Костас запоздало сообразил − денег ни гроша!
− Чего налить? - спросила его хозяйка. Страшенная, запитая шена. От нее за стадию несет перегарищем.
− Лучше спроси, чем будет платить, − лезет в разговор посетитель у прилавка. Он уже договорился с владелицей фускарии, она зачтет ему в оплату маленькие радости грядущей ночи.
− Пойдет? - Костас стащил перчатку с руки и бросил на прилавок.
− Из этих? Из охотников? - спросила хозяйка, щуря глаз. - Больно чистый, да холеный.
Договорщик сообразил, его запросто могут поменять на более достойного кандидата и снова влез в разговор.
− Не пойдет. Такого добра здесь по три у каждого. Деньгу гони. Или меч. Или приходи, как камешек получишь. Погуляем.
Тетка не спешила выносить вердикт. Симпатичный мужик. Не то, что эти. Обрыдли рожи! Одни и те же.
− Денег нет. Только это, − Костас кивнул на перчатку.
− А как насчет..., − хозяйка лизнула кончиком языка верхнюю губу.
Он не понял. Помог договорщик. За что получил в рожу и свалился со стула.
− Как знаешь, − покривилась хозяйка.
Костас забрал перчатку, надел и продемонстрировал оживившим завсегдатаям. Не отвлекайтесь парни, пейте. Парни понуро сунули морды в неполные кружки. Вышел в боковую дверь. Через подворье, перепаханное привязанным тощим боровом, выбрался на улочку. Расхаживают куры, под лавкой дремлет псина, крутит ухом - слушает. В песке возятся детишки. Хозяин скобяной лавки, что кукушка в часах. Вышел-зашел, вышел-зашел. Мается. Ни клиентов, ни знакомых!
За перекрестком и все еще приличным домом аптекаря, улочка разделялась на две. Обе огибали неприглядные руины, поросшие травой и молодыми топольками, и выводили к площади. Последнее обустройство оной, разбили памятник и обломками завалили фонтан. Ровно, голо и удобно.
Толпа человек двадцать. Взбаламученные жаждой быстрого обогащения карийцы, клефты охочие до легкой добычи, мудрецы рассчитывающие на халяву, приблудные, кто с косарем, кто с цепом, кто с неподъемным дедовским колуном. Пять шесть воинов. У каждого на левом плече вороненое оплечье под вид оперения. На запястьях выжжен стигмат − когть. Вооружены скимитарами. Враны. Они знали, зачем здесь.
Костас не сбавляя шаг, обнажил меч. Ему навстречу один из Вранов. Ни статью, ни мощью не выделялся. Больше напоминал вертлявую мышь, чем неуклюжую птицу.
Вспомнился кубинец.
− Ты можешь завалить округу трупами и не добиться ничего. А можешь, отделаться кровью одного мудилы.
Так поучал Костаса, Стаса и Серегу, пламенный соратник Че Гевары.
Они ловили дезертира, слинявшего с поста и пристрелившего напарника и заодно весь развод. Вояка был так себе и можно было плюнуть на проделку, но создавался опасный прецедент.
Родная деревня беглеца выдать отказалась. Местный колдун, обряженный в шкуру и перья, встретил их на самом краю поселения. Он выл, стучал в бубен и призывал в помощь Ориша Шанго.
− И как мы будем с ним договариваться? - спросил тогда Серега, озираясь. Из всех кустов за ними наблюдали десятки глаз. Любопытных, настороженных, злых.
− Договариваться? - плотоядно усмехнулся кубинец. - ООН пусть с ними договаривается. Чтобы друг дружку не жрали.
Переговоры оказались короткими и конструктивными. Кубинец не произнес ни слова, достал любимый револьвер и всадил в колдуна подряд шесть пуль.
Громы их не ударили, молнии не испепелили, земля не поглотила. Ориша Шанго выходку спустил. Деревня беглеца выдала.
− Они должны бояться не тебя, стая шакалов загрызет любого льва, а того что окажутся следующими. Каждый из них по отдельности должен трястись от страха. Следующий он и никто другой!..
...Вран, нанес сильный вертикальный удар. Как всякий правша с наклоном влево. Костас подставил блок. С отшагиванием развернулся. Одновременно, горизонтальным поворотом меча на двести семьдесят градусов, ударил противника в правый висок. Разрубил науш, оглушил. Тычком рукояти в грудь опрокинул на землю.
Недостаток толпы одновременно и её достоинство. Или все сбегут, втаптывая нерасторопных в землю или все накинуться, толкаясь и визжа. Тут важно чувствовать настрой.
Костас повернувшись спиной, не замечая остальных, по-мясницки точно работая ножом, у еще живого и дергающего Врана, вырезал кусок печени. Должно быть это выглядело дико, не благородно, недостойно человека. Так не поступают даже с самым худшим из врагов. Наверное. Стряхнул лишнюю кровь, откусил, пожевал, сплюнул под ноги и отбросил остатки в песок.
Враны и вместе с ними остальные, отступились от него.
Стоят ли сохраненные жизни паршивого вкуса во рту? Как посмотреть.
Костас вышел в проулок. Из оставленного ведра умыл лицо и ополоснул руки. Солоноватость крови так и держалась на языке, можешь выпить хоть бочку.
Какое-то время шел спокойно. На маленьком базарчике, где торговали зеленью и овощами, сердобольная торговка подала очищенную морковку.
− Бери-бери, не побрезгуй.
Костас с удовольствием морковку сгрыз.
Молодая шлюшка преградила дорогу.
− Солид, − назвала она цену. Отбросила длинные волосы назад. В широкий вырез видны крепкие грудки. Острые соски выпирают из-под легкой ткани. Весь наряд - туника до щиколоток и поясок из лакированной кожи.
− Дорого, − ответил Костас, делая шаг в сторону.
Шлюха не пропустила.
− Сколько дашь? - вязалась она.
− Десять фоллов, − назвал он заведомо цену, на которую не соглашались и шестидесятилетние старухи.
− А этого не хочешь! - оскорбилась девица и попыталась выхватить из-за спины кинжальчик.
Костас оказался быстрее. Подхватил шлюху под локти и швырнул о стену. У девки вышибло дух. Она, задыхалась, ловила ртом воздух не в силах вздохнуть или закричать.
− Здесь он! Здесь! - заблажил мужичок, выскакивая из соседнего дома. За ним в проем сунулись ребячьи любопытные головы.
Папаша ловко перебросил из руки в руку шипастый самодельный моргенштерн. Даже мулине умудрился выписать не убившись. Мол, и мы мастера этого... фейхтованья.
Отец семейства остался лежать на улице, подплывая кровью, медленно моргая, слушая плач перепуганных детей. Шевелил пересохшими губами, толи шептал молитву, толи пытался успокоить своих ребят.
Поворот... Короткий переход через улицу. Снова зигзаг. В тупике перелез через забор. На удивление не слышно собак. Поели до единой.
В распахнутом длинном пакгаузе грузили мешки и корзины. На него не обращали внимания. Костас вошел в дверь намереваясь проскользнуть в сутолоке. Не получилось. Он едва добрался до середины, на него сверху сбросили мешок с зерном. От скользящего удара по спине бросило вперед. Устоял, пробежав пару шагов. Набирая скорость, сблизился с карийцем. Позади, пыхтя догонял второй. Высоко подпрыгнув, Костас ударил коленом в грудь, опрокинул противника. Сохраняя скорость, забежал на стену, кувыркнулся с разворотом и встретил догоняющего лицом к лицу. С этим все просто. Сам подлез под удар. Стальные когти пропороли нижнюю челюсть, вошли в рот и впились в нёбо. Противник захлебнулся, вдохнув собственную кровь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
