Рейтинговые книги
Читем онлайн Глубокое ущелье - Кемаль Тахир

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 47 48 49 50 51 52 53 54 55 ... 116

Кадий задумчиво поднес чашу ко рту и замер. Понял, почему на сей раз Алишар-бей ворвался в гарем без крика. Оттолкнул подвернувшуюся ему наложницу — сейчас ему был нужен лакомый кусочек из цыганского шатра. Лицо Хопхопа расплылось в ухмылке, в глазах мелькнул и погас хитрый огонек.

Где бы ни появлялся кадий Хопхоп, его вначале не принимали всерьез — слишком он был невзрачный, тщедушный. Так было и в Эскишехире. Когда ему предлагали мзду, он делал вид, что не понимает, подарки и подношения называл «замазкой для глаз». Но тут все вспомнили, что любил он спрашивать каждого: «Ты случайно, упаси аллах, не из Даренде или Кермаха, не из Эрзинджана или Гюрюна?» (То были города, где служил он прежде.) И сообразили, что умеет кадий приспосабливаться к людям и обстоятельствам, и понимающе закачали головами: поживем — увидим.

Минуло несколько месяцев, но кадий Хопхоп с честью вышел из всех испытаний, нигде не дал промашки.

Между тем Хюсаметтин-эфенди ничем не отличался от большинства своих собратьев — выпивал, но так, чтоб не прослыть пьяницей, любил женщин и мальчиков, но так, чтобы не стать притчей во языцех. Когда удавалось, брал взятки и объявлял правым того, у кого было больше денег. Словом, был он обычным кадием сельджукской державы. У Хюсаметтина имелось в запасе несколько надежных правил в духе времени: «У кого есть рот, тот ест. Надо только суметь накормить!», «Лесть — лучшие удила для необузданного!», «Пока народ не устрашишь, дела не сделаешь!».

В первую же неделю после приезда, узнав, что Алишар-бей ненавидит взяточничество и потому залез по горло в долги, кадий, улучив момент, пожаловался на ход дел в стране и завел разговор о правах и обязанностях бея перед народом согласно шариату.

— Мой бей, здесь ты, можно считать, падишах с бунчуком, со Знаменем, с барабаном и литаврами. Кроме господа бога, над беем один господин — султан, и потому не следует тебе думать о том, что говорит и что скажет народ. На каждый роток не накинешь платок. Угодить народу нельзя, ибо он выгоды своей не понимает. А если бы понимал, то аллах — да буду я жертвой его! — не создал бы беев и не посадил их над народом. Если бей не поступает, как пришло ему на ум, значит, он идет против бога. Хочешь, чтоб слово твое стало законом,— не позволяй никому перечить. Государев диван любит сильных беев. Хочет бей, чтоб его уважали, должен собрать у дверей своих воинов. Ибо сказано: «Горы давят землю, бей давит народ». Воистину так с тех пор, как стоит земля, ибо с тех пор, как стоит земля, есть горы. Ты даешь людям потачку. Такая слабость до добра не доведет. Собери вокруг себя слуг и воинов, стань сильным. Не проявишь вовремя жестокости, народ не будет знать цены благоволению и милости. Желаешь перед народом, султаном и перед богом предстать с незапятнанным челом и добрым именем — нет другого пути! А в корень поглядеть: деньги, разметанные в народе, должны собираться у беев, чтобы в трудные времена можно было бы пустить их в дело. Дабы исполнился твой фирман, деньги нужны прежде сабли. Нет у тебя вдосталь акче, чем поможешь в беде народу? По книге предвечной, наша земля принадлежит аллаху, управление ею доверено беям. Достойно сана бейского и одобрено верой брать все, что видит глаз, там, куда дотянется рука. Буйного усмиряют палкой, народ — бедностью. Не должно задерживаться акче в кармане у народа, ибо народ — караван-сарай, а акче — путник. Да будет множество слуг у дверей твоих и грозные воины твои пусть держат в страхе базары! Тогда народ будет знать свое место, убедившись, что отнимут зарытые в землю, спрятанные в тюфяках да за пазухой монеты, вытащит их да потратит. А каждая трата — прибыль бейской казне. Бедный народ почтителен, надежды свои обращает к дверям бея. Заставь всех работать — кого силой денег, кого под страхом палки. Безделье народа для бея страшнее чумы. Желаешь быть беем, покорись шариату, держи народ в кулаке, под неусыпным оком своим, обрати его в семиголового дракона, на страх врагу. Чтобы сын доносил тебе на отца своего, а жена — на мужа, чтобы сын ради бея отца мог убить, а отец — сына. Пока ради тебя не будут они готовы броситься в огонь, нет тебе ни чести, ни блага. Ведь сказано: «Если туркмена прижать, он и отца повесит». Неужто до скончания века сидеть тебе на троне санджакского бея? Отрешись от мысли такой. Ты большего достоин. Следуй моему совету, стань сильным мошною и властью своей. Слушай меня, а об остальном не заботься.

Так увещевал кадий Алишар-бея.

Как и большинство ему подобных, Алишар-бей любил лесть, к тому же считал себя умнее и храбрее остальных. Речи кадия почел он справедливыми и полезными, но, когда все свелось к мошне, ухмыляясь про себя, насупил брови.

— Прав ты, кадий Хопхоп, слова эти записаны в Книге, и все, что ты говорил, такое же исконное право беев, как молоко их матерей. Но мне завещал отец: дверь власти моей я не открою бедой для народа,— отвечал Алишар-бей,— Множество слуг у бейской двери больше зла приносит, чем пользы. Бей, что собирает наемников, не знающих удержу, чудом спасшихся от петли и кола, волей-неволей принужден грабить народ. Не по сердцу мне это,— Он вздохнул будто мысль о страданиях народа его огорчала. Кадий пытался было поартачиться, но он прервал его, подняв руку и не подумав о том, что долги его наросли выше гор, продолжал: — Послушай, кадий Хопхоп! Я столько же успел позабыть, сколько ты знаешь. Ответь мне, что рушит мощь держав, кои пытаются удержать разверзшееся небо вороньими стаями наемников? Превышение расходов над доходами — вот что. Из ничего дела не сделаешь. Отверзни глаза и уши свои! Страна в руках монголов, обложена данью. Все, что находит монгол, забирает, что хочет найти — выбивает палками. Здешняя земля родит мало. Урожай невелик. В засушливые годы не возвращает посеянного. Даже и дожди есть — не жирно прокормит. Здешние сипахи от бедности обессилели. Много их смешалось с бездомными наемниками, возглавило банды разбойников. Одни ходят босые да голые, в дервишах, побираются. Другие ради куска хлеба да власяницы укрылись в обителях. Остальные вместе с райей своей — в лапах ростовщиков. А ростовщики кто? Все служивые люди султана да шейхи — такие же, как ты, кадий. Вот почему нет силы у беев. Султанские земли из-за налогов с процентами обратились в частные владения ростовщиков. Собирают они в одной руке земли райи, заставляют ее работать на свою мошну, будто они падишахи. По книгам нашим священным, проценты — харам, лишать райю земли — харам, в одной руке собирать частные владения, заставлять народ работать за харч самый страшный харам. Стряхни наш султан со своей шеи монгола, неужто не знал бы я, что мне делать? Но увы! В скверное время мы живем! Не хватает силы против зла. Хочешь быть добропорядочным кадием, обязан ты свод хадисов в черном переплете вытащить из-за пояса, прочесть, не пропустив ни одной буквы, и поступить, как написано. Не знаю, где ты прежде бывал, но здешних мест с тамошними не путай. Степь и в урожайные годы не может прокормить райю. Пал на нас гнев всемогущего господа! Зимы стали длиннее, весны короче. Обрадуешься было наступлению весны, а тут ни одного дождя нет, засуха. Земля растрескается, ростки пропадают. Или бесконечные ливни — реки разлились, поля песком засыпало, стога унесло. Прежде райя в лесах да в ущельях, на постройке дорог да мостов трудилась. В городах поденщики были да батраки. На прокорм подрабатывали. Султан каждый год шел походом на гяуров, собирал войско. Много райи становилось секбанами да сарыджами, сбегалось к бейским да султанским дверям, нанималось в войско, чтоб снискать пропитание. Погиб человек — ртом меньше стало, жив остался — приходил с добычей. После походов караваны с добычей расползались по всей стране. У каждого городка войско разбивало рынок. Кто шел за войском день, к вечеру находил хлеб для живота своего и монеты звенели в кармане. Теперь же всем миром владеют разбойники с флагами и без флагов, с фирманами и без фирманов. В стране неспокойно, она в руках грабителей, мздоимцев и ростовщиков. Ну-ка, посмотрим! Есть ли в твоей черной книге от этого средство?

Кадий Хопхоп понял, что, идя напрямую, не уговорит Алишар-бея, не пристегнет его к делам своим, но это его нисколько не смутило. В ту же ночь призвал к себе в дом Перване Субаши, что служил управляющим у этого глупца Алишар-бея. Перване Субаши давно уже не мог оплатить наличными расходы по содержанию огромного бейского конака. Долги росли, у него в голове не укладывалось, как может бей прокормиться без взяток и дани. И горько убивался он, что без толку проходит жизнь его в этом бренном мире.

Хопхоп пораскинул мозгами и решил найти выход, отталкиваясь от слов самого Алишар-бея. У ахи руки опустились, значит, от ремесленного рынка ждать было нечего. Надо оживить давно пустовавшие земли, что остались без райи и сипахов, прижать и как следует напугать ростовщиков, начав с самых слабых, за бесценок отобрать скопившиеся у них на руках долговые расписки и духовной властью кадиев наложить руку на их имения. Кроме того, следовало собрать державные земли, пожалованные сипахам и тимариогам, которые их бросили и ушли куда глаза глядят, и ввести что-нибудь похожее на откупной порядок.

1 ... 47 48 49 50 51 52 53 54 55 ... 116
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Глубокое ущелье - Кемаль Тахир бесплатно.
Похожие на Глубокое ущелье - Кемаль Тахир книги

Оставить комментарий