— Это пройдёт. Побочный эффект. Магию огненной стихии поглощать сложнее всего. Ну что, Люк, как ты себя чувствуешь?
— Я? — герцог изумился. — А я-то что… Не меня же сейчас спалить пытались! Зато теперь я понимаю, почему Эд ушёл. Да и я, пожалуй, пойду, засиделся с вами. Так где император, Аравейн?
— На крыше, — улыбнулся маг. — Вместе с принцессой Луламэй.
Кивнув, Люк вышел из зала для фехтования, уже не услышав, как Эллейн тихо спросила:
— Аравейн… А ты знаешь, как можно убить Тень?
.
Люк сразу увидел их — две тёмные фигуры на фоне алого заката. Высокий и какой-то величественный Эдигор стоял рядом с маленькой, изящной Лу и что-то тихо говорил, обняв девочку за плечи. Герцог медленно пошёл к ним, стараясь ступать как можно тише, чтобы не разрушить их хрупкую идиллию.
— …А потом началась война, которую назвали Последней. Все народы воевали друг с другом, и не было правых и виноватых, потому что все хотели власти и свободы, ненавидя своих соперников. В то время император Интамар только взошёл на трон, был он молод, горяч, и искренне верил в то, что тропой войны можно прийти к благополучию. И верил Интамар в это до тех пор, пока на поле боя не погиб его лучший друг. И тогда император понял, что ничего, кроме боли, крови и смертей, война не принесёт, и решил объединить земли Эрамира, чтобы никто и никогда… Хм. Добрый вечер, Люк.
Герцог усмехнулся. Конечно, Эдигор не мог не услышать его тихих шагов.
Резко обернувшись, Луламэй широко улыбнулась.
— Люк! Ты вернулся!
Он не успел ответить — принцесса повисла на нём, крепко обхватив за талию тонкими ручками.
Эдигор тихо рассмеялся и тоже обернулся. Увидев императора, герцог Кросс изумлённо вскинул брови — за тот месяц, что Люка не было во дворце, Эдигор отрастил усы и бороду, и выглядел теперь изрядно старше.
— Ого! Какой ты… бородатый, Эд.
Император, всё ещё улыбаясь, сделал шаг вперёд и положил крепкую большую ладонь на плечо Люка.
— Я очень рад видеть тебя, друг мой. Лу, милая, отпусти его, а то задушишь на радостях.
И Эдигор с Люком, не сговариваясь, почему-то вспомнили тот день, когда паж наследного принца очнулся после смертельного отравления. Тогда Эдигор тоже чуть его не задушил.
Лу, сияя от радости, отодвинулась от Люка и вновь прильнула к брату.
— Надеюсь, ты привёз хорошие новости? — Эдигор по-прежнему улыбался, но глаза его уже были серьёзными.
— Да, Эд, — рассмеялся Люк. — Хотя это было непросто. Но в конце концов император Басад согласился меня принять. Он выслушал меня и готов встретиться с тобой в ближайшее время.
— Отлично, друг мой, — Эдигор вздохнул с облегчением. — Значит, та мирнарийская личина, которую к тебе прицепил Аравейн, сыграла свою положительную роль?
— Да. Меня пытались убить всего лишь дважды, и то на обратном пути. Видимо, в ближайшем окружении Басада есть предатели. Так что не советую отправляться в Мирнарию без Аравейна.
— Я и не собираюсь, ещё не сошёл с ума.
— Мне тоже придётся ехать? — вздохнул Люк обречённо, но почти тут же изумлённо вскинул брови, потому что император покачал головой.
— Нет, друг мой. Я буду отсутствовать в столице, возможно, больше месяца. Кто-то же должен выполнять мои обязанности?
— Я?!
— Вы с Лу. Побудешь императрицей пару месяцев, сестрёнка?
Луламэй рассмеялась.
— Только если ты останешься императором, Эд.
.
Спустя несколько недель император Эдигор Второй вместе с Аравейном и ещё несколькими верными людьми прибыл в Мирнарию. Никто бы не узнал в высадившихся с большого корабля людях эрамирцев — все они сейчас, даже Эдигор, носили личины мирнарийцев.
На всякий случай даже императора Басада не предупредили о точном времени прибытия правителя Эрамира — Люк был совершенно уверен в том, что шпион в его ближайшем окружении не один, и если Басада оповестить, Эдигора будут пытаться убить на каждом повороте.
Поэтому, уже после того, как группа эрамирцев расположилась в гостинице столицы Мирнарии — Нэрине — императору Басаду лично в руки была вручена записка, в которой значилось, что завтра он примет у себя группу купцов, которые придут к нему во дворец. Записку, конечно, вручала Эллейн — это было её первое «боевое» задание. И она же, вернувшись с него, передала Аравейну подтверждение о встрече.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Нэрин Эдигору понравился. Он был похож на Лианор. Такие же, мощенные мелким булыжником, узкие улочки, маленькие каменные дома с балкончиками, множество парков, а посреди столицы — набережная. Пересекающая Нэрин река Нара была неглубокой, но очень широкой и чистой, и многие жители ловили в ней рыбу.
С каким удовольствием император Эрамира устроил бы себе каникулы в этом славном городе! Но, к сожалению, дела, по которым он прибыл в Нэрин, не терпели отлагательств. И на следующий же день после приезда Эдигор вместе с Аравейном и двумя телохранителями отправился во дворец императора Басада. Вот он совсем не был похож на замок, в котором жил Эдигор в Лианоре. Его, светлый и воздушный, будто стремился в небо, а дворец Басада был построен из более тёмного камня. Не такой высокий, зато с гораздо большим количеством башен, переходов и дополняющих друг друга строений, он казался скорее огромным домом, чем дворцом.
Группу из четырёх купцов, которыми притворялись эрамирцы, встретили у входа двое высоких, по меркам мирнарийцев, вооружённых стражников и один маленький полненький мужчина — вероятно, дворцовый управляющий.
— Добрый день, — поздоровался он, сохраняя на лице постную мину, — император просил проводить вас в зал для приёмов.
Эдигор согласно кивнул — Басад выполнил просьбу, указанную в записке, и предпочёл зал для приемов личным покоям. Это было правильно. Мало ли, какие дела могут быть у императора с богатыми купцами? Встреча в более приватной обстановке навела бы шпионов из его окружения на подозрения, а так…
Внутри императорского дворца оказалось так много ковров, картин и драпировок, что Эдигору на миг показалось, будто он зашёл в лавку, где торгуют тканями и одеждой. Мирнарийцы и сами «драпировались» так, что за одеждой было ничего не рассмотреть, особенно усердствовали женщины, укутываясь с ног до головы. Даже лиц не видать — только глаза. Ходить с открытыми лицами и непокрытой головой в Мирнарии позволялось только детям. И то — лет до двенадцати.
В зале для приёмов их попросили встать посреди комнаты, а затем из двери напротив вышел император Мирнарии в сопровождении нескольких стражников. Басад оказался именно таким, как его описывал Люк — высокий, наверное, даже самый высокий среди маленьких мирнарийцев, с небольшим брюшком, чёрными глазами, гладко выбритым лицом и головой, «укутанной» в кусок длинной белой ткани. Как называется подобный головной убор, Эдигор запамятовал.
Басад пару минут рассматривал стоящих перед ним купцов, переводя взгляд цепких чёрных глаз с одного на другого, не произнося не слова. Очевидно, пытался понять, кто из них император Эрамира.
На Эдигоре его взгляд задержался чуть дольше, а затем Басад сделал знак своим сопровождающим, чтобы те удалились, и подошёл прямо к императору Эрамира.
— Вы император Эдигор, верно? — спросил он, улыбаясь. Голос у Басада был зычный и басовитый.
— Верно, — ухмыльнулся Эдигор, — Вы проницательны, ваше величество. Как вы догадались?
— Печать власти не скроешь даже великолепно сделанной личиной, — ответил Басад. В тот же миг Аравейн, махнув рукой, снял со своего императора ту самую личину, и Эдигор вновь стал собой.
— Нас никто не подслушивает, ваше величество, — объяснил маг, а затем, чуть улыбнувшись, добавил: — Точнее, теперь уже не подслушивает. Я его усыпил. После окончания встречи верну личину на место.
— Спасибо, Аравейн.
Басад, кивнув на кресла, стоящие у стены, предложил Эдигору присесть, и оба императора направились туда, оставив стоять остальных. Правда, это продолжалось недолго, поскольку Аравейн сотворил всем стулья прямо из воздуха. Увидев такое безобразие, император Мирнарии лишь ухмыльнулся.
