– Попрошаек уже помыли? – вопросил он.
– Как раз начинаем, господин подполковник! – вытянулся перед ним ответственный за операцию поляк-«синемундирник».
– Снять с них одежду. Сейчас же!
– Но мы же еще только их оформляем, господин подполковник.
– Сейчас же, идиот!
Детям приказали раздеться. Ирена знала, что немцы часто заставляют людей снимать брюки, чтобы выявить обрезанных, и подозревала, что по крайней мере несколько из этих детей сбежали из гетто. В лучшем случае их отправят в Генсиувку, а в худшем подполковник Хан прикажет расстрелять их на месте или сделает это собственноручно. На девочек, если, конечно, они не обладали «неудачной» семитской внешностью, все-таки распространялась презумпция невиновности.
Ирена шагнула вперед и показала ему свое удостоверение работника санитарно-эпидемиологической службы.
– Господин подполковник, эти дети завшивлены до предела. Их надо подвергнуть дезинсекции ради нашей же с вами безопасности. Чтобы их помыть и побрызгать санитарным раствором, понадобится совсем немного времени.
Хан прикурил еще одну сигарету:
– Тогда поторопитесь! Я не могу торчать тут весь день.
Дети разделись в общей душевой и побросали в кучу свои кишащие паразитами лохмотья. Ирена опасалась не зря. Чуть особняком от других держались два обрезанных мальчика, судя по всему, родные братья. Они быстро помылись в душе хозяйственным мылом и перешли в дезинсекционную комнату.
Ирена вынесла из душевой их ботинки, а потом взяла мальчиков за руки.
– Пойдем со мной, – прошептала она сначала на польском, а потом на идише.
Пока Ирена Шульц флиртовала с «синемундирником», отвлекая его внимание, Ирена с мальчиками выскользнули через дверь.
– Прикройтесь руками, – сказала Ирена и показала, как это сделать.
Ирена показала дежурившему в холле «синему мундиру» пропуск, и он пропустил их дальше. Она одела мальчиков, взяв из подготовленных стопок хлопчатобумажные штаны и рубахи.
Ирена знала, что в полутемном заднем коридоре есть еще одна дверь, через которую можно выйти во двор, а оттуда в лабиринт варшавских переулков. Ее охранял еще один «синий мундир». Она протянула ему 200 злотых, слишком щедрую взятку, от которой он гарантированно не сможет отказаться. Он взял деньги и выпустил Ирену с мальчишками на улицу.
Через двор она вывела мальчиков на Огродову улицу, а там поймала извозчика и назвала адрес Яги: Лекарская, 9. Она просто не знала, куда еще податься. До этого она никогда еще не бывала в гостях у Яги, и поэтому по прибытии на место ее ждал не очень приятный сюрприз. Прямо против дома № 9 располагались казармы войск СС, узкая улица была забита бронемашинами и штабными автомобилями. По улице расхаживали немецкие солдаты, перед входом в казармы стояли два часовых с автоматами. Ирена заплатила извозчику, поднялась с мальчиками по бетонным ступенькам крыльца, позвонила и стала молиться, чтобы кто-нибудь оказался дома.
Щелкнул один засов, затем другой, и дверь приоткрылась. В щелочку выглянула девочка лет 10–12 с длинными каштановыми волосами, разбросанными по плечам в богемном беспорядке. Она высунула голову и повертела ею из стороны в сторону, осматривая улицу. Ирена втолкнула мальчиков внутрь.
– Я – Ирена Сендлер, подруга твоей мамы. Может, она обо мне рассказывала. Ты, наверно, Ханна?
Ханна за спиной Ирены закрыла дверь на оба засова.
– Да. Она о вас очень много рассказывает.
– Эти мальчики должны остаться у вас, пока мама не вернется с работы. И их надо спрятать… на чердаке или в подвале, в общем, там, где ты считаешь будет лучше. Где тут телефон?
Крутя диск, Ирена чувствовала, что дрожит всем телом. Она сделала несколько глубоких вдохов, но отдышаться просто не могла. Ей нужно как можно скорее вернуться в бани на Лешно, 109, но и Ягу о мальчиках предупредить было необходимо. Яга ответила как раз в тот момент, когда Ирена была уже готова положить трубку.
– Яга, – с гигантским облегчением произнесла Ирена, – с днем рождения, дорогая! Я у тебя дома. Я тут принесла тебе два подарочка. Старайся не вынимать их из коробочек, чтобы не испортились. Потом объясню все подробнее.
К моменту возвращения Ирены в бани привезли еще 25 малолетних попрошаек, и к концу дня в общей массе нищих удалось найти 32 евреев.
Ни в эту, ни в следующую ночь две Ирены не спали. Они обзванивали связных, искали для всех этих детей временные убежища. Когда одна из них засыпала, другая будила ее, и они продолжали работу. Часть детей на несколько дней согласилась приютить у себя в монастыре сестра Матильда Геттер.
На следующий день Добрачинский вызвал Ирену в свой кабинет и молча показал ей на стул. Она поняла, что что-то случились.
– Сегодня ко мне заходил человек из немецкой полиции. Он сказал, что среди отловленных беспризорников недосчитались 32 человек. Он сказал, что, если я заплачу ему 2000 злотых и докажу, что всех этих детей вернули в гетто, вопрос будет закрыт. Иначе…
– Я знаю, что мы сможем найти для них убежище на арийской стороне. Если б только…
– Ирена! Слушай меня… и не перебивай. Детей необходимо вернуть в гетто… немедленно. Я бы очень хотел, чтобы у нас был другой выход.
Ирена прикусила язык. Альтернативы и впрямь не было… немцы знали о пропавших еврейских детях и шантажом требовали от Добрачинского отчитаться о том, где они находятся.
Но как разместить 32 ребенка в и без того переполненных квартирах жителей гетто? Свободного места там просто не было, а уж еды и подавно. Повинуясь моментальному импульсу, она позвонила в гетто доктору Корчаку, в знаменитый Дом сирот на пересечении Слиской и Сенной улиц. Она сказала ему, что им необходимо встретиться. Он, судя по всему, знал, кто она и чем занимается (во время одной из своих вылазок в гетто она ненадолго забегала в его приют), и сразу дал согласие на встречу.
В Польше Януша Корчака знали буквально все. Ребенком Ирена читала «Короля Матиуша Первого» и другие его детские книжки. В 1930-е Ирена с матерью слушали его радиопрограмму «Старый доктор», сочетающую в себе юмор и философию. Им становилось хорошо на душе, когда они просто слышали его голос. В университете Ирена изучала его теорию морального воспитания детей и прочитала его книги «Как любить ребенка» и «Право ребенка на уважение». Корчак пропагандировал новую концепцию воспитания детей в сиротских домах, основанную на равноправии и взаимном уважении. По этому же принципу он организовал деятельность своего Дома сирот в гетто, в котором жили две сотни детей.
Ранним утром следующего дня Ирена встретилась со «Старым доктором» в Доме сирот на Сенной, 16, в котором кипела бурная деятельность и царило аномальное для гетто веселье. Корчак, худой, пожилой человек с седой козлиной бородкой, после ареста за отказ носить повязку и жестоких избиений в гестапо ходил с палочкой. Он внимательно рассматривал Ирену своими светло-голубыми глазами, и Ирена чувствовала его силу, несмотря на не очень-то внушительную внешность. Она выразила свое восхищение его деятельностью, а потом рассказала о стоящей перед ней дилемме.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
