***
Ан после лекции долго не возвращался в блок, всё бродил по Элизиуму, присматривался к кипящей жизни вокруг него, вспоминал элизий, Сандру, Робина, размышлял. Уже село солнце, когда он увидел вызов на браслете, его искал Горислав. Ан удивился, давно они не созванивались друг с другом. Ответил на вызов.
– Ты где? У тебя все в порядке?
– Все нормально, а что? Что-то случилось?
– Случилось, иди домой. Я тебя тут жду. Расскажу.
***
Горислав встретил его у порога, схватил за руку и потащил в гостиную. Там был полумрак. Горел только экран телевизора, на котором, как мельком увидел Ан, шли новости.
– Ты что?
– Ты же был на лекции Беклашева сегодня?
– Конечно, был. Ты знаешь. Чего спрашиваешь?
– Он арестован.
– Кто арестован?
– Ты что, дурак? Беклашев арестован!
– Как арестован? За что? – Ан растерянно сел на диван.
– А я знаю? Сказали в новостях, что арестовали при выходе из Университета за пропаганду против Хранителей.
– Какая ерунда! Я был на лекции, ничего против Хранителей он не говорил. Вообще оценил высоко, всё, что они сделали.
– Не знаю. Но факт есть факт. Мне звонил отец, сказал, чтобы я не смел общаться ни с кем, кто посещает лекции Беклашева. Что всех будут проверять, и возможно среди них есть враги нашей цивилизации.
– Бред какой-то! Ты сам то в то веришь? Я что – враг цивилизации?!
– Нет, конечно! – Горислав взволновано ходил по комнате. – А вообще ты знаешь, отец очень порядочный и честный человек. Я ему верю. Что-то тут не так. Может быть, его обманули? Все это очень странно. В общем, я тебя предупредил.
– Спасибо. Может тебе переехать в другой блок? В целях безопасности, – усмехнулся Ан.
– Тебе все шуточки. Ты не понимаешь, как все это может быть серьёзно. Знаешь, я хочу тебя познакомить со своими. Ты не против?
Кровь бросилась в голову Ану: «Вот он момент, когда можно подойти близко к тому, чтобы разгадать загадку гибели родителей. Воспользоваться? Глупо не воспользоваться. Я должен все узнать. И если Главный Хранитель – враг, то я должен знать врага в лицо».
Ан подавил волнение.
– Когда?
Горислав облегчённо вздохнул и дружески хлопнул Ана по плечу.
– Я рад, что ты согласен, а то думал, что не захочешь. Я узнаю у своих когда и скажу тебе. Хорошо?
– Хорошо, – чуть запинаясь, ответил Ан.
Горислав радостно засмеялся.
– Идём на кухню, я там сегодня ужин затеял.
***
На следующий день Университет гудел как улей. Утром все студенты получили объявление, что занятия на сегодня отменены, и всех студентов убедительно просят не покидать здание университета под страхом отчисления. В окно Ан видел, как преподаватели выходили из Университета и садились в электромобили, которые ждали их перед входом. Больше десятка электромобилей увезли учёных.
Ан с Гориславом вышли из блока и, несмотря на отмену занятий, пошли в аудиторию, где должна была проходить лекция. Однокурсники уже собралась там. Около стола в окружении друзей стоял Бриггас Огаст. Он волновался, и от этого казался ещё носатее, чем обычно. Остальные студенты сгрудились в центре аудитория. Огаст что-то горячо говорил и прервал свою речь, как только Ан с Гориславом вошли. Все посмотрели на них. Носатый прищурился, а потом с вызовом крикнул:
– Я уверен, что Оргунов – предатель! Именно он мог донести своему отцу о профессоре и того арестовали.
Ребята вскочили с мест. Горислав бросился к носатому, но Ан удержал его.
– Огаст, что за глупость говоришь! Если бы это было так, ты бы помалкивал, и не смел выступать против Горислава, а то ведь недолго и из университета вылететь, если такое услышит его отец, не правда ли? Ты и вякаешь только потому, что уверен, что Славка не предатель, и никогда ничего не доносит отцу. Мерзавец!
Носатый стушевался и ретировался, бормоча ругательства.
Ребята окружили Ана и Горислава. Горислав стоял бледный, со сжатыми кулаками, на его скулах бугрились желваки.
– Да брось, забей. Мы знаем, что это не ты.
– Спасибо, – от волнения просипел Горислав.
Дверь с треском открылась и на пороге появилась группа старшеклассников.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Сидите? – спросил один из них. Невысокого роста, худой, он был стремительный и резкий. Быстро вбежал на кафедру.
– Ян Чижевский! Ян Чижевский! – послышались возгласы.
Ян обвёл взглядом аудиторию:
– Сидите! И ничего не делаете? Все старшекурсники выступили против ареста преподавателя! Мы требуем освободить учёного, который виноват только в том, что честно нас учил, – он рубанул воздух рукой. – Вот! Мы составили петицию руководству Университета и Куратору образования. Присоединяйтесь! Чем нас больше, тем выше шанс, что профессора Беклашева отпустят на свободу! Подходите! Подписывайте! – он призывно махнул рукой.
Ребята кинулись к кафедре подписывать. Только Бриггас Огаст с друзьями остались на месте.
– Подписывайте и выходите на площадь перед Университетом! Мы собираемся там и идём к Башне Хранителей, чтобы передать петицию Куратору образования. Кто не трус – присоединяйтесь! За профессора Беклашева! За науку! За свободу мысли!
Ан с Гориславом переглянулись и пошли к столу. Они подписали петицию, и увлекаемые всеобщим энтузиазмом, вышли из аудитории. Когда выходили из лифта, то увидели ректора: бледный с дёргающейся щекой он стоял в центре холла и срывающимся, почему-то необычно-визгливым голосом, призывал студентов разойтись по блокам, грозя исключением из Университета всем, кто покинет его. Студенты молча обходили его и скрывались за дверями входа. Ан с Гориславом тоже осторожно обошли ректора, и вышли на улицу.
Ана поразило волнующееся человеческое море – сотни юношей и девушек – и поразительная тишина, окружили их с Гориславом, поглотили и повлекли к Башне Хранителей. Впереди шёл Ян Чижевский с петицией в руках. Встречающиеся им люди останавливались и долго смотрели вслед, кто-то присоединялся, кто-то спрашивал, что случилось.
И вдруг:
– Свободу профессору Беклашеву!!!
– Свободу науке!!!
– Свободу мысли!!!
Кто первый выкрикнул, Ан не заметил, возможно, это был парень с петицией, но вслед за ним сотни и сотни голосов, сливаясь в один мощный голос, выкрикивали своё недовольство, свою надежду на то, что они могут что-то изменить в этой жизни. Они были как единый человек, бесстрашный и решительный. Каждый чувствовал свою значимость, и в этом единстве личное «я» становилось мелким, уступало место сильному и всеобъемлющему «мы». И казалось, что это «мы» способно на все: освободить учителя, свернуть горы, достать до солнца.
На площади перед Башней Хранителей их остановил полицейский кордон, перед которым стояли полицейские чины во главе с Куратором-Хранителем Элизиума. Куратор поднял рупор, и его рык разнёсся над площадью:
– Внимание всем! Приказываю стоять!
Колонна студентов, словно споткнувшись, остановилась.
– Немедленно разойтись! Всем вернуться в Университет! Повторяю! Всем покинуть площадь и вернуться в Университет!
Второй рык произвёл уже не такое сильное впечатление на студентов, толпа всколыхнулась, и начали медленно продвигаться вперёд. Подойдя почти вплотную к Куратору Элизия, остановились. Вперёд вышел Ян Чижевский:
– Мы просим принять от нас петицию. Мы ходатайствуем об освобождении нашего преподавателя – профессора Беклашева. Его оклеветали! Это лучший из преподавателей!
Куратор выхватил петицию и разорвал её в клочья.
– Неповиновение власти?! Всем разойтись иначе будете арестованы!
Он обернулся к полицейским:
– Внимание! Приготовиться!
Полицейские сделали три шага вперёд, и подняли парализаторы.
Студенты попятилась. Большая часть их постепенно отходила назад. Впереди осталась только небольшая группа старшеклассников и Ан с Гориславом.
Куратор махнул рукой, полицейские бросились на них и, заламывая руки, потащили к электромобилям, припаркованным рядом. Кто-то завизжал, и все бросились врассыпную. Ан с Гориславом оказались в одном электромобиле. Хлопнула дверца, и он тронулся. Проехали они недолго. Объехав Башню Хранителей, электромобили въехали в раскрывшиеся ворота и остановились в её цокольном этаже. Из машины студентов отвели в камеру.
