- Вы позволите? - спросил он. - Господь возговорил к Малахии.
Он принялся что-то кропать на библиотечном бланке.
Будешь уходить - захвати бланков со стойки.
- Кто уже в браке, - возвестил мистер Супер, сладостный герольд, пусть так и живут, все, кроме одного. Остальные пускай по-прежнему воздерживаются.
В браке отнюдь не состоя, он засмеялся, глядя на Эглинтона Иоанна, искусств бакалавра [Bachelor - бакалавр, холостяк (англ.)], холостяка.
Не имея ни жены, ни интрижки, повсюду опасаясь сетей, оба еженощно смакуют "Укрощение строптивой" с вариантами и комментариями.
- Вы устроили надувательство, - без околичностей заявил Джон Эглинтон Стивену. - Вы нас заставили проделать весь этот путь, чтобы в конце показать банальнейший треугольник. Вы сами-то верите в собственную теорию?
- Нет, - отвечал Стивен незамедлительно.
- А вы не запишете все это? - спросил мистер Супер. - Вам нужно из этого сделать диалог, понимаете, как те платонические диалоги, что сочинял Уайльд.
Джон Эклектикон улыбнулся сугубо.
- В таком случае, - сказал он, - я не вижу, почему вы должны ожидать какой-то платы за это, коль скоро вы сами в это не верите. Доуден верит, что в "Гамлете" имеется какая-то тайна, но больше ничего говорить не желает. Герр Бляйбтрой, тот господин, с которым Пайпер встречался в Берлине, развивает версию насчет Ратленда и думает, что секрет таится в стратфордском памятнике. Пайпер говорил, будто бы он собирается нанести визит нынешнему герцогу и доказать ему, что пьесы были написаны его предком. Это будет такой сюрприз для его сиятельства. Однако он верит в свою теорию.
Верую, Господи, помоги моему неверию. То есть, помоги мне верить или помоги мне не верить? Кто помогает верить? Egomen [само я (лат.)]. А кто не верить? Другой малый.
- Вы единственный из всех авторов "Даны", кто требует звонкой монеты. И я не уверен насчет ближайшего номера. Фред Райен хочет, чтобы ему оставили место для статьи по экономике.
Фредрайн. Две звонких монеты он мне ссудил. Чтоб ты снялся с мели. Экономика.
- За одну гинею, - сказал Стивен, - вы можете опубликовать эту беседу.
Бык Маллиган перестал, посмеиваясь, кропать и, посмеиваясь, поднялся. Чинным голосом, с медоточивым коварством он известил:
- Нанеся визит барду Клинку в его летней резиденции на верхней Мекленбург-стрит, я обнаружил его погруженным в изучение "Summa contra Gentiles" [сумма против язычников (лат.)], в обществе двух гонорейных леди, Нелли-Свеженькой и Розали, шлюхи с угольной пристани.
Он оборвал себя.
- Пошли, Клинк. Пошли, скиталец Энгус с птицами.
Пошли, Клинк. Ты уже все доел после нас. О, я, разумеется, позабочусь о требухе и объедках для тебя.
Стивен поднялся.
Жизнь - множество дней. Этот кончится.
- Мы вас увидим вечером, - сказал Джон Эглинтон. - Notre ami [наш друг (франц.)] Мур надеется, что Мэйлахи Маллиган будет там.
Бык Маллиган раскланялся панамой и бланком.
- Мсье Мур, - сказал он, - просвещающий ирландскую молодежь по французской части. Я там буду. Пошли. Клинк, бардам надлежит выпить. Ты можешь ступать прямо?
Посмеивающийся...
Накачиваться до одиннадцати. Вечернее развлечение ирландцев.
Паяц...
Стивен двигался за паяцем...
Однажды была у нас дискуссия в национальной библиотеке. Шекс. Потом. Идет спина пая: за ней шагаю я. Наступаю ему на пятки.
Стивен, попрощавшись, как в воду опущенный, двигался за паяцем, шутом, ладнопричесанным, свежевыбритым, из сводчатой кельи на свет дневной, грохочущий и бездумный.
Что ж я постиг? О них? О себе?
Теперь гуляй как Хейнс.
Зал для постоянных читателей. В книге посетителей Кэшел Бойл О'Коннор Фицморис Тисделл Фаррелл кудрявым росчерком завершает свои полисиллабусы. Вопрос: был ли Гамлет безумцем? Лысина квакера с аббатиком в беседе елейно-книжной:
- О, конечно, извольте, сэр... Я буду просто счастлив...
С гримасой игривой Бык Маллиган базарил бездельно с самим собой, себе ж благосклонно кивая:
- Довольная задница.
Турникет.
Неужели?.. Шляпка с голубой лентой?.. Написано не спеша?.. Что?.. Посмотрела?..
Закругление балюстрады: тихоструйный Минций.
Пак Маллиган, панамоносец, перескакивал со ступеньки на ступеньку, ямбами путь уснащая:
Джон Эглинтон, душка Джон,
Почему без женки он?
Потом вдруг разразился тирадой:
- Ох, уж этот китаец без подбородка! Чин Чон Эг Лин Тон. Мы с Хейнсом зашли как-то в этот их театришко, в зале слесарей. Как раньше греки, как М.Метерлинк, наши актеры творят новое искусство для Европы. Театр Аббатства! Мне так и чуялся пот монашьих причинных мест.
Он смачно сплюнул.
Забыл: что он никоим образом не забыл как его выпорол этот паршивый Люси. И еще: он бросил la femme de trente ans [женщина тридцати лет (франц.)]. И почему не было других детей? И первенцем была девочка?
Задним умом. Беги, возвращайся.
Суровый затворник все еще там (имеет свой кусок пирога) и сладостный юнец, миньончик, федоновы шелковистые кудри приятно гладить.
Э-э... Я тут вот... хотел... забыл сказать... э-э...
- Лонгворт и Маккерди Аткинсон там тоже были...
Пак Маллиган, легко приплясывая, стрекотал:
Заслышу ль ругань в переулке
Иль встречу шлюху на прогулке,
Как сразу мысль на этом фоне
Об Ф.Маккерди Аткинсоне,
Что с деревянною ногой,
С ним тут же рядышком другой,
Чья вкус винца не знает глотка,
Маги, лишенный подбородка.
У них жениться духу нет,
И онанизм - весь их секрет.
Фиглярствуй дальше. Познай сам себя. Остановился ниже меня, насмешливо мерит взглядом. Я останавливаюсь.
- Шут ты кладбищенский, - посетовал Бык Маллиган: - Синг уже перестал ходить в черном, чтоб быть как люди. Черны только вороны, попы и английский уголь.
Прерывистый смешок слетел с его уст.
- Лонгворт чуть ли не окочурился, - сообщил он, - из-за того, что ты написал про эту старую крысу Грегори. Ах ты, надравшийся жидоиезуит из инквизиции! Она тебя пристраивает в газету, а ты в благодарность разносишь ее писульки к этакой матери. Разве нельзя было в стиле Йейтса?
Он продолжал спускаться, выделывая свои ужимки и плавно балансируя руками:
- Прекраснейшая из книг, что появились у нас в стране на моем веку. Невольно вспоминаешь Гомера.
Он остановился у подножия лестницы.
- У меня зародилась пьеса! Бесовское измышление! - объявил он торжественно.
Зал с мавританскими колоннами, скрещивающиеся тени. Окончен мавританский танец девятерых в шляпах индексов.
Мелодичным голосом, с гибкими интонациями. Бык Маллиган принялся зачитывать свою скрижаль:
Каждый сам себе жена,
или Медовый месяц в руке
(национальное аморалите в трех оргазмах)
сочинение Мудака Маллигана
Он обратил к Стивену ликующее мурло:
- Я опасаюсь, что маскировка слишком прозрачна. Но слушай же.
Он продолжал читать, marcato:
- Действующие лица:
ТОБИ ДРОЧИНЬСКИЙ (задроченный полячок)
МАНДАВОШ (лесной разбойник)
МЕДИК ДИК и МЕДИК ДЭВИ (двое за одного)
МАТУШКА ГРОГАН (водородица)
НЕЛЛИ-СВЕЖЕНЬКАЯ и РОЗАЛИ (шлюха с угольной пристани).
Он шел впереди Стивена, похохатывая, болтая головой туда и сюда - и весело обращался к теням, душам людей:
- О, та ночь в Кэмден-холл, когда дочери Эрина должны были поднимать юбки, чтобы переступить через тебя, лежащего в своей винноцветной, разноцветной и изобильной блевотине!
- Невиннейший из сыновей Эрина, - откликнулся Стивен, - ради которого когда-либо юбки поднимались.
Почти у самого выхода, ощутив чье-то присутствие сзади, он посторонился.
Расстаться. Подходящий момент. Ну, а куда? Если сегодня Сократ выйдет из дому, если нынче Иуда пустится в путь. Какая разница? Предрешенное пространство ожидает меня в предрешенное время - неотменимо.
Моя воля - и его воля, лицом к лицу. Между ними бездна.
Человек прошел между ними, вежливо кланяясь.
- Еще раз здравствуйте, - отвечал Бык Маллиган.
Портик.
Здесь я следил за птицами, гадая по их полету. Энгус с птицами. Они улетают, прилетают. Этой ночью и я летал. Летал с легкостью. Люди дивились. А потом квартал девок. Он мне протягивал нежную как сливки дыню. Входи. Ты увидишь.
- Странствующий жид, - прошептал Бык Маллиган в комическом ужасе. - Ты не заметил его глаза? Он на тебя смотрел с вожделением. Страшусь тебя, о старый мореход. Клинк, ты на краю гибели. Обзаводись поясом целомудрия.
Оксенфордские нравы.
День. Тачка солнца над дугой моста.
Темная спина двигалась впереди. Шаги леопарда, спустился, проходит воротами, под остриями решетки.
Они шли следом.
Продолжай оскорблять меня. Говори.
Приветливый воздух подчеркивал выступы стен на Килдер-стрит. Ни одной птицы. Из труб над домами подымались два хрупких пера, раскидывались оперением и под веющей мягкостью мягко таяли.
Прекрати сражаться. Мир цимбелиновых друидов, мистериальный: просторная земля - алтарь.
