с толку, он покорно подчинился судьбе, позволив увести себя прочь из долины. Узловатые старые пальцы похитителя все еще держали его за руку. Мальчик оглядел высокие таинственные деревья и серый фасад замка, освещенный неровным лунным светом и казавшийся нереальным, словно во сне.
Теперь Шон разглядел, что рядом с ним идет старик с тонкими жилистыми ногами, в грязном белом мундире с синей подкладкой и большими оловянными пуговицами. Его серебристо-седые волосы выбивались из-под потрепанной треуголки. На проницательном и решительном морщинистом лице мальчик не заметил никакого сочувствия. Белое и призрачное в лунном свете, оно казалось ребенку именно таким, какие бывают у сказочных существ.
Старик молча провел Шона под большими сводчатыми воротами, потом через заросший травой двор к двери в дальнем углу здания. Затем в темноте, круг за кругом, они поднимались вверх по каменной винтовой лестнице. После чего свернули в короткий коридор, ведущий в большую комнату, где в полуразвалившемся очаге горел огонь из торфа и дров. Над огнем висел котелок, около которого хлопотала старуха с большой деревянной ложкой. В железном подсвечнике горела единственная свеча, а на полу комнаты, а также на столе и стульях, валялись всевозможные вещи: груды старых выцветших ковров, коробок, сундуков, одежды, оловянных тарелок, чашек и прочего добра.
Но испуганный взгляд мальчика сразу приковали к себе две женские фигуры. На них были красные накидки, как у крестьянских девушек Мюнстера и Коннота, одежда под ними тоже не отличалась богатством. Но их утонченные манеры, аристократические прекрасные лица, а прежде всего, безмятежная уверенность, присущая людям высокого положения, привыкшим повелевать, выдавали в них благородных леди.
Старшая, с черными волосами и глубокими карими глазами, что-то писала за сосновым столом, на котором стояла свеча. Когда мальчик вошел, она подняла голову, задумчиво взглянув на него. Другая, с откинутым капюшоном, золотоволосая и стройная, с большими голубыми глазами, смотрела с добрым лукавством. Она показалась ему самой удивительной красавицей, какую только можно себе представить.
Девушки стали расспрашивать мужчину на незнакомом ребенку языке. И это был не английский, потому что Шон немного говорил по-английски. История старика, казалось, позабавила их. Юные леди обменялись взглядами и загадочно улыбнулись. Теперь мальчик был более чем когда-либо убежден, что находится среди «маленького народца». А младшая леди подошла к нему и весело заговорила:
– Ты знаешь, кто я, мой маленький мальчик? Я фея Уна, и это мой дворец. А эта фея, которую ты видишь вон там, – она указала на темноволосую леди, которая что-то искала в сундучке, – моя сестра и наш врач, леди Грейвэйрс. А это, – она взглянула на старика и старуху, – мои придворные. И сейчас я обдумываю, что мне делать с тобой? Отправить ли тебя сегодня ночью в Лох-Гир верхом на лошади, чтобы засвидетельствовать мое почтение графу Десмонду в его заколдованном замке? Или бросить в подземелье на глубину две тысячи миль, к гномам? А может, заточить на темной стороне луны, которую ты видишь в окно – с лунным человеком в качестве тюремщика, на трижды по триста лет и один день?! Ладно, не плачь. Просто помни теперь, насколько опасно для вас, маленькие мальчики, подходить так близко к моему замку. На этот раз я тебя отпускаю. Но отныне все мальчики, которых я или мои подданные встретим ближе, чем в полумиле около замка, будут принадлежать мне на всю жизнь и никогда больше не увидят ни своего дома, ни своего народа.
И она пропела несколько слов, с загадочным видом сделала перед мальчишкой пару танцевальных па, взмахивая плащом, который придерживала тонкими пальчиками. Затем низко поклонилась, окончательно смутив Шона, и с легким смешком добавила:
– Теперь, мой маленький человечек, нам надо подлечить твою голову.
Ему промыли царапину, и старшая леди наложила на нее повязку. А голубоглазая Уна достала из кармана маленькую коробочку французских леденцов и высыпала ее содержимое ребенку в руку.
– Не бойся, ешь – они очень вкусные, – сказала она. – Мой волшебный слуга отведет тебя на свободу. Возьми его, – обратилась она к Ларри, – и отпусти, но не забудь пригрозить на дорожку!
Старшая фея улыбнулась ей печально и ласково:
– Уна, дорогая, озорница ты моя сумасбродная! Ничто и никогда не сможет укротить твой веселый нрав.
Уна рассмеялась и поцеловала сестру в щеку.
Дубовая дверь комнаты открылась, и Шон со своим проводником спустился по лестнице. В мрачном молчании вел старик испуганного мальчика почти половину пути вниз по дикому склону холма в сторону Мурроу. Затем проводник остановился и сказал по-ирландски:
– Ты никогда раньше не видел фей, мой славный друг. Нечасто те, кому довелось увидеть нас, возвращаются, чтобы рассказать об этом. Кто бы ни подошел сюда, днем или ночью, если он зайдет за этот камень, – он постучал по большому валуну концом трости, – никогда больше не увидит своего дома, потому что мы будем держать его у себя до Судного дня. Спокойной ночи, маленький человечек, – и прочь отсюда.
Итак, наши юные леди, Алиса и Уна, с двумя старыми слугами, следуя указанию их отца, поселились в той части старого замка, которая возвышалась над долиной. Мебель и ковры они забрали из своего покинутого дома, вставили в окна стекла, починили двери и очаг. А также тщательно проветрили жилище и в итоге сделали выбранные ими комнаты вполне пригодными для жилья, обретя скромное временное убежище.
Глава III
Злоключения священника в долине
Поначалу сестры редко получали новости об отце. Однако они знали, что он планирует поступить на службу во Франции и вывезти их туда. Нынешнее странное жилище казалось им всего лишь приключением, недолгим эпизодом. Они верили, что со дня на день получат известия от отца с указаниями ехать на континент.
Через некоторое время преследование их отца начало сходить на нет. Полагаю, что правительству было все равно, что с ним стало или где он скрывается, главное, чтобы не проявлял себя в качестве мятежника. Во всяком случае, местные власти не выказали никакого желания выслеживать его. Убытки юных леди за небольшое конфискованное имущество были частично возмещены без каких-либо возражений. Вопросов относительно того, что стало с мебелью и другим личным имуществом, которое они со слугами вынесли из конфискованного дома, тоже ни у кого не возникало.
Репутация замка с привидениями – ибо в те дни в чудеса верили не только дети – обеспечила маленькой семье уединение, в котором они так нуждались. Один-два раза в неделю старый Лоуренс на низеньком лохматом пони совершал тайную вылазку в город Лимерик, отправляясь туда до рассвета
