Когда Блэз снова заговорил, то, к ее удивлению, на арбоннском языке.
— Если быть честным перед самим собой и перед тобой, то надо сказать, что есть только два человека на земле, один мужчина и одна женщина, с которыми, кажется, я не могу справиться, и ты теперь связан с ними обоими, а не только с одной. Это создает… трудности. — Он глубоко вздохнул. — Я не собираюсь покидать Арбонну. Помимо прочего, это выглядело бы как признание в том, чего я не делал. Я подожду до утра, а потом доложу тем, кому положено, кто пустил эту стрелу. Для тебя не составит труда выйти в море на одном из кораблей отца раньше. Я рискну остаться здесь.
Его собеседник сделал шаг вперед и оказался полностью освещенным свечами на столе и факелами. Теперь на его лице уже не было легкомыслия или хитрости.
— Мы были друзьями долго и многое пережили вместе. Если мы теперь станем врагами, мне будет жаль. Может быть, ты даже заставишь меня пожалеть, что я заключил этот договор.
Блэз пожал плечами:
— Это большие деньги. Мой отец обычно получает то, что хочет. Ты никогда не задавал себе вопрос, почему из всех возможных убийц в шести странах он нанял того, кто был моим ближайшим другом?
Лицо Рюделя медленно менялось, по мере того как он обдумывал эту мысль. Лиссет видела, как оно менялось в лучах света. Он покачал головой.
— Неужели? Неужели дело в этом? Я никогда об этом не думал. — Он снова тихо рассмеялся, но отнюдь не весело. — Моя гордость заставила меня думать, что он считает меня самым лучшим из всех нас.
— Он покупал друга, которого я нашел себе вдали от дома, вдали от него. Можешь гордиться — он решил, что ты должен стоить очень дорого.
— Достаточно дорого, хотя, должен признаться, сейчас меня это уже не так радует, как раньше. Но скажи мне вот что. Я думаю, что знаю, почему ты оставил нас всех и уехал один, но почему остаешься сейчас? Что сделала Арбонна, чтобы купить тебя и удержать? Кем был Бертран де Талаир, что ты вот так решаешь свою судьбу?
Блэз снова пожал плечами:
— Она ничего не сделала. И, уж конечно, не купила меня. Мне здесь даже не нравится, по правде говоря. Слишком много богинь, на мой вкус, как ты мог догадаться. — Он переступил с ноги на ногу. — Но у меня собственный контракт, как и у тебя. Я его отработаю как можно честнее, а потом посмотрим, к чему это приведет. Не думаю, что этим решаю свою судьбу, правда.
— Тогда подумай хорошенько, Блэз. Напряги мозги. Если твой отец отправляет послание миру посредством убийства герцога Талаирского, как мы прочтем это послание? Что хочет сказать нам всем Гораут? Мой отец говорит, что надвигается война, Блэз. Если она начнется, то я считаю, Арбонна обречена.
— Возможно, — ответил Блэз Гораутский, а Лиссет почувствовала, как кровь отхлынула от ее лица. — Как я сказал, через некоторое время увидим, к чему это приведет.
— Я ничем не могу тебе помочь?
Лиссет услышала в голосе Блэза усталую насмешку.
— Не позволяй вину сделать себя сентиментальным, Рюдель. На рассвете я сообщу, что ты — убийца. Лучше начинай строить собственные планы.
Рюдель не шелохнулся.
— Есть одна вещь, — медленно произнес он, будто про себя. Он колебался. — Я пошлю агентам во всех отделениях дома Коррезе письма с приказом принять и укрыть тебя, если когда-нибудь в этом возникнет нужда.
— Я не стану к ним обращаться.
Теперь насмешка звучала в голосе Рюделя.
— Тут я уже бессилен. Не могу взять на себя ответственность за твою гордость. Но письма будут написаны. Я полагаю, ты оставишь свои деньги у нас?
— Конечно, — ответил Блэз. — Кому еще я могу их доверить?
— Хорошо, — сказал Рюдель Коррезе. — Единственное, что мой отец ненавидит больше всего, — это когда вкладчики закрывают свои счета. Он был бы мной очень недоволен.
— Мне было бы очень жаль, если бы я стал причиной подобного недовольства.
Рюдель улыбнулся:
— Если бы я не встретился с тобой, Блэз, то был бы сегодня ночью абсолютно счастливым человеком, окрыленным своим большим успехом. Возможно, даже пошел бы и повеселился на карнавале. Вместо этого мне почему-то грустно, и я вынужден совершить ночное путешествие, а это плохо влияет на мое пищеварение. И какой ты после этого друг?
— По крайней мере, я не враг. Будь осторожен, Рюдель.
— И ты тоже. Этот аримондец убьет тебя, если сумеет.
— Я знаю. Если сумеет.
Воцарилось молчание.
— Что передать Люсианне?
— Совсем ничего. Храни тебя бог, Рюдель.
Блэз шагнул вперед, и двое мужчин обменялись рукопожатием. На мгновение Лиссет показалось, что они обнимутся, но они не обнялись. Она бесшумно поползла назад по стене, нащупала внизу в темноте ногами деревянный ящик и соскользнула в зловоние переулка. Снова услышала шуршание крыс, пока быстро шла по направлению к улице. Когда она выбралась из переулка, подняла маску, брошенную на улице, и надела ее. В тот момент ей хотелось иметь какую-нибудь преграду между собой и окружающим миром, и ей все еще хотелось, даже сильнее, чем прежде, иметь свободное время и ясную голову, чтобы подумать.
Наверное, ни то ни другое ей сегодня не суждено.
Она вернулась на пустынную улицу, верхняя часть которой переходила в площадь, прошла мимо массивных железных дверей, служивших входом, как она теперь знала, во дворец Коррезе в Аримонде. Она знала это имя, разумеется. Все его знали. Она наткнулась на что-то очень значительное и не понимала, что делать.
Пройдя немного дальше по улице, Лиссет подошла к тому арочному проему, из которого наблюдала недавно за Блэзом, идущим по переулку. Она снова нырнула в него, глядя сквозь удлиненные прорези маски.
Ей не пришлось долго ждать. Блэз Гораутский широкими шагами вышел из переулка через несколько секунд. Он остановился на улице и посмотрел вверх, на суровую башню Мигнано. Теперь она знала почему, знала больше, чем должна была и даже хотела знать: Мигнано контролировало семейство Делонги, и уже много лет, а единственной дочерью Массены Делонги была женщина по имени Люсианна, дважды выходившая замуж и дважды рано овдовевшая.
Трижды выходившая замуж, поправила она себя. Теперь за графа Борсиарда д'Андория. Она на мгновение удивилась, почему мужчина, обладающий властью и средствами, захотел жениться на ней, зная ее семью, амбиции и ее собственную репутацию. Говорили, что она очень красива. В какой степени красота может стать оправданием или принуждением?
Блэз отвернулся от башни и быстро зашагал вниз по улице. Свет фонарей снова придал бронзовый оттенок его волосам и пышной бороде.
До того момента когда она окликнула его по имени, она не знала, что собирается это сделать. Он остановился, его рука быстро потянулась к мечу, потом опустилась. Женский голос; женщин он не боялся. Лиссет вышла из арки на свет. На ней была маска. Она подняла руку и сняла ее. Наскоро подобранные волосы при этом рассыпались, и она почувствовала, как спутанные пряди упали ей на лицо. Она представила себе, как ужасно выглядит.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
