секреты. В данном случае я только себя подставлю. Это единственное, что я могу вам сказать.
- Не доверяешь мне?
- Конечно, нет. Вы меня почти подвели к самоубийству.
- И как же?
- Очень просто. Одно из решений, которое мне пришло в голову – уйти от проблем – совершить суицид. Но я вовремя одумался.
- Почему?
- Вовремя вспомнил об одном обещании…
- О каком?
- О том… - и тут до меня дошло, что я уже не скрываю часть своих эмоций и рассказываю то, что ей в принципе знать не обязательно, - а вот это уже я вам не расскажу. Не хочу выдавать свои слабости, ведь вы непременно ими воспользуетесь.
- Ахахаха, - громко рассмеялась психологиня, - ты тот еще кадр. Вроде скрываешься, потом выдаешь часть информации, обрываешь ее в самом интересном моменте… Неопытный ты еще для таких действий.
- Я еще только учусь, - я уже немного понимал задумки Нонны Альбертовны, - поэтому получается так топорно. Но, как сказал один из великих полководцев: «тяжело в учении – легко в бою».
- Неплохо, неплохо, - тон психолгини немного поменялся на уклон в деловую сторону, ¬¬¬- итак, приступим к уже к деловому разговору. Раз ты смог сам разобраться в себе, то я смогу вволю «поиграться» с тобой. В конце концов, твой случай – возможная тема моей новой работы.
- Вы считаете, что мой случай уникален? Нервных срывов случается очень много за один день у разного числа народа, я считаю, что мой случай достаточно обычен.
- Не думай, - огрызнулась Нонна Альбертовна, - пока не твое. Случаев, действительно, много. Но далеко не все получены в ходе такого стресса и ситуации. У тебя получился опыт, когда жертва стала охотником. Согласись, никто не ожидал от тебя такого развития событий. Твое подсознание поменялось под действительное окружение, однако из-за сильного стресса – все закрепилось.
- Вы хотите сказать, что я в тот момент полностью изменился и эти изменения повлияли в дальнейшем? - прервал я интереснейшую лекцию психологини, не удержавшись от вопроса, - Тем самым я вогнал себя в пограничное состояние?
- Перебивать некультурно, - упрекнула меня Нонна Альбертовна, - но ты прав. Ты смог тогда создать другую сторону подсознания. В крайнем случае открыть. Но это маловероятно. Ты же не маньяк-убийца?
После этих слов психологиня с интересом посмотрела на меня. Однако, вот это поворот. Я – маньяк-убийца. Кому скажешь – не поверит. Вот и я не верил. Конечно, я не могу полностью понимать работу подсознания, но полностью уверен, что не испытываю тягу к убийству людей.
- Не думаю, - как можно решительнее, как мне хотелось верить, ответил Нонне Альбертовне, - никогда не задумывался от таком. И, тем более, не получал удовольствие от убийств.
- А как же состояние эйфории? – ехидная улыбка психологини так и сияла, - Ты же сам тогда говорил, что словил такое состояние?
Да твою ж… к этому я никак не был готов. И мне даже нечем парировать ее ход. Так, спокойно, я еще не законченный убийца. А пауза затягивается. Как не хочется проигрывать ей.
- То самое состояние эйфории, как я сказал, наступило под воздействием препаратов – не стал я тянуть с ответом, - следовательно, не может служить объективной оценкой.
- А вот тут ты не прав, - улыбка Нонны Альбертовны стала еще шире, - как известно, такие, как ты выразился препараты, глушат рациональное. Следовательно, нам открывается другая сторона. А вот за нее и отвечает подсознание, выходящее на позиции лидера и «перехватывая» управление на себя.
Я сам себя загнал в ловушку. По всем моим словам, аргументам психологини, я являюсь скрытым маньяком. И мое подсознание, дорвавшись до управления, повернуло всё под себя, выбросив все мои темные намерения и желания наружу?
Нет, точно нет. У меня не может быть таких желаний. Я это точно знаю, вот только как это опровергнуть? Ведь по все еще ухмыляющейся Нонне Альбертовне видно, что упрятать меня в психушку очень просто.
Думай, времени не так много. Я никогда не задумывался об убийствах. Это первое. Второе, я всегда ценил любую жизнь, и был готов отдать свою взамен, но только в особых случаях. Еще что-то? И этого чего-то не было. Остается только признать поражение и согласиться на доводы Нонны Альбертовны. А ведь так не хочется. Ее цепкие щупальца аргументов и фактов крепко впились в меня и мое подсознание.
Глава 32
Глава 32. Сложно спорить и сопротивляться знающему.
А вот признать свое поражение, я пока не готов. Да и не хочу. Итак зашел слишком далеко. Остается только одно – докопаться до истины, используя по полной все возможные методы рассуждения.
Начнем с метода, проверенного временем, – дедукции. Нервный срыв одно из самых распространённых нарушений психики, у которого есть определенные причины. В обычное время это какие-либо потрясения или происшествия.
Однако, мой случай уникален. Я пережил психическое потрясение, но цель спасти всех помогла мне не забиться в угол, а действовать. При этом из слов Нонны Альбертовны получается, что на мои действия сильно повлияло подсознание. И из сути моих поступков она делает неутешительный вывод, что я являлся скрытым маньяком-убийцей.
Но тут идет небольшая нестыковка. Появляется вопрос «А почему все это проявилось только после стимуляции препаратом «W231»? Ведь главное психологическое потрясение я пережил в первые минуты, после убийства. Получается, скрытые мотивы моего подсознания должны были проявиться сразу, когда разум затуманен.
Но не произошло ничего. Я не начал убивать всех без разбора или что похуже. Не практически не терял самообладания. Это произошло намного позже. И даже после «W231». Это первый аргумент в мою пользу.
А теперь воспользуемся менее распространенным методом – индукцией. В отличии от дедукции, которая на первый взгляд неопытного намного проще, но позволяет взглянуть с другой стороны на происходящее.
Начнем с того, что я действительно маньяк-убийца. Значит я должен быть, как правило, психически нестабильным или, на крайний случай, с некоторыми достаточно заметными отклонениями. А такое не должно достигаться однократным медикаментозным вмешательством.
Хотя, наркотики могут и не такое. Хорошо, тогда препараты не могут за столь короткий срок повлиять на поведение. Или нет? Под психотропными можно таких дел наворотить и даже не вспомнить об этом. Получается, это играет против меня.
