— Доброго заката, уважаемые! — поставленным голосом поприветствовал он. Винрос сделал шаг вперед.
— Здравствуй, странник. — Не представленный лично, король не стал щеголять знанием имени кровопийцы, но назвал себя, дополнив: — Я предводитель нашей семьи, на чью территорию зашел и, позволь тебя спросить, есть ли где-то земли, принадлежащие твоему клану?
— Нет, такого нет, — Рохо скупо усмехнулся. — Мы никогда надолго нигде не оседали, а потому наш дом — вся земля, любое место, и мне непривычно слышать, что территория как-то делится, но раз у вас так принято, то я с пониманием отношусь к подобному.
— Я немного в курсе твоей истории, — позволял себе говорить на «ты» мужчина, вдвое старший пришлого. — Джейн кое-что пересказала о том, что ты ей поведал…
— Не надо, не стесняйся этого, — обратился Рохо к вампирессе, за что Тэрросу захотелось его ударить. — Я хорошо осознавал, что ты поделишься информацией с остальными, и это нормально. Это и мне облегчит нужду повторять всё дважды. Итак, вы знаете обо мне практически всё, так как больше мне о себе рассказать нечего. Я прост и камня за пазухой не держу.
— А что насчет ножа за спиной? — хмыкнул на ухо Харосу Джерри, предвзято озираясь на иноземца.
— И скелета в шкафу, — добавил с другой стороны Тио. Харос закатил между ними глаза. Ему всё это было скучно и уныло, и если бы это хоть как-то не отвлекало его от ожидания возвращения Кэрри, он бы вообще не вышел из дома.
— По нашим законам, — ответил откровенностью Винрос. — За полное лишение крови девочки, ты должен бы был поплатиться своей жизнью и встретить рассвет…
— Я знаю, — избавил Рохо вождя от надобности углубляться в подробности.
— Но, во-первых, ты не наш, — развел глава рода руками. — Во-вторых, она просила не казнить тебя. Твоя жертва, к счастью живая, не выдвинула обвинения.
— Я не говорила, что не злюсь на него вовсе, — вставила Джейн. Король кивнул ей и продолжил:
— А в-третьих… в-третьих ты принес нам знание о том, как вампиры могут родиться иначе, не по наследству от родителей. Мы никогда не ведали, что запрет на убийство людей таким образом имеет подобные корни. Возможно, это было утеряно, а возможно забылось намеренно, чтобы никто не плодил себе подобных под страхом смерти… Но мы вымирающее племя, и теперь подобное открытие очень ко времени. — Сияющий и, как никогда, окрыленный Рум, на километры источал вокруг себя эйфорию, когда произносились эти слова. Винрос оглянулся на старших, родителей Тэрроса, Джулиана и Юджин, и, вернув лицо к Рохо, подвел итог: — Мы посовещались и решили, что за это простим тебя, раз Джейн не требует отмщения, но с условием, что ты покинешь наши места и никогда больше не вернешься.
— Ну что ж… — Рохо опустил взгляд и вздохнул, замолчав сам и заставив онеметь окружающих, выжидающих его реакции на приговор. — Я и не собирался оставаться здесь, я ушел бы, даже если бы меня не выгоняли, — подняв лицо, он нашел глазами Джейн. — Но я уйду с ней. Я заберу её с собой, и только после этого исчезну из округи.
Повисла тишина. Все взоры заметались между новоиспеченной вампирессой и последним из своего рода красноволосым. Тэррос бурно возмутился в мыслях и приготовился озвучить этот формулирующийся протест.
— Никто не будет против! — вперед него заявила Юджин. — Забирай своё творение, и уходите оба!
— Юджин! — цыкнула на неё тётя Тэрроса и протянула руку к королю. — Винрос, эта девочка моя названная дочь, я не могу отдать её какому-то незнакомцу, о котором мы ничего не знаем!
— Я тоже не согласен выполнять его просьбу! — прикрыл своим плечом обсуждаемую старший принц.
— Это не нуждается в уточнении! — заверил Винрос и развернулся к Рохо. — Мы дали ей кров и обещали защиту, мы приняли её к себе и теперь она — одна из нас. Мы не можем выгнать её и распоряжаться ею, чего не позволим и тебе.
— Так, может быть потому и стоит спросить её саму? — растянул тонкие губы Рохо, искушающе впившись черными очами в Дженнифер. — Что ты скажешь, прекрасная? Останешься здесь, с этой семьёй, или отправишься со мной, чтобы создать по-настоящему свою собственную? Ты свободна выбрать то, что пожелаешь.
Вампиресса приложила ладонь ко рту, закашлявшись. От волнения она теряла дар речи, но ответить надо было.
Принц без границ
Осмелев немного, Джейн огляделась на народное собрание за спиной. Несмотря на неловкость момента, ей льстило ощущать себя звездой среди статистов, когда всеобщее внимание приковано в одну точку — к ней. Ждали именно её ответа, а он мог быть каким угодно. То есть, не совсем… либо да, либо нет. Клану или одиночке, кому-то отказать, с кем-то согласиться. Словно торопя её, с неба опять начало моросить.
— Гроза будет, — заметил кто-то из старожилов в толпе.
— Я… — робко подкралась к выступлению Дженнифер. Чей-то интерес привлекся к ней, а чей-то и не отрывался. Король, Рохо, Тэррос и Мин с замиранием сердца напрягли слух, смотревшие только на неё. — Я почти не знаю, даже совершенно не знаю вампира, который зовет меня уйти с собой. Он сделал меня такой по своей корысти, и у меня совсем нет причин положиться на него. Никто из нас его не знает. А вы… теперь, когда я убедилась, что ваша семья не виновна в моей людской смерти, я благодарна вам за то, что вы оказали мне покровительство и спасли, приняли, пока я находилась в отчаянии. — Принцы отметили не без удовольствия, что девушка научилась говорить немного более высоким языком, чем говорила до встречи с ними. За несколько дней Джейн переборола вместе со своей человеческой сущностью и многие черты своего характера. Она вливалась в поток их течения, и была во всём уже не той, что приехала на турбазу. — Но… я не скрывала, что приняла это всё от безысходности. Никто не хочет умирать, правда? И когда я должна была смириться с жизнью здесь для того, чтобы акклиматизироваться, как кровопийца, то я согласилась. Я стала такой, как вы, но не стала одной из вас, простите. — Джейн посмотрела в терзающиеся глаза Тэрроса. — Не думаю, что не ушла бы рано или поздно отсюда сама. Я не могу жить тут и осознавать, какую боль причиняет моим родителям моё исчезновение, а с вами я не имею права заявлять о себе, чтобы не разоблачить это место… Рохо, — она повернулась к красноволосому. — Если я пойду с тобой, ты позволишь мне зайти к себе домой, в городе, и сказать маме и папе, что я, кто я, и как теперь обитаю на этом свете? Вернее, в темноте…
— Конечно, — кивнул тот. — Для меня не имеет значения разоблачение, ведь мы двинемся дальше. Мы никогда не остановимся, пока не захотим этого сами, прекрасная.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
