— Показывай майор, что там за новые немецкие танки у тебя.
— Товарищ генерал, придётся ехать к Розенхайму, трофейные танки там, вместе с моим батальоном.
— Хорошо, едем.
Взяв свою охрану, мы вместе выехали к городу, к моей командирской машине и бронетранспортёру присоединилась машина комдива и четыре бронетранспортёра охраны, один из которых был зенитным, всё же немецкая авиация еще не была уничтожена, и похоже запасов бензина для самолётов пока ещё и хватало, хотя интенсивность её действия значительно снизилась. К вечеру мы прибыли в расположение моего батальона, дорога прошла спокойно, ни одного нападения не случилось. Хотя солнце уже клонилось к закату, но было ещё достаточно светло и комдив лично сначала осмотрел поле боя, на котором застыли сгоревшие немецкие танки и пятеро моих, шестой танк сгорел в городе. Затем мы поехали в расположение моего батальона, а расположился я немного в стороне. Там было большое крестьянское подворье с небольшой реммастерской, что лучше всего подходило для моего батальона. Весь личный состав расположился в нескольких больших домах, а подбитые танки по очереди ремонтировали в мастерской. Трофейные танки под маскировочной сетью стояли чуть в стороне от моих, но рядом с домами. Выйдя из своей машины, комдив сначала осмотрел немецкие танки снаружи, в том числе и следы от попадания моих снарядов в них, а затем полез внутрь. Около получаса он осматривал трофейные машины, пока казалось не излазил их полностью, а затем наконец произнёс.
— Ладно майор, похоже я немного погорячился, таких зверей действительно нелегко завалить, показывай свои танки, те, что подбиты в бою с этими зверями.
Я проводил его к мастерской, там и стояли подбитые танки, комдив тщательно их осмотрел, в том числе и следы от срикошетировавших снарядов, ибо не каждое попадание немецких снарядов пробивало броню, всё же скошенные углы лобовой брони в ряде случаев не дали немецким снарядам пробить броню танков.
— Майор, а тебе как эти танки? — Указал комдив на мои ИС-ы.
— Отличные товарищ генерал, только боекомплект маловат, а так отличные.
— А как же прошедший бой? — Ехидно спросил меня комдив.
— А что прошедший бой, ведь ни кто не предполагал, что у противника окажутся такие танки, у них и орудие значительно длинней, чем у Тигра, вот и бронепробиваемость выше и лобовая броня толще, но мы всё равно с ними справились, правда сначала пришлось попотеть, пока не нашли их слабое место.
— Это какое?
— Нижняя лобовая плита, она вполне пробивается нашими снарядами, да и так если сразу несколько танков одновременно выстрелят по одному новому немецкому, то контузия экипажу обеспечена, или сбить ему гусеницу и заставить его таким образом подставить нам свой бок.
— Ладно майор, за захват новейших танков противника хвалю, обеспечь им охрану, а я пока сообщу о них наверх и организую их вывоз к нам в тыл.
Я не особо рассчитывал на награду за захват этих танков, мне хорошо было уже то, что комдив не стал ставить мне в вину потерю большей части своих танков, хотя почти все они через несколько дней вернутся в строй. А захваченные Тигры забрали через три дня, я как раз заканчивал ремонт своих танков, когда под усиленной охраной прибыли эвакуационщики, в качестве тягачей были тридцатьчетвёрки без башен, и они тянули платформы. Загнав танки на них своим ходом, тягачи потянули платформы и вскоре скрылись из виду. А за захват этих танков мне всё же дали орден Ленина, в дальнейшем я лишь дважды столкнулся в бою с этими танками, которые, как я чуть позже узнал, были новейшими Тигр 2. Все остальные боестолкновения с немецкими танками неизменно заканчивались нашими победами, через месяц мой батальон пополнили недостающими танками и до самого конца войны я потерял ещё семь танков безвозвратно.
Прибывший батальон новеньких ИС-1 отличился в первый же день, он столкнулся с новейшими Тиграми 2, и хотя уничтожил их, но и сам понёс большие потери, но к счастью безвозвратных было мало. В качестве приза нам досталось три трофейных танка, которые и были отправлены в Москву на Кубинку. А так положение на фронтах было хорошим, В Прибалтике Первый Прибалтийский фронт окружил в районе Клайпеды остатки немецких войск и прибалтийских предателей. Наши войска продвигались достаточно медленно, сопротивление было очень сильным, а командование, не желая терять понапрасну своих бойцов во всю использовало артиллерию и танки с самоходками. Наиболее тяжёлые бои шли в городах, хотя очень многие прибалты воевали за немцев, но командование велело максимально обезопасить мирное население, вот и приходилось аккуратничать. Второй Прибалтийский фронт в это время подошёл к Кёнигсбергу и встал. Оплот немецкого милитаризма был очень хорошо укреплён, а вокруг города была сеть мощных фортов и железобетонных дотов, а также хорошо оборудованных полевых укреплений.
Строительство укреплений началось ещё до начала Второй Мировой Войны и активно велось всё время вплоть до весны 1945 года. За это время немцы превратили сам Кёнигсберг и его окрестности в мощнейший укрепленный район. За несколько лет до войны крепость была максимально модернизирована и перевооружена на новейшие орудия, а сам укрепрайон состоял из трёх поясов обороны, где укрепления имели подземные ходы сообщений между собой.
Для начала весь укрепрайон, который представлял собой Кёнигсберг и его окрестности, был окружён нашими войсками, а затем началась планомерная осада. Укрепления были построены с расчётом противодействия бомбардировкам и обстрелу из тяжёлой артиллерии, а потому они использовались в основном против полевых укреплений. Кроме них в первом кольце обороны были 15 фортов и большое количество дотов, а поскольку против них обычные орудия калибра 122 и 152 миллиметра были малоэффективны, то в штурме использовали штурмовые самоходки СУ-122 и СУ-152, которые выходя на дистанцию прямого огня, били прямо по амбразурам дотов и фортов. Ответный огонь немцев был малоэффективен, толстая лобовая броня самоходок хорошо их защищала против казематных орудий дотов и фортов, которые в основном не имели крупного калибра, а огонь немецкой тяжёлой артиллерии сразу подавлялся нашей контрбатарейной борьбой. Если учесть, что у нас было больше тяжёлых орудий, а преимущество в авиации позволяло обнаруживать вражеские батареи и с воздуха корректировать огонь, то немецкая тяжёлая артиллерия была быстро подавлена.
Хотя штурм Кёнигсберга идёт на год раньше, но судя по общему положению фронта не думаю, что силы сторон существенно отличались от того, как было в реале. Тогда СССР имело 5200 орудий и миномётов против 4000 немецких, а в авиации было абсолютное преимущество, 2174 наших самолётов против 170 немецких.
Не спеша выезжая, самоходки выходили на дистанцию прямого выстрела, и остановившись, спокойно начинали бить прямой наводкой точно в амбразуры дотов и фортов. Даже закрытые броневые заслонки амбразур не могли сдержать тяжёлые бронебойные и фугасные снаряды. Самоходчики работали весь день, делая паузы только на перезарядку, для чего им приходилось задним ходом, что бы не подставлять свои борта и корму противнику, отъезжать назад. Выйдя задним ходом из зоны досягаемости противника они пополняли свои боекомплекты, в чём им активно помогала пехота, после чего снова выезжали вперёд и снова вели огонь. Такая карусель продолжалась целый день, немцы видя, к чему это приводит уже не стреляли просто так и тогда наша пехота медленно пошла вперёд. Как только по ней открывался огонь она залегала, а самоходчики начинали работать по проявившим себя огневым точкам. Учитывая, что самоходки регулярно отходят назад задним ходом, пехота даже не пыталась использовать их в качестве укрытия. Если в обычных боях пехотинцы предпочитали двигаться вперёд под прикрытием брони танков и самоходок, то сейчас все отлично понимали, что самоходки назад двигаются практически вслепую и потому старались близко к ним не подходить, особенно сзади. Весь день шли ожесточённые бои и основная нагрузка тут легла на самоходчиков и артиллеристов и хотя первую линию немецкой обороны так и не прорвали, зато большая часть укреплений противника была выведена из строя.
