– Но, тем не менее, ваше обучение закончено. В течение ближайших нескольких дней вас отчислят. За вопиющее нарушение дисциплины. Не подводите меня лишний раз, и постарайтесь за это время что-нибудь натворить. Это вы, насколько я знаю, тоже умеете. До свидания, княжна.
– До свиданья, – пробормотала я, закрывая за ректором дверь.
Мыслей в голове не было. Наверное, они просто испугались ответственности и разбежались в разные стороны, оставив меня в гордом одиночестве. От нечего делать, я подошла к зеркалу и тоскливо вгляделась в мутноватое отражение. Марго из зазеркалья смотрела на меня настороженно и угрюмо. Ей проще – не нужно хитрить и притворяться. Только копировать действительность. И не важно, что эта действительность тебе совершенно не нравится.
За внимательным изучением собственного отражения меня и застал Флай.
Нет, дверь я запереть не забыла. Но он в неё и не входил. Улыбающаяся физиономия возникла в окошке. Впрочем, улыбка истаяла сразу же, как только Глазастый заметил меня.
– За какими бесами ты не спишь? – нахмурился парень. – Я проснулся в такую рань специально для того, чтобы сделать тебе сюрприз, влез сюда, ободрал коленку – а ты не спишь? А ну-ка ложись обратно в кровать и сделай вид, что досматриваешь последние предрассветные сны.
– Рассвет уже был, – отмахнулась я.
– Тогда пост-рассветные. Или предзакатные, неважно. Главное, чтоб ты меня не видела. А я тем временем залезу и начну тебя будить. Потом ты проснёшься, завизжишь от неожиданности…
– Не буду я визжать, Флай. И вообще, шёл бы ты отсюда, а?
– Та-а-ак… – Глазастый сноровисто перевалился через подоконник и подошёл ко мне, – Что случилось?
– Ничего.
– А на самом деле?
– И на самом деле – ничего. Просто сон плохой приснился.
Я даже не соврала. Был же сон. Не сегодня, не вчера – но был.
– Марго, ты за идиота меня принимаешь, да? Думаешь, что твоё оправдание меня полностью удовлетворит, и я пристыжённо удалюсь тем же путём, что и вошёл? Так я тебя разочарую – обратно я по стенке не полезу, я не паук и не безумный акробат. Вообще не представляю, как ты там карабкаешься.
– Нормально, – я пожала плечами. – Просто я легче. Так что худеть тебе надо. На диету сядь, что ли…
– И это говорит человек, который ест всегда, когда не спит!
– А я не человек, я эльф! – Теперь бы самой ещё в это поверить…
Кстати, займёмся-ка аутотренингом на досуге: я – эльф, я на стороне остроухих, желаю им (то есть, нам) счастья, здоровья, разномастных успехов и, главное, победы в войне. Люди – заразы, оттеснили нас на край континента, взвинтили таможенные пошлины, забыли старую веру, и вообще всячески нас, бедных-несчастных, притесняют… Да, как-то так!
– О чём задумалась?
– Вот не поверишь, о человеческой несправедливости…Слушай, Флай, я действительно хочу побыть одна. Так надо. Потом всё тебе объясню. Наверное.
– Вот это "наверное" мне и не нравится, – невесело усмехнулся парень. – Ладно, пошёл я. Увидимся. Дверь открой.
– А что, сам ты со щеколдой не справишься? Мало каши ел?
– Так, мелкая, ты определись уже – мне кашу есть, или на диету садиться?!
– Конечно на диету. Из каши. На завтрак овсяную, на обед – рисовую, на ужин – гречневую, а если проголодаешься ночью, то – пшёнку.
– Кажется, после такой диеты я к тебе в окно точно не пролезу. Да и не одна стенка меня не выдержит.
– Выдержит, – решила я. – Но только очень прочная!
– Что-то меня такие перспективы совсем не радуют. Может, без диет обойдёмся? Я и так красавец хоть куда!
– Слушай, красавец! Я ведь серьёзно! Шёл бы ты уже, а?
– Да, я понял, что ты не в духе, – кивнул Глазастый. – Только дверь всё-таки открой. А то знаю я тебя, понавешаешь там заклинаний всяких…
– Нет там ничего, успокойся. Только щеколда.
…И ещё я теперь не магичка. Я заурядный эльф, я ничего не умею, я до чёртиков зла на людей… Тьфу ты, глупость какая!
– Я ушёл! Не опоздай на завтрак!
Ну вот, ещё и завтрак. Вообще-то, я хотела перед ним хоть капельку подремать, но теперь уже не успею.
И вот кто, спрашивается, просил Понжера заявляться с утра пораньше? Пришёл бы вечером, а лучше – ночью. Все тайные дела нужно обговаривать ночью. Нет, не потому, что так положено. Просто ночью я лучше соображаю.
Я плюхнулась на кровать, закинула руки за голову и уставилась в потолок. Смотрела долго, ни на что особо не надеясь, но втайне мечтая, что на белёном камне сейчас возникнут огненные письмена. И начертаются этими письменами ответы на все мои вопросы, и снизойдёт на меня озарение, и будет мне счастье великое во веки веков.
Короче, завтрак я проспала! И утренние занятия тоже.
Совесть из-за прогула меня не мучила совершенно. Сказано было нарушать дисциплину, ну так я этим и занимаюсь по мере возможностей. На отчисление такие мелочи, конечно, не тянут… А что тянет?
На кухню, что ли, снова пробраться? Только сразу к Вальфу, а не к его жене. Хотя нет, не катит. Отчислять за это тоже не будут, а вот попасться повару под горячую руку – чревато. А если тихонько спереть оттуда масло и полить им ступеньки? В принципе, можно.
Можно ещё пририсовать что-нибудь нецензурное к портрету основателя академии. Или вывесить на забор панталоны Риссы. Много что можно. Но это глупо, скучно и не по возрасту. Да и вообще, все эти измазанные чернилами сиденья, прибитые к полу туфли и вовремя (а чаще – не вовремя) опрокидывающиеся на голову вёдра с водой – просто детский сад. Но как же, оказывается, сложно изобрести достойную каверзу! Да ещё так, чтоб меня потом вычислили. А то могут ведь свалить всю вину на того, кто первый под руку подвернётся… И доказывай потом, что это всё я! Да, и часовню тринадцатого века тоже я развалила…
Думала я долго, аж до обеда. В итоге на него тоже чуть не опоздала, пришлось бежать в столовую сломя голову. Тут уж не до дисциплины, лишь бы добавки потом хватило!
Коридоры в замке были ветвистые, с крутыми поворотами. На одном из них меня занесло, и я изящно сшибла с ног какую-то первогодку. Извиняться, конечно же, не стала. А впереди уже мелькнула невысокая фигура в чёрном плаще. Как кстати!
Предположения о том, почему монашка до сих пор обитает в академии, ходили самые разные. Большинство неромантично склонялось к тому, что служительнице Господа просто нечего делать. Тем более что её коллега-инквизитор давно уже уехал. Причём, верхом. Посмотреть, как толстяк забирается на лошадь, сбежалось пол академии. Несчастное животное испуганно косилось на грузного наездника, нервно перебирало ногами и совершенно по-кошачьи прижимало уши к голове.
– Сбросит, – резюмировал Флай. – Как только за город выберется – сразу сбросит.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
