Самый большой объём работы — по физике. Невзирая на формально малое число часов. Всего шестьдесят восемь за весь год. Больше только по русскому языку, но с ним легче. Математика для меня сейчас формальность, по итогам всероса, мне автоматом засчитают сто баллов. Засчитали бы, если б в сборную страны не прорвался. Так-то, мне все экзамены сейчас побоку. Но сдавать всё равно приходится. Мало ли что без конкурса зачисляют, документы всё равно нужно отдавать. Не приносить же в МГУ документы с двойками или даже тройками. Не поймут-с.
Накидываю график занятий. Первый экзамен — русский язык, 29 мая. 1 июня — математика, 5 июня — физика, 11 июня — иностранные языки, 14 июня — иностранные языки, раздел «разговорная речь».
До 22-го числа занимаюсь исключительно физикой. Затем подключаюсь к русскому языку. К математике готовлюсь больше формально. Затем опять физика вплоть до экзамена 5-го числа. К сдаче немецкого тоже надо готовиться, но так, больше вспоминать.
Переформатировал бы курс школьной физики, подаваемый, на мой взгляд, несколько эклектично. Переформатировал бы, если бы это не было сделано в университетском курсе. Так что некоторые темы лучше по университетским учебникам штудировать. Ладно, искин, ты готов? Тогда поехали…
15 мая, время 08.15.
Школа.
Директор отводит меня в свой кабинет и запирает на ключ. Похоже на краткосрочный домашний арест. На четыре часа. Ровно в 12.00 директор откроет кабинет. То же самое он делает с Сергеем Викторовичем, только у того помещение больше, кабинет физики.
Рассматриваю листы с задачками. Ухмыляюсь. Будет нечто, что грохнет не только по всей школе, но разнесётся по всему городу, а возможно, и области. Что у нас тут? Искин, ты готов?
Одну задачку раскалываю с лёту, вторая сопротивляется чуть дольше. Гм-м, учитель математики подсунул мне задачи с нарастающей сложностью? Ню-ню. Впрочем, я так же поступил.
Дуэль. Третий день школа шумит по поводу математической дуэли, на которую я вызвал учителя математики. О том, что я — член сборной страны, знают все. Поэтому никакого урона авторитету учителя не будет. Урон случился бы, если бы он отказался.
Каждый подобрал для соперника задачи. По десять штук. Из них мы отбраковали уже знакомые. Из оставшихся каждый подготовил пакет из пяти номеров и отдал сопернику. Всё это было утром. Заранее нельзя, непроизвольно мозг начнёт искать решение. Договорились, что задач высшей сложности международного уровня не будет более одной. Ещё одно условие: решение предлагаемых задач должно быть известно предложившему. Хотя бы схематично. Всё основано на честности и остром желании выяснить и сравнить наши реальные возможности.
Через два с половиной часа приступаю к оформлению набело третьей задачи. Не постеснялся Сергей Викторович. Нет задач ниже уровня всероса. Но я его тоже не жалел.
Четвёртая — геометрическая…
Время 11.50. Не попадалось с определённого момента ни одной геометрической задачи, которую не смог бы решить. Если не брать совсем уж глобального уровня вроде трисекции угла. Две тысячи лет не могли разделить угол циркулем и линейкой и только в конце XX-го века одолели. Ну, за такие задачи могут и докторскую степень дать. Кандидатскую точно.
Так что с геометрической расправился примерно за час. Вместе с чистовой записью. А вот последняя не поддаётся. Ну-ка, а если так… теплее, ещё теплее…
Раздаётся звяканье ключа, в дверях материализуется улыбающийся директор.
— Время вышло, милорд! Извольте немедленно представить ваши бумаги! — Провозглашает Анатолий Иваныч. Очень его веселит мероприятие. Так сильно, что он согласился сегодня подменить математика на весь день.
Со вздохом складываю листы. Четыре законченные задачи и одна только начатая.
Пока доходим до кабинета физики, вокруг нас уже вьётся куча любопытных.
— Сейчас всё узнаете. Потерпите пятнадцать минут.
Мы заходим в кабинет, где нас ждёт Сергей Викторович. Через пять минут начинаю злорадно ухмыляться, а через десять мы выходим. Математик не справился с последней и самой трудной задачей, а я хоть не решил, но правильное направление нащупал. Сергей Викторович удостоверился по моим словам, что знаю, куда идти и пусть не десять баллов получаю, но три он и директор дают мне с лёгким сердцем. И-е-е-х-о-у!!!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Выхожу и бросаю вверх сжатую в кулак руку: победа! Меня волной накрывает восторженная толпа одноклассников. Через несколько секунд лечу к потолку и обратно. Меня мощно качают. Я летаю, девочки визжат от восторга, малышня бегает туда-сюда. Бедлам!
Победа с минимальным перевесом — идеальный вариант. Сенсационен сам факт вызова на дуэль. Учителя минимальное отставание вполне устроит. Собственно, и мой проигрыш с минимальным отставанием моей репутации ущерба бы тоже не нанёс. Ничья, тем более. Но моя победа прогрохочет по всему городу. Ученик обштопал учителя, это сенсация.
На ММО дают за раз не пять задач, а три. И времени пять часов, не четыре. По уровню сложности сегодняшние задачки только на полпальца отстают от международных. Так что провёл отличную тренировку.
И сразу праздничный обед. Повод железный. Девочки пирогов настряпали.
— Этот день, — торжественно заявляет Литвинов, жуя пирог, — навсегда войдёт в анналы.
— Похоже на тост, — замечаю я. Все ржут. Довольные и счастливые больше меня.
Так проходят наши последние счастливые деньки.
4 июня, время 15.10.
Школа.
Страждущая известий толпа вьётся около вывешенного списка с результатами экзаменов. Русский и математика. Неплохие результаты. И у кого самые лучшие? По математике у меня, разумеется. Девяносто четыре балла. Куда шесть баллов замылили? По русскому несколько грустнее, но предсказуемо: восемьдесят семь.
Технологий, противостоящих жесточайшему контролю, разработать так и не смогли. Даже в туалет выходили с сопровождением. Экзамен проходил в другой школе, так что закладок в любом виде сделать невозможно. Идею использовать азбуку Морзе отвергли тоже. Легче выучить предмет, чем в краткий срок освоить сию науку.
Бурное коллективное обсуждение подобных возможностей благотворную роль всё-таки сыграло. Включив накануне искина процентов на пятьдесят, выделил из всего сонма тригонометрических формул, — их там более тридцати, предлагаемых к запоминанию, — несколько ключевых. Всего четыре. Все остальные достаточно просто выводятся из них. То же самое проделал с логарифмами.
— Ну, а табличные интегралы и производные надо тупо выучить наизусть, — так закончил стихийную свою лекцию.
Общие усилия по подготовке и самоподготовке сказались. Ниже семидесяти баллов не набрал никто. Полагаю наличие в классе мощного, федерального уровня силы, олимпиадника сказалось. Учитель не всегда в зоне доступа, к однокласснику с любым вопросом обратиться намного проще. А дуэль показала, что в квалификации я учителю не уступаю.
— И всё-таки ты не набрал сто баллов, — подошедшая Оля ехидно дёргает меня за ухо.
— Ты не права со всех сторон, — пожимаю плечами. — Я их ещё в прошлом году набрал, когда на всеросе победил…
— Но официальный экзамен не вытянул, — возражает Оля, а вокруг нас собираются любопытствующие.
— Тоже вопрос. Некоторые задачи могут иметь несколько вариантов решения. Экзаменаторы могут подойти к проверке формально, сверить со своим вариантом. Не совпадает? В топку. Уверен, что если на апелляцию подам, то выбью из них сто баллов. Нет в моей работе ошибок.
— Будешь апеллировать? — Влезает Ирина.
— А зачем? Мне, чтобы подтвердить сто баллов, надо набрать всего семьдесят пять. Да и подтверждать уже не надо. То есть, целых две причины, чтобы не шуметь. А им, экзаменаторам, так спокойнее. Стобалльные результаты всегда привлекают внимание большой стаи проверяющих.
Возможно, такая же картина с русским языком. Правил столько, что нет, наверное, людей, которые бы их помнили все, со всеми исключениями. Ладно бы помнить, такие, с великолепной памятью специалисты ещё найдутся, но многие правила натурально опираются на ощущения. Похожие на музыкальный слух. Синтаксис в небольшой части отдаётся на откуп автору текста. Запятыми он может выделить часть текста, которая по правилам в этом не нуждается. Квалификация проверяющих и составляющих контрольные тесты может быть сомнительной. Нет, наверняка какие-то требования для них есть, но для проныр всякого рода нет непреодолимых препятствий.
