тоже попытались не отстать.
За нашими спинами осталась разграбленная таверна, гора трупов и заполненная возками обочина. Одну за другой, телеги инквизиторского обоза окутывал едкий дым.
* * *
Уже в конце первой минуты лютой скачки, Лиля не выдержала и бросила коня в галоп, настигая Янука. Когда нагнала, о чем-то спросила, и они стали мелко переругиваться. Впрочем, Лилиному упорству можно лишь позавидовать, — Янук быстро сдался и пошел на диалог.
— Много чего узнал! — огрызнулся он после очередного вопроса. — И не столько от пленных, сколько из Дарквуда.
— Что не так? Тебе будто вожжа под хвост попала!
— А разве мало поводов для злости? — Красноречивый взгляд в мою сторону.
— Да ладно тебе! — махнула рукой Лиля. — Никто специально этого делать не стал бы, ты сам виноват, что после горячки боя сунулся к Лису с кубком. Да и, признаться, ты серьезно задолжал Гильдии, посмотри на нашего Тора — бедняге досталось так, что до сих пор в себя не пришел.
— Вам за это платят! А кубок… черт…
Новый взгляд в мою сторону. Я только радовался, что взгляды не могут убивать. Но Лилин прием сработал, Янук отвернулся и нехотя признался:
— Только что был сеанс связи. И начальство в Дарквуде пропесочило по самое не хочу.
— По поводу кубка?
— Я… гм…
— Ты им не сказал? — понятливо улыбнулась Лиля.
— Пока не сказал, — фыркнул Янук, делая ударение на слове «пока». — Но вы, кстати, должны готовиться к санкциям. Дикую охоту при таких обстоятельствах вряд ли объявят, но штрафы ждут не только меня. Искра — ценнейший трофей. И редчайший.
Я видел, что Лиля категорически не согласна по поводу штрафов, слишком уж явные искорки прыгали у нее в глазах. Но сейчас она только кивнула.
— Ладно, но за что тогда пропесочили-то?
— На «золотых» воскрешениях при штурме таверны мы превысили бюджет, — пожаловался Янук. — Истратили все запасы, пришлось просить новые вливания, чтобы восполнить траты. Вышло так, что почти каждый боец мгновенно восстанавливался по пять-шесть раз. Мы ту гребаную таверну считай трупами забросали.
