Но времени думать о том, как все могло бы сложиться, просто не было, и Элайджа в мгновение ока встал между Соломоном и своим братом.
– Уведи ее отсюда, – приказал он Клаусу. – Быстро.
Он видел, что Клаус хотел возразить, но в кои-то веки послушался. Должно быть, действительно любит эту бедную девочку, раз пожертвовал дракой ради ее безопасности. Они оба поспешили в узкий коридор, серебристое платье Вивианн блеснуло и наконец скрылось из вида.
В бальной зале тем временем настал ад кромешный. Разъяренная физиономия Сола оказалась всего в нескольких дюймах от лица Элайджи, и от вампира потребовалось все его самообладание, чтобы не съездить по ней кулаком.
– Вы однажды уже пытались меня убить, – тихо и сурово напомнил Элайджа. – Не думаю, что нынче вечером у вас выйдет лучше.
Сол скрипнул зубами, но отступил.
– Вы выставили нас идиотами, – воскликнул Луи Наварро. – Пришли к нам с красивыми словами о мире, зная, что за нашими спинами ваш братец разрушает наш новый альянс.
– Никто не может знать, что там затевает мой братец, пока он этого не сделает, – проговорил Элайджа. – Я вел с вами честные переговоры и готов выполнить свою часть сделки. Я хочу, чтобы тут был мир.
– Но твой брат сбежал с нашим призом! – прорычал Сол. – И я хочу, чтобы этот приз вернулся на свое законное место.
– Ваш приз, – повторил Элайджа, в голове которого копошилась тревожная мысль. Но ведь так быть не может, верно?
Сол отступил еще на шаг, сомневаясь, не сказал ли лишнего. Элайджа вгляделся в толпу и нашел там Софию Леше, размышляя, не натолкнулась ли она на правду раньше него. Маленькая белая волчица, которую он видел… Эти проклятые оборотни, должно быть, убедили девчонку перекинуться. Ее мать ни за что бы не позволила этого, если бы знала правду, но теперь было уже слишком поздно.
Элайджу осенило, что Клаус, должно быть, уже знал о происшедших с Вивианн переменах. Но, естественно, брат не удосужился упомянуть о столь важном событии, слишком занятый шашнями с женщиной, на которую, кажется, имеет виды весь город.
– А почему это законное место Вивианн среди вас, Сол? – требовательно спросила София, подойдя ближе к оборотню. – Она не жаждет выходить за вашего сына, так почему же вы думаете, что она принадлежит вам? Что вы сделали с моей дочерью? – Она пристально смотрела в лицо Сола, ожидая, когда он скажет то, что ей уже было известно.
– Она дала обещание, – заявил Сол, обескураженный тем, что София загнала его в угол. – Но, похоже, наш союз не слишком-то важен для нее, – продолжал он, – или для любого из вас. Если вы не настоите на выполнении вашей части договора, альянса не будет.
Луи злобно усмехнулся. Атмосфера вокруг стоявших возле него оборотней, казалось, искрилась от напряжения. «Они всегда относились к миру в лучшем случае равнодушно, – подумал Элайджа, – и поэтому запросто готовы им рискнуть. Война может разразиться прямо сейчас, и они приветствуют такое развитие событий».
– Если этот альянс разрушен, – заговорил Элайджа, возвысив голос над зловещим гулом толпы, – тогда я надеюсь, что ведьмы окажутся достаточно умны, чтобы желать увидеть нас на их стороне. – Если уж у него нет шансов жить в мирном городе, то можно по крайней мере заполучить в союзники одну из фракций. А если Клаус вернется к своим былым охотничьим подвигам, борьба окончится быстро.
– Вас? – визгливо спросил седовласый ведьмак. – Что вы можете предложить взамен благорасположения оборотней?
– Оборотни никогда не были вам преданы. – Элайджа обращался к ведьмам, хоть не упускал из вида и стаю. – Они вас обманывали. Вы можете только решать, будете ли вы противостоять им одни или с нашей помощью.
– Они пошли против нас только по вашей вине, – закричала какая-то ведьма.
– Из-за вашего брата, – сказала другая. – Если бы он не нашептывал Вивианн на ушко, уговаривая нарушить свое слово, сейчас мы бы продолжали этот праздник.
«Возможно, так и есть, – подумал Элайджа, – но счастье было бы недолгим». Клаус, этот запредельный эгоист, похоже, на этот раз невольно оказал ведьмам услугу.
– И все же оборотни еще до свадьбы нарушили условия вашего соглашения, – заявил Элайджа, решив, что настало время открыть правду и выложить на стол козырь против оборотней. – В полнолуние они убедили Вивианн забрать человеческую жизнь, и теперь она, возможно, в большей степени вервольф, чем ведьма. Оборотней не устраивал брак на равных – они хотели завладеть Вивианн.
Снова поднялся шум, но на этот раз Элайджа не пытался вмешаться, позволив событиям идти своим чередом. София Леше, побледнев, вцепилась в его руку.
– Так это правда? – прошептала она.
– Я ее видел, – тихонько ответил Элайджа, а потом снова повысил голос: – Я видел ее после того, как она перекинулась, и оборотни попытались заткнуть мне рот.
Это было не совсем так, но достаточно близко к истине.
– Вы ни с того ни с сего на меня напали! – Миниатюрная брюнетка-оборотень выкрикнула это изо всех сил, чтобы ее услышали. – Вы первый начали.
Но ее слова не возымели никакого действия. Версия Элайджи уже завладела умами толпы.
– Если вы изменили мою дочь, о мире и речи быть не может, – закричала София.
Элайджа втащил Софию в ряды ведьм, которые тут же сомкнулись вокруг них. Вампир ощущал в воздухе какую-то странную энергию и увидел, что губы некоторых ведьм шевелятся в едином ритме.
– А вы-то думали вступить с ними в союз, – безжалостно напомнил он. – Эти грязные, бесчестные создания нарушили договор, преобразили Вивианн и пытались насильно выдать ее за Арманда. Они хотят поработить вас, а вовсе не сотрудничать. В городе не может быть мира, пока им позволено тут жить.
– Хватит! – взревел Сол, но, прежде чем он успел еще что-то сказать, получил по голове брошенным кем-то стаканом. Его глаза и глаза десятков его приспешников вспыхнули убийственной желтизной, и Элайджа услышал, как что-то нараспев скандируют окружавшие его ведьмы.
– Пойдемте, – настойчиво сказал он Софии, но та потрясенно уставилась на него и стряхнула его руку со своей.
– Я убью их всех, – сдавленно зашипела она, и ее черные глаза округлились.
Подобное предательство должно казаться вдвойне горьким женщине, которая когда-то полюбила оборотня и родила от него. Ей никогда и в голову не приходило, что однажды его родня предъявит права на ее дочь. Да, София имела полное право на гнев, но ничего хорошего не выйдет, если она погибнет, защищая честь дочери.
– Сейчас Вивианн особенно нуждается в матери, – поспешно проговорил он, а бальная зала тем временем наполнялась ревом и криками. – Позвольте мне увести вас в безопасное место.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
