Все это теоретически возможно. Институт – не детский интернат. И нас снабдили всем необходимым для такого глубокого рейда. Но все же… Бутерброд чаще падает маслом вниз. Никуда от этого не денешься. Придется поднапрячься, чтобы выжить, иначе никак.
Имелось и еще одно неутешительное обстоятельство. У меня из головы не выходила попытка арабов захватить «Борей» на подходе к Ейску. Ну, не верил я в случайность этого нападения, хоть палкой бей. Тень таинственного мага Аль Руха лежала на нем, довольно явственно, на мой взгляд. Нет, я был далек от мысли об утечке информации из Института, но ведь у Аль Руха в распоряжении есть Компас Соломона. И это никак нельзя сбрасывать со счетов. Я понятия не имел о том, как он работает и что показывает, но в Сан-Петербурге на меня с его помощью вышли так точно, что не составило большого труда зарядить мне по башке тяжелым предметом. И понятно, что пленял меня не сам Аль Рух, а его люди. Значит, Компас выдает некую информацию о местонахождении потомков древнего царя. Ну, допустим, некие координаты, которые можно передать сообщникам и выйти на меня чуть ли не в любое время. На территории Российской Империи сделать это можно, лишь преодолевая многочисленные трудности. А вот на арабской ситуация изменится на прямо противоположную.
Второй вопрос заключался в том, способен ли Компас Соломона выдавать информацию о личности того или иного потомка? То есть, попросту говоря, мог ли Аль Рух с его помощью понять, что в Халифат прибыл именно я, а не кто-то другой? Ведь арабский маг наверняка знал о существовании Института. И, наблюдая за мной, мог сообразить, что я попал под влияние этой организации. Точнее, нахожусь под ее защитой и могу выполнять задания от ее имени. Для этого не надо быть семи пядей во лбу, а магом, на мой взгляд, дебил не станет. В таком случае при помощи Компаса меня могли взять под более пристальное, чем остальных потомков, наблюдение. И тогда, в нападении арабов не было почти ничего необычного. Почти, потому что в данном случае меня проще было бы уничтожить вместе с яхтой, а не пытаться захватить живьем. Хотя… Может, я себя попросту переоцениваю? С какой, действительно, радости Аль Руху меня убивать? Один раз он уже пытался взять меня в плен и использовать в качестве надежного резервуара для крови. Почему бы не попробовать второй раз? Это, с моей точки зрения, я – бывалый винд-трупер, да еще под прикрытием Института, представлял для Аль Руха чудовищную угрозу. А с его точки зрения, ему на мои навыки и экипировку, скорее всего, плевать с минарета. В этот раз, как и в прошлый, я от нападения отбился. И что с того? Арабы никогда не жалели людского ресурса для достижения поставленных целей. Даже если я отобьюсь еще от трех нападений, это не изменит ситуацию кардинальным образом. Если подумать в этом направлении, получалось, что мой поход очень даже на руку Аль Руху. В Сан-Петербурге ему приходилось действовать на чужой территории и самому рисковать, а тут я сам, с шестью литрами превосходной крови внутри, направляюсь к его логову. Бери, не хочу. И может ведь взять. Странно, что Дворжек так легко меня отпустил. Не дурак ведь явно. Значит, есть у него какой-то козырь в рукаве? Но какой? И почему я о нем ничего не знаю?
Как бы там ни было, нам с Даном, после того, как отправим яхту обратно, следовало всерьез позаботиться о своей безопасности. Не будь у Аль Руха чудесного Компаса, можно было бы всерьез положиться на маскировку под арабов. А так не очень. Тут многое, на мой взгляд, зависело от влиятельности Аль Руха и от его возможности просить содействия у вождей кавказских племен, входящих в состав Объединенного Халифата. Если влияния достаточно, то никакая маскировка под арабов нам не поможет – противник будет знать о нашем местонахождении с большой точностью и сможет устраивать одну облаву за другой, сильно осложняя нам продвижение к цели. Но не отказываться же из-за этого от акции! Просто надо держать ухо востро. Отобьемся. Все же не с пустыми руками идем, а при кое-каком арсенале. Правда, и он, слишком хорошо я знал арабов, мог создать нам некоторые хлопоты. Там найдется немало желающих завладеть штурмовым плазмоганом. Но мы тоже не пальцем деланы.
Команда усиленно зевала.
– Так, – решил я. – Антон и Игорь спать. Мы с Даном останемся на вахте. Снижаться пока не стоит. Во-первых, пройдете кое-какую адаптацию к высоте. Нам с Даном она понадобится, да и вам не повредит. Во-вторых, у арабов нет особовысотной техники, так что на трех с половиной тысячах будем в некоторой безопасности. Вопросы есть?
Вопросов ни у кого не оказалось, и я отправил половину команды на отдых в каюту. Яхта шла очень хорошим ходом, но я, сверившись с картой, решил убрать косые паруса и перейти с бакштага на галфинд, взяв курс на восток. Граница с Империей осталась слева, нейтральная полоса скоро закончится, и мы углубимся во вражескую территорию. А впереди горы. Чтобы не переваливать сам хребет, стоит пройти севернее от него. Где оставить яхту, я еще не решил, надо будет завтра озаботиться поиском ответной точки для транспортного коридора. Я поделился этой идеей с Даном. Несмотря на вялость из-за усиливающейся горной болезни, он воспринял ее с энтузиазмом. Держался, надо сказать, молодцом, хотя видно было, что иногда забывает дышать, потом спохватывается и переходит на усиленный режим вентиляции легких. Ничего, адаптируется.
Глава 13
Посланник
На пятый день пешего путешествия по вражеской территории мы с Даном приблизились к Баксанской долине. Выглядели отменно – местные жители, ни дать ни взять. Нанороботы, в виде мази, выданные Ириной, сделали свое дело на славу – кожа у нас стала смуглой, даже грязноватой на вид, где надо она подтянулась, где надо отвисла, даже форма носов изменилась хоть и не сильно, но вполне в нужную сторону. С одеждой тоже проблем не возникло – в трюмах «Борея», перед тем как его отправить по установленному в укромном месте транспортному коридору, мы нашли все необходимое. Дворжек всерьез подошел к вопросу, основательно изучив последнюю арабскую моду. В общем, ни у кого мы подозрений своим внешним видом пока не вызвали, хотя еще у горы Беш-Тау пришлось переночевать в небольшом городке с одноименным названием. Благо и в местной валюте, разменянной очень мелко, недостатка у нас не было.
Все, что не предназначалось для посторонних глаз, мы прятали чисто по-институтски – дематериализовывая с помощью конвертера. Хуже дело обстояло с самим конвертером, из-за чего нам пришлось несанкционированно с Дворжеком изобрести легенду о двух бродячих плотниках. В Беш-Тау купили нехитрый инструмент, среди которого конвертер, замаскированный под резак, выглядел вполне естественно. Им и резать можно было, в случае чего. О лептонном пространстве арабы в большинстве своем не имели ни малейшего представления, да и вообще в современной технике разбирались только по мере профессиональной надобности. В общем, за плотников мы сошли. Благо, пока никто не пытался нас нанять, но я был уверен, что выкрутимся и в этом случае.
Но все же, ощущал я себя не в своей тарелке. Неуютность моего самочувствия объяснялась прежде всего собственным внешним видом и тем, что Дан ни слова не знал по-арабски.
Понятное дело, что я пошел самым простым путем и выдавая его всюду за глухонемого. Но с таким напарником я должен был бы в совершенстве владеть языком жестов. Но, увы, не владел. Поэтому при посторонних донести что-то до Дана не было почти никакой возможности. Иногда приходилось имитировать оживленную беседу на немом языке друг с другом, однако проблему общения это никак не снимало – ни я, ни Дан языка жестов не знали. На этом можно было проколоться всерьез. Но пока везло.
Обремененный немотой и глухотой, напарник несколько раз убеждал меня уйти в подполье и пробираться к Баксану окольными тропами, минуя городки и аулы. Я не поддавался, мотивируя это необходимостью хоть что-то выспросить о недавних событиях, о названии аулов и о прочих мелочах, необходимых в случае обнаружения. Дан же не соглашался, мол, можно прикинуться совсем дикими горцами, живущими охотой и ничего ни о чем не знающими. В этом был кое-какой резон, но эту легенду я придерживал на крайний случай. В ней имелся серьезный недостаток, поскольку пока мы на легальном положении, можно было останавливаться на постоялых дворах, прикупить пару верблюдов и питаться в предназначенных для этого местных заведениях.
Кстати, никакого особого любопытства по поводу вживания в местную культуру я за Даном не заметил, вопреки уверениям Дворжека. Нет, пока не отправили яхту назад, напарник несколько раз высказывался по поводу своего желания узнать арабов поближе, но как дошло до дела, он как-то просел в этом вопросе. Ну, понятно, что для глухонемого не так просто влиться в чужую культуру, однако причина таилась не только в этом. Я-то и до нашего рейда арабов знал прекрасно, в отличие от Дана. И для меня не было секретом, что в их современной культуре ничего интересного нет. Дремучие религиозные нормы составляли в ней восемьдесят процентов, минимум. Так что любопытство Дана было в полной мере удовлетворено уже в первые часы автономного пребывания на территории Халифата. Дальше ему стало не до этнографических изысканий. О собственной шкуре надо было заботиться, а это куда более занимательно.
