Когда нежный и трепетный поцелуй, почти невинный, вдруг стал страстным. Губы Хэйзи обжигали, вырывая из его души то, что, казалось, давно уснуло. Жалость? Какая чушь! Эта девушка не собиралась его жалеть и доказывала это, заставляя влюбляться в неё всё сильнее.
Закинутая на бедро нога, молодое податливое тело, плотно прижимающееся к нему, крепкие объятия, её руки, скользнувшие по спине – сначала легко, затем требовательно, – всё это сводило с ума, погружая в водоворот желаний. Он чувствовал себя как мальчишка, глупый юнец, который впервые дорвался до женщины и начал изучать её с опаской и жадностью. Поцелуи, едва заметные, как дуновение ветерка, стали сильнее и больше походили на укусы, и Бен невольно втянулся в игру, отвечая тем же. Он не собирался уступать ей!
Бен не помнил, кто из них первый потянулся к пуговицам на его рубашке и когда он успел расстегнуть пояс на её юбке-шортах. Хэйзи запуталась в них и едва не упала. Развеселилась, хохоча до слёз над нелепой ситуацией, и это сыграло ему на руку – он подхватил её на руки и отнёс на диванчик, молясь, чтобы у Алекса хватило ума и такта не заглядывать в кабинет. Бен не мог оторваться и закрыть дверь, потому что боялся – если только он отстранится, к Хэйзи вернется вся её рассудительность, и она сбежит.
Но она не собиралась сбегать. И смех быстро стих, уступив место приглушенным стонам и вздохам. Хэйзи не была невинной и дарила ему всю себя без остатка, без смущения, которые были присущи нежной Авроре. Вскоре Бен совершенно перестал вспоминать о бывшей жене, потому что маленькие ладони и сладкие губы творили с ним нечто невообразимое. И как он мог ошибиться, увидев в этой дикой кошке серую мышь? Хэйзи могла дать фору любой роковой красотке! Бен с трудом перехватил инициативу, опасаясь, что ещё немного ласк – и игра закончится, так и не начавшись.
Шпильки одна за другой посыпались на пол, отпуская гриву волос на свободу – волосы у Хэйзи густые и блестящие, и Бен пообещал себе, что наедине не позволит ей прятать такую красоту. И целовать эту тёмную волну, играя с отдельными прядями, щекоча ими нежную загорелую кожу, было одно удовольствие.
– Если продолжишь, я буду хихикать и собью весь настрой, – предупредила она, когда Бен стал излишне настойчив, и он тут же прекратил, поразившись, что она не побоялась сказать, что именно ей не нравится. И тут же исправился, потянув наверх её блузку и разворачивая Хэйзи спиной.
Девушка ахнула, когда он провел жаркую дорожку поцелуев по её татуировкам, не оставляя без внимания ни одну из бабочек. Вспыхнула, когда его руки избавили её от последних деталей одежды, но даже не подумала прикрыться, бросая через плечо томный, затуманенный страстью взгляд. Спина у Хэйзи была особенно чувствительна, и Бен ощущал себя музыкантом, давно не бравшим в руки инструмент. Он вспоминал, каково это – ласкать женщину так, чтобы она сходила с ума от страсти, а не просто брать своё.
Ловко перевернулась, Хэйзи снова оказалась сверху, и Бен не смог сдержать удивленного возгласа: пирсинг, как оказалось, Хэйзи носила не только в языке. И это было единственным, что смутило её за весь вечер, но Бен быстро доказал, что украшение ему очень нравится. Безумно нравится. Только разве ей не больно? Если больно – он поцелует и всё пройдет.
И он целовал, ласкал, а Хэйзи чувствительно прикусывала кожу на его плече, чтобы не кричать в голос. И их единение было таким естественным, что оба только глубоко вздохнули и счастливо вздохнули, словно давно ждали этого, и продолжили начатое сумасшествие.
– Ты восхитительна, – позже, когда они лежали обнявшись, произнёс Бен, и Хэйзи, улыбаясь, лениво посмотрела на него. Диванчик слишком мал для двоих, но перебираться в спальню не хотелось. Это ведь надо вставать, одеваться, а за дверью можно кого-нибудь встретить – и прощай, романтика! Лежать рядом вот так, свернувшись в плотный клубок, было гораздо приятнее. Хоть Бен и отдавал себе отчет, что к утру у него разболится спина, и вряд ли они хорошо выспятся в подобной позе. – И почему мы не сделали это раньше?
– Потому что я засудила бы тебя за домогательства? – Хэйзи приподняла бровь, и Бен тут же наклонился, целуя её в нос. Даже вредничая, она оставалось милой, и он больше не хотел сдерживаться.
Правда, несмотря на язвительный тон, сейчас Хэйзи выглядела уставшей. В целом довольной, но при этом почти засыпала, и никак не отреагировала, когда Бен провел пальцами по одному из манящих мягких холмиков. От одного её вида он снова ощутил желание.
– Вообще-то это мужчина должен засыпать сразу после бурной ночи, а никак не женщина, – заметил он, переключая внимание на обнаженное бедро и всё ещё надеясь, что Хэйзи проснётся. Но она только промурлыкала что-то неразборчивое, утыкаясь носом ему в грудь, и прикрыла глаза.
– Спи уж, – шепнул Бен, оставляя легкий поцелуй на её щеке. Хэйзи шепнула слова благодарности, и спустя пару минут мирно засопела, доверчиво прижавшись к нему. Выгнувшись, чтобы достать небрежно отброшенную одежду, Бен накинул на них обоих его рубашку вместо покрывала. – Пусть тебе приснится что-нибудь хорошее.
***
Бен всё-таки заснул, убаюканный спокойным дыханием подруги, и пробуждение оказалось не самым приятным. Хотя он лукавил – обнаружить в своих объятиях Хэйзи было просто чудесно! Но вот когда он попробовал поцеловать девушку, неправильная поза, от которой затекло всё тело, дала о себе знать, и он с трудом сдержал стон.
– Пора вставать? – почувствовав его шевеление, Хэйзи открыла глаза и сонно зашарила вокруг в поисках очков. Бен огляделся. Вчера в порыве страсти он не запомнил, куда отложил их, и теперь обнаружил на столике неподалеку. Хорошо, что там, а не где-нибудь под диваном. Надев очки, Хэйзи сразу перестала щуриться, зато на щеках появился румянец. Растрепанная, со смазанным макияжем, она вовсе не казалась Бену ужасной. Она была настолько живой, настоящей, что хотелось затискать её в объятиях!
– С добрым утром? – с капелькой сомнения в голосе произнесла Хэйзи, то ли сомневаясь, что утро действительно доброе, то ли во времени суток. Бен посмотрел в окно: было достаточно темно, но на востоке появилась тонкая полоса света.
– Рассвет. Можно перебраться в спальню,
