Конечно, если бы я вновь попала в эту же ситуацию, поступила бы... точно также.
Потому что тогда у меня не было времени анализировать. А Дима на тот момент был главным источником опасности для меня. Ведь, как ни крути, все доказательства его вины были умело разложены передо мной.
Мне надо бежать отсюда. Снова. Я не могу сидеть, сложа руки, пока похитители пытаются навредить моему мужу.
Кидаю отчаянный взгляд на окна. Бесполезно. Это мы уже проходили. Там все так замуровано, что мне потребуются годы на то, чтобы выбраться через них.
Остается дверь. Я подхожу к ней. И дергаю за ручку.
Наивнаая. Да,… специально для тебя дверь оставили открытой.
Я уже делаю шаг в сторону, когда слышу, как кто-то начинает ругаться. Я не могу понять весь разговор, но, благодаря тонким стенам, до меня долетают отдельные фразы.
И, похоже, Татьяна Анатольевна спорит с Алексеем.
"Ради тебя" – доносится её отчаянное, и тут слышится его злое "Мне это не нужно". "Должны получить по заслугам"– не перестает спорить домработница. "О Марине, Викторе, Анне ты подумала?" – уже не сдерживаясь, кричит Алексей.
"Ради вас. Все ради Вас" – я слышу в голосе женщины неприкрытую горечь.
О каких заслугах говорит Татьяна Анатольевна? Чем мы заслужили её месть?
Я прикладываю ухо к двери. Почему то вдруг становится тихо. Как будто кто-то прервал разговор.
Вдруг раздается резкий вскрик. Кажется, он принадлежит Марине.
Да что у них там происходит?
Я снова дергаю ручку двери, но та даже и не думает поддаваться.
А потом я слышу шаги. Идут двое. Они останавливаются около моей комнаты. И на миг мне кажется, что вот теперь все. Конец. Они все-таки решили меня убить.
Первым в проеме появляется Виктор. Этот бугай загораживает весь проход. И даже не видно, кто идет за ним следом.
Я пячусь к стене. Боюсь даже предположить о том, что он хочет сделать со мной.
Но вот Виктор делает два шага вперед и позади него стоит... Стас!
Стас! С пистолетом в руке. Направленным на... Виктора.
Фух...
– А где Дима? – тут же вырывается из меня.
Вот дура. Тебя пришли спасать, а ты еще чем-то недовольна.
– А чем я плох в роли спасателя? – улыбается мужчина.
– Ничем – пытаюсь исправить я свою оплошность – Самое главное, что ты меня спасешь.
– Спасу, Катя, я тебя от ВСЕХ спасу – его последняя фраза, почему то напрягает меня.
От кого, от ВСЕХ?
Спасение... Или погибель?
– Ты уверен? Не передумаешь?– в который раз спрашивает у меня Стас.
А я лишь крепче сжимаю руль.
Хочется вырвать его с корнем или остановиться... и "набить морду" лучшему другу.
Потому что, то решение, которое я принял, стало для меня самым трудным в жизни.
И его я не поменяю.
Но и говорить об этом я не хочу. Не могу.
А вообще, надо сначала спасти мою жену.
"Жену" – горестно усмехаюсь я. Ну и семейка. Два сапога пара.
Муж обижает целый год. А потом хочет, чтобы ему сразу поверили.
А жена верит. Верит. Только не мужу. А его бывшей любовнице.
Дурдом.
Ну что мне стоило подробно рассказать Кате о том, как прошел мой ужин с Мариной? Что все это проявление чувств было лишь театральной постановкой для бывшей любовницы?
А Катя? До какой степени она не доверяет мне, что решила сбежать из дома, на ночь глядя? Каким монстром она меня считает?
Но больше всего меня задевает то, что я ничего не знал о ребенке. Я так сильно переживал о том, что задел эту тему после нашего секса, а оказывается, малыш уже жил, дышал... Не знаю, что они там делают на таком сроке.
Ребенок. Сын. Или дочь. Меня просто пронизывает электрическими разрядами, когда я думаю о нем. Чувствую себя каким-то ошалелым от счастья. Как будто в вену мне впрыснули тяжелый наркотик, и сейчас я нахожусь под его действием. Кайфуююю.
Только нет, нет, да антидотом по мыслям бьет то, что я все узнал не от Кати. И то, что она в тот момент, когда я пытался перенастроить наши отношения, планировала уехать от меня.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Да, пока я ждал Стаса, успел взломать Катин телефон. Наивная девочка. Поставила на пароль дату нашей свадьбы.
А там... расписание самолетов, поиск работы и дома в небольшом, чёрте где расположенном городе. Несколько раз в поисковике мелькают вопросы о том, как можно быстро развестись и можно ли это сделать запросом.
Но самое главное, Катя ищет ответ на вопрос... как исчезнуть из жизни человека так, чтобы тот тебя не нашел.
Она, бл...ь, даже и не думала со мной оставаться. Не хотела.
Да, любила. Любила. Я видел это в её бездонных глазах, в нежных поглаживаниях, в красивых словах.
Но... жить со мной не планировала.
Я причинил ей слишком много боли для того, чтобы что-то исправить и решил... отпустить её.
Да, отпустить.
Кто-то скажет слабак.
Но, повторюсь, это было самое тяжелое решение в моей жизни.
Потому что, бл...ь, я впервые понял значение слова "любить". Не брать любовь, купаясь в лучах обожания. Неет. Отдавать. Всё. Всего. Без остатка. Думать не о том, как тебе, а о том, как ей. И от того, что ОНА счастлива, становится счастливым самому. Находится в эйфории от одного её радостного взгляда. Улыбки. Пребывать в нирване только потому, что ОНА есть. Пусть не рядом, но существует. И ей хорошо.
Но, удерживая Катю возле себя, я не смогу... не смог дать ей всех тех эмоций, которые хотел бы вызывать у нее.
Да, любит. Да, люблю. Но как оказывается этого катастрофично мало, когда нет доверия. Это ничто, когда подозрения начинают выгрызать душу. Пробивать дыру в сердце. К чему в итоге заведет такая любовь? К взаимным упрекам, ненависти?
Я бы ни за что на свете не опустил Катю. Не отдал бы никому. Но... её телефон. Он стал для меня её вторым дневником. Нет, здесь не было написанных ею фраз. Только та информация, что я нашел, стала для меня сродни лавине, сметающей все на своем пути. В том числе и мои чувства.
И после этой стихии осталось лишь белое поле опустошенности. Когда каждый последующий шаг оставляет грязный след на этом поле.
Так и с моими чувствами. Чтобы я не делал, чтобы не придумывал – все грязь. Грязь. Я – та грязь. И поэтому, я не имею права касаться Кати.
А Стас... он имеет.
И от этой мысли меня просто лихорадочно трясет. Я хочу убить его и ... оставить в живых. Для нее. Для Кати. Но от этого мне еще больше хочется убить его.
Замкнутый круг. Но я не могу отпустить Катю одну. В неизвестность. В чужой город. И сам с ней поехать не могу. Она не хочет, а навязываться, причиняя ей тем самым боль, я не имею права.
А сидящий около меня мужчина – единственный человек, которому я могу доверить Катю. И поэтому именно у него сейчас в кармане лежат два билета и паспорта на их имена. Я не знаю, в каком направлении эти билеты. Так будет лучше. Чтобы не сорваться, не бросить все и не уехать к ней.
Только бы спасти Катю. Только бы спасти.
Мы не ждем оговоренного с домработницей часа. Благодаря Олегу, мы знаем, где расположен тот самый домик у озера. Ведь именно оттуда поступал запилингованный звонок.
Полиции доверять я тоже не могу. Иногда они так кустарно проводят свои операции, что неизвестно, к каким последствиям это может привести.
Конечно, я обращусь к сотрудникам правоохранительных органов – не хочу устраивать самосуд – но лишь тогда, когда буду знать, что Катя в безопасности.
Стас вглядывается в навигатор.
– Все. Сейчас через сто метров будет спуск направо. Поверни туда. И потом, через десять метров, остановись. Дальше пешком. А то услышат.
– Созвонись с Олегом. Узнай он на месте?
Олег должен будет отвезти их в аэропорт.
ИХ. При этом слове я начинаю скрежетать зубами. ИХ. ИХ. Такого слова просто не должно существовать. Но оно, ставящее Катю и Стаса в один ряд, есть. Оно пробирается мне под кожу ядовитой змеей, кусая и разъедая мою душу.
