Первая брачная ночь
О, ночь мечты волшебной,
Восторги без конца…
(Ария Надира, «Искатели жемчуга», Бизе)
Сохраненное меню ресторана «Спорт» в тот день было бы уникальным документом: и нашим, и того времени. Можно было бы узнать, чем именно лакомились мы на нашей свадьбе. Впрочем, один компонент свадебного ужина стает известным очень скоро. Более того, – я запомнил его на всю оставшуюся жизнь…
За час до полуночи мы покидаем гостеприимную харчевню и берем такси. Едем на Сталинку. Не отпуская такси, довожу молодую жену до дверей. Прощаемся. Почти – как юные пионеры. Я возвращаюсь в машину, которая довозит меня до гостиницы. Мои соседи уже спят, тихонько укладываюсь на узкую койку и я, счастливый молодожен…
Через полчаса я уже сижу на койке: меня неудержимо мутит. Как месяц назад в Ленинграде. Только теперь меня гложет тревога за молодую жену. Она тоже отравилась? Она ведь не знает, как надо действовать. Сейчас, сейчас… Я приведу себя в чувство и поеду к ней.
Меня просто выворачивает. В общественном умывальнике я приникаю к водопроводному крану: надо выпить ведро воды. Жаль – нет марганцовки. Я пью, «выворачиваюсь», опять пью. Почему-то стает все хуже, я уже плохо соображаю, сильная боль просто корежит меня. Как сквозь вату доносятся слова:
– Вы – военный? Документы при себе есть? Возьмите документы!
Пытаюсь сосредоточиться. Я, оказывается, успел уже одеться «по гражданке», чтобы ехать к Эмме: на мне белые брюки с «военным» ремнем от кортика и синяя футболка с короткими рукавами. Возле меня стоят два дюжих военных «медбрата» с носилками; в дверях тревожно смотрит дежурная по гостинице, – это она вызвала военную скорую помощь.
Из тужурки забираю удостоверение личности. Медбратья спускают меня с третьего этажа и укладывают на лежак зеленого воронка.
Машина трогается. Подъемы, спуски, повороты вправо и влево. Сквозь окошко видны проплывающие мимо уличные светильники. Едем около получаса. Выходим у ярко освещенного подъезда. Медбратья вводят меня в приемное отделение госпиталя и уходят. Несколько пожилых санитарок смотрят с сочувствием на меня. Одна из них говорит, что мне придется ждать еще долго: у дежурного врача-хирурга сейчас началась неотложная операция…
Беру власть в свои руки. Я уже понял, почему не помогло «водолечение» в гостинице: вода была холодная.
– У вас есть теплая вода и марганцовка? – спрашиваю я у санитарок. Они подтверждают: все есть. Одна приносит кружку теплой воды и стеклянную пробирку с кристаллами марганцовки.
– Нет, девоньки, нужно целое ведро теплой воды…
«Девоньки» служат все-таки в военном госпитале и беспрекословно подчиняются командам. Добавляю в ведро марганцовки и на глазах изумленных санитарок начинаю лечиться, поглощая одну за другой большие кружки розовой воды, периодически возвращая принятое природе, точнее – помойному ведру. Сразу стает легче, боль почти проходит. Большое дело – опыт. Один вопрос стучит в голове: как там моя молодая жена? Начинаю соображать: если меня здесь «оприходуют», то опять заставят ждать, пока будут расти и набираться сил неторопливые микробы…
Удостоверение – в кармане брюк. Надо бежать немедленно.
– Где у вас туалет? – интересуюсь у «девонек». Они дружно выбрасывают руки в сторону входного коридора. Нахожу, очищаюсь от всех лекарств и их последствий, затем проскальзываю к подъезду. В освещенном окне недалекой проходной, клонясь на винтовку, дремлет часовой в форме курсанта. Когда я проходил возле него, он даже не шелохнулся. Я свободен!
Осматриваюсь и понимаю, что влип весьма основательно. При слабом свете светильников над колючей проволокой высоченного забора вижу, что я нахожусь во внутреннем дворе со складами. Оказывается, именно склады, а не вход в госпиталь, охранял задремавший часовой. В освещенном окне КПП вижу, что сейчас он уже бодрствует. В магазине винтовки, конечно, есть патроны. Уж не захочет ли он с перепугу пострелять по человеку, проникшему ночью на вверенные ему склады? Правила для часового известны… В любом случае мне грозит задержание и последующее ожидание, пока подрастут микробы. А что происходит сейчас с моей юной женой???
Возле забора, увенчанного козырьком из колючей проволоки, растут деревья. Крупная ветка одного дерева выходит за пределы ограды. Взбираюсь на дерево, перемещаюсь по этой ветке. Внизу метрах в четырех-пяти различаю булыжную мостовую и грохаюсь туда. Спасибо аэроклубу: приземляюсь по всем правилам, не сломав ни одной конечности, которыми заботливо снабдила меня природа и родители.
Теперь-то я точно на свободе: стою в неширокой, слабо освещенной пустынной улочке. Но где именно? Был такой анекдот. Пьяный спрашивает милиционера:
– Где я нахожусь? (И-де-я нахожусь?)
– На улице Ворошилова, – отвечает страж порядка.
– К черту подробности! В каком городе?
К счастью, я знал – в каком городе. Мне надо было бы узнать даже не столько улицу, сколько район города: название маленькой улочки ничего бы не прояснило без карты. Еще мне нужно было солнце, чтобы определить стороны света. Ничего этого не было. Я наугад побрел в одну сторону, вертя головой в надежде увидеть какой-либо знакомый ориентир. Судьба улыбается мне еще раз: сквозь листья деревьев я увидел далекие красные огни телевизионной вышки. Уверенно разворачиваюсь и начинаю брести кривыми ночными улочками к этой «печке», от которой можно уже «танцевать» дальше. А «танцевать» становится все труднее. Меня сильно пошатывает: наверное, я не долечился…
Добредаю до стойбища такси. Все проблемы можно было бы решить просто, если бы у меня были деньги. Проверяю карманы: нет ни копейки, – из гостиницы я захватил только удостоверение, деньги остались в карманах военной формы…
И тут судьба дарит мне еще одну, просто ослепительную, улыбку. В карманчике для часов (некоторые там носят сначала резиновые изделия, затем – валидол) я нахожу целых 50 рублей! Когда-то давно я сунул их туда и забыл об этом. По тем временам – это крупная сумма!
Направляюсь к такси. Таксист хмуро осматривает меня и решительно отрезает:
– Пьяных мы не возим!
– Я не пьяный! Я – больной, отравленный общепитом! А ехать мне надо на Сталинку, чтобы предупредить свою невесту, с которой мы вместе были в ресторане! (Прости, дорогая моя жена: я вернул тебе прежний статус невесты, чтобы не объяснять постороннему нашу тайну первой брачной ночи).
Водитель еще раз осматривает меня и распахивает дверь «Победы». Каждые полкилометра мы останавливаемся: меня выворачивает наизнанку, хотя никаких материалов для этого действа уже не осталось.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
