– Уснул он, что ли, подери его черт? – громко выразил он свое недовольство.
– Дак ведь он енто… – сидевший рядом с дедом подельник решил завести разговор, – отошел по хозяйству…
Нарочито угодливый, даже любезный тон его речи контрастировал со злой ухмылкой, показавшейся на щербатом лице. Ходить вокруг да около мужик не стал и тем же тоном прямо заявил:
– А вашей милости, если угодно чего поесть, дальше ехать надо – там по дороге будет где.
– А что же вы сидите? – Путешественник благоразумно принял условия игры и предложенный ему выход: дело, отправившее его в дорогу, было несоизмеримо важнее поучения мужланов и даже со всей очевидностью сорванного обеда, но уйти из кабака он хотел сам, уважительно и без спешки.
– Так сказывали, к вечеру вернутся. Вот сидим ждем. Нам спешить без надобности.
– Передавайте хозяину, что никакой он не хозяин, если гостей не встречает, а изрядный болван, – Молодой человек еще раз окинул взглядом своих собеседников, встретился взглядом со стариком и улыбнулся, обнажив белые зубы. – А выдастся случай, я и сам его просвещу на сей счет.
Путешественник развернулся и вышел из кабацкого полумрака на свет. Выяснилось, что он успел обзавестись последователями.
– А вы, барин, куда едете-то? – Татарин прислонился к дверному косяку и крутил в руках нож. – Может, вам и подмога нужна попутная? А то ведь места-то у нас дикие и разбойников много.
– Замучаются пыль глотать, – жестко ответил молодой человек, раздосадованный несостоявшейся трапезой, и, положив себе при случае разобраться с этой странной гурьбой, велел кучеру трогать.
Имение, куда направлялся экипаж, находилось недалеко, и путешественник, которого подгоняли мысли о возможных результатах поездки, решил следовать далее без остановок.
Карета ехала по N-ской губернии, славной пасторальными видами, патриархальными нравами местного крестьянства и твердой губернаторской рукой, насаждающей порядок и одаряющей щедротами.
День был солнечным, безветренным и утомляюще душным. Разлитая в воздухе теплынь, более подобающая жаркому июлю, нежели последней декаде августа, теперь клонила в сон и оседала в пожухнувшей траве. Лесная полоса перешла в покошенные луга с россыпями запоздалых диких цветов. Поднимающийся ветер бередил верхушки деревьев, и тонкие березки провожали кронами его особо сильные порывы. Солнце близилось уже к горизонту, начинался закатный час, равноудаленный от дневных хлопот и ночных тревог.
Дорога ложилась под колеса, верстовые столбы скоро сменяли друг друга, и около полуночи экипаж прибыл в имение. Несмотря на поздний час, здание господского дома в усадьбе светилось яркими огнями. Вид дом имел малопримечательный и скорее архаический, нежели старинный. Однако впечатление он производил обустроенное и вполне живое.
Путешественнику приятно было бы думать, что огни и слышимые звуки хозяйственной суматохи имеют непосредственное отношение к его персоне, но он знал, что сейчас в доме были гости и поважнее.
Впрочем, его ждали. Когда карета подъехала к парадному крыльцу, навстречу ей вышли две фигуры. Та, что была пониже и поплотнее, бросилась к молодому человеку, едва он вышел из кареты, и заключила его в крепкие объятия. Облобызавшись с дороги, они отступили на шаг, чтобы окинуть друг друга цепкими взглядами.
– Ну здравствуй, Аркадий, – проговорил путешественник. – Не думал, что свидимся.
– Да, удивил ты нас своим сообщением. И обрадовал, конечно. – Встречавший улыбнулся. – Рад видеть тебя в добром здравии. Пойдем же в дом.
Он распорядился относительно багажа, и державшийся до сих пор поодаль слуга расторопно подхватил дорожную сумку и медицинский саквояж новоприбывшего. Они вошли в дом.
– Все ведь в сборе уже? – уточнил молодой человек.
– Все, все. Да нас немного. Главное, сам Федор Кузьмич пожаловал. – Аркадий особо выделил самого голосом, выразив крайнюю степень почтения. – Отдохнешь с дороги?
– Отдыхать потом будем. А пока дело надо делать. Да и негоже такую почтенную компанию заставлять ждать. – Он усмехнулся. – А то ведь заскучают господа.
Аркадий велел лакею снести вещи в гостевую комнату и предложил следовать за собой. Скучающих господ в зале было трое. Николай Петрович, хозяин имения, выглядевший чуть увеличенной и изношенной копией Аркадия, встал, чтобы поприветствовать гостя.
– Что же, рады, стало быть, дорогому другу! – Голос его был искренне радушен. – Евгений…
Он замялся, не знаю, как продолжить представление.
– Пусть буду Васильев. Фамилию мою трепать не стоит, – ответил молодой человек. – Слухами, знаете ли, земля полнится. А у меня есть резоны в здешних краях сохранить инкогнито. Тем более что я здесь не единственный, кто скрывает свою персону.
Васильев посмотрел на сидевшего в углу старца благообразного вида. Тот опирался на посох, положив на него руки, и старательно изображал перехожего калику. Выходило плохо. Старец кивнул, приветствуя Васильева, но промолчал.
– Федор Кузьмич оказал нам честь, посетив наши края и наше имение, – объявил Николай Петрович. – А с братом моим вы уже, стало быть, знакомы.
– Знаком, – подтвердил Евгений, – Хотя события, последовавшие за нашим с Павлом Петровичем знакомством, нельзя признать располагающими к дальнейшему общению.
– Что бы там ни было между нами в прошлом, – Павел Петрович отложил сигару и встал из-за стола, так как счел нужным прояснить свою позицию относительно упомянутых событий, – лондонские colleagues рекомендовали вас наилучшим образом и просили отнестись к вашим словам со всевозможным вниманием, а потому, господа, – он со свойственным ему изяществом поклонился в сторону старца, – можете быть уверенными, что на мое мнение это не повлияет.
Николай Петрович вздохнул с облегчением и, завидев с любопытством замершего у открытых дверей слугу, поспешил организовать для гостей чаепитие:
– Приготовь нам, Петр, чаю. – Николай Петрович ненадолго задумался. – Что-нибудь из улунов. Тегуаньинь, стало быть.
Васильев осмотрелся в поисках стула и, выбрав один из числа стоявших у стены, выдвинул его на середину комнаты и уселся так, чтобы видеть и старца, и братьев.
– Что ж, господа, если с представлениями покончено, полагаю, мне следует перейти к сути дела. Я собрал вас здесь, чтобы обсудить некоторые вопросы, касающиеся будущности России и нашего сообщества.
Васильев выдержал театральную паузу, но ожидаемого эффекта от своих слов не дождался.
– Как вы знаете, английские друзья уполномочили меня представлять их интересы на территории Российской империи, и я надеюсь, что мы сможем принять здесь окончательное решение по тому предложению, которое…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
