домой ехать на автобусе. Интересно, работает ли Юэн в ночную смену?
– Ну что, готовы к продолжению истории Бекки? – спрашивает миссис Би, поудобнее устраиваясь в кресле.
– Ах да, на сцену из левой кулисы выходит иноземный принц.
– Верно.
– Миссис Би, прежде чем начнем, хочу спросить, как вы себя чувствуете?
– Ах вот как, значит, я опять стала миссис Би? А при Майкрофте вы ко мне никак не обращались, я заметила.
– Я хотела попробовать назвать вас Рози…
Миссис Би игнорирует ее выпад и отпивает глоток вина, но Дженис замечает, что уголок ее рта предательски подергивается.
– Итак, когда мы покинули Бекки, она вовсю наслаждалась радостями парижской жизни, ведь даже в военное время – шел тысяча девятьсот семнадцатый год – пребывание в этом городе могло быть весьма приятным, разумеется, при наличии денег и связей, а и того и другого у Бекки было в избытке. Итак, присоединимся к ней за обедом в отеле «Крийон» с видом на площадь Согласия. Так и вижу, как она поигрывает вилкой с кусочком омара и глядит на ту самую площадь, где больше века назад Марию Антуанетту отправили на гильотину и таким образом избавили от бремени земных страданий.
– Миссис Би, да вы сегодня в поэтичном настроении! – замечает Дженис и берет свой бокал.
– Видимо, так на мне сказывается постоянное общение с Шахерезадой. – (Теперь улыбку прячет Дженис.) – За столик Бекки подсаживается старый друг и говорит, что хочет кое с кем ее познакомить. Как вы знаете, в мире, где жила Бекки, действовали определенные правила, и церемонии знакомства это тоже касалось. Новый, если можно так выразиться, ухажер нуждался в посреднике, который представит его даме. Именно в этой роли и выступил друг Бекки. Он привел в ресторан молодого человека лет двадцати с небольшим, хотя Бекки подумала, что он еще моложе, что в данном случае вполне извинительно. Хорошенький мальчик, тонкий, как стебелек, и застенчивый. Иноземный принц.
– Из какой он страны? Может быть, я про него слышала?
– До этого мы еще дойдем. Итак, принц сел рядом с Бекки, и между ними завязался разговор. Принц не особенно любил французский, однако изъяснялся на нем вполне сносно. Немецким он владел намного лучше. За этим легким обедом последовало то, что принц позже описывал как «три дня блаженства». После полудня они ездили на загородные прогулки и спокойно наслаждались природой: бои шли далеко. Бекки и принц вместе ужинали на Монмартре и ходили в синематограф, а по утрам ездили верхом на собственных лошадях Бекки, которых она держала в конюшне в Булонском лесу. Когда пара обнаружила, что из-за войны ночные клубы в центре Парижа закрываются рано, они вместе с другими прожигателями жизни переместились в частные дома на окраине Парижа, где пили и танцевали всю ночь напролет. И конечно, не будем забывать про cinq à sept.
– Значит, тем самым особенным мужчиной для Бекки стал принц?
Миссис Би кивает:
– И кто ее в этом обвинит? Такой интересный юноша, да еще и королевских кровей! А про его несметные богатства вообще молчу. И вот теперь мы поговорим еще об одном правиле куртизанок: разумеется, принц не оплачивал услуги Бекки наличными – это было бы вульгарно. Однако свое вознаграждение она получала в другой форме: во-первых, в виде возросшего престижа, а во-вторых, принц дарил ей украшения и наряды, заказывал цветы или присылал флакон дорогих духов. А еще он писал письма, в которых называл Бекки «моя малышка» – «mon bébé». Этот юный принц признавался ей в любви и исписывал целые листы разными инфантильными нежностями. Бекки в ответ отправляла конфеты, которые ему нравились, и эротическую литературу, которую он тоже оценил по достоинству. Но я забегаю вперед. Пока мы в Париже, где пара провела вместе три чудесных дня, и вот теперь принцу пора возвращаться к своим обязанностям.
– Куда он уехал? Вы упомянули, что принц хорошо знал немецкий.
– Вижу, вы уже представляете себе молодого родственника кайзера Вильгельма, закинувшего ноги в черных прусских сапогах на диванные подушки в номере отеля «Крийон». Отчасти вы правы: они и впрямь состояли в родстве. Отец принца, король, приходился кайзеру двоюродным братом. А принц в нашей истории – не кто иной, как принц Уэльский.
– Эдуард?! Тот самый, который женился на миссис Симпсон? – (Миссис Би кивнула, весьма довольная собой.) – Шутите?
Миссис Би лишь молча улыбается. Вид у нее такой же гордый, как у Деция, когда тот притаскивает Дженис особенно большую палку.
– Когда вы сказали «иноземный», я сразу подумала, что принц будет египтянином, как ее предыдущий любовник.
– По-вашему, англичанин иностранцем быть не может? Вы меня удивляете! – вскидывает кустистые брови миссис Би.
– Да бросьте, сами же знаете, что я не из таких! Конечно, из Танзании мы уехали, когда я была совсем маленькой, но до сих пор помню, как на раскопки к отцу приехали англичане, и для меня они были иностранцами.
– Значит, родились вы в Танзании, а ваш отец был археологом. Случайно, не в ущелье Олдувай работал?
Дженис поверить не может, как легко она попалась в ловушку миссис Би. Вот лишнее доказательство, что опасно недооценивать бывшую шпионку с почетным дипломом, однажды убившую человека, сколько бы лет той ни было.
Дженис решает не скрывать своих чувств:
– Ну и хитры же вы, миссис Би! Как только увидела вас в этом нелепом фиолетовом кимоно, сразу поняла: с вами надо держать ухо востро.
Миссис Би улыбается с таким видом, будто Дженис сделала ей очень лестный комплимент.
– Хотите узнать подробности о романе Эдуарда и Бекки?
– По-моему, и так ясно, что хочу, – отвечает Дженис, наливая в бокалы остатки вина. – Я даже не знала, что у него были другие любовницы. Впрочем, я бы больше удивилась, если бы он ни с кем не заводил романов, но говорят-то всегда про одну только миссис Симпсон.
– Эдуард был из тех, кто расцветает поздно. За несколько лет до знакомства с Бекки его отправили погостить в дом одной французской семьи. Полагаю, цель поездки состояла в том, чтобы, если можно так выразиться, обогатить его жизненный опыт. Но боюсь, хозяева посчитали Эдуарда неинтересным гостем: спать он ложился рано, а единственное, что его живо интересовало, – это спорт: теннис, поло, верховая езда, хождение под парусом и гольф. Планы завлечь его в мир вина, женщин и музыки с треском провалились – так же, как и попытки французской семьи ввести его в более изысканное общество. Откровенно говоря, обеды с представителями элиты навевали на принца скуку. С гораздо бо́льшим удовольствием он бегал
