– Эти офицеры – мои братья. Они командуют моим кавалерийским эскадроном. – Квертус стал называть по очереди офицеров. – Фермат, Кремакс, Стеллан, Пиндар, Митридат и Мирон. Все они – отважные воины. А что до остальных, – он кивнул в сторону центурионов-легионеров, – это пехота, центурионы Публий Север и Гай Петиллий. Их задача – защищать форт, раз уж ни на что другое не годятся.
Названные офицеры вспыхнули от стыда и гнева, однако ответить на оскорбление в свой адрес не осмелились. Квертус наградил обоих полным презрения взглядом, потом, насмешливо наклонив голову набок, обратился к Катону.
– Долгие месяцы мы ведем войну против силуров, и легат из Глевума не вмешивается в наши дела. Я не просил замены префекту Албину и при всем уважении к вам, новоиспеченный господин префект, должен заметить, что вы здесь не нужны. Возвращайтесь в Глевум и скажите легату, что я выполняю все его приказы, и буду так действовать впредь, пока от силуров не останутся одни воспоминания.
Катон, увидев, как побелело от гнева лицо Макрона, возмущенного неслыханной наглостью, испугался, что друг своим вмешательством испортит все дело, и решительно встал между ним и фракийцем.
– Центурион, не в вашей власти решать, кто здесь нужен, а кто нет. Мы оба подчиняемся законам и порядкам, действующим в римской армии, и дали императору клятву беспрекословно выполнять приказы вышестоящих командиров. Мне приказано принять командование в этой крепости, и вы признаете мои полномочия, так как нам обоим известно, какие суровые наказания ждут всех, кто посмел ослушаться приказа. Я признаю ваши заслуги и потому готов закрыть глаза на нарушение субординации с вашей стороны, объясняя это рвением, которое вы проявляете в борьбе с врагом, однако в дальнейшем подобных выходок не потерплю. Надеюсь, я ясно выразился?
Квертус с деланым изумлением уставился на Катона, что еще больше разозлило и насторожило префекта.
– Как прикажете, господин префект, – с издевательской ухмылкой поклонился фракиец.
– Именно так. А теперь садитесь. – К великому облегчению Катона Квертус не стал спорить и занял свое место. Катон выдержал паузу, чтобы улеглись страсти, а затем продолжил: – Признавая достигнутые вами за последние месяцы успехи, не следует забывать о цели, которую преследует губернатор, начиная военную кампанию. Создание фортов, подобных Брукциуму, должно ограничить передвижение противника и вымотать силы воинствующих племен, чтобы впоследствии вынудить Каратака сконцентрировать против нас все свои силы. И тогда римская армия сможет выступить против врага и попытаться навязать решающее сражение.
Если удастся разгромить силуров и ордовисов, Каратак уже не будет представлять опасности. Ни одно из племен больше не доверит ему командование и не позволит привести к очередному поражению. А поскольку других вождей, способных повести за собой людей, среди местного населения нет, с угрозой римским интересам в Британии будет покончено навеки. Моя задача – позаботиться, чтобы гарнизон Брукциума сыграл отведенную ему роль в генеральном плане. И я не потерплю рядом офицеров и солдат, не понимающих или не желающих исполнять свой долг.
Этот гарнизон является частью римской армии, и я сделаю все возможное, чтобы он соответствовал принципам, которым должны следовать римские воины. И первым шагом на этом пути станет смотр строя завтра на рассвете. Мне также нужны сводки численности гарнизона, оружия и снаряжения, продовольственных запасов для людей и кормов для лошадей. Все сведения должны быть дополнены последними данными, а копии посланы в штаб. Отныне в жизни гарнизона произойдут существенные изменения, и надеюсь, вы проявите должное благоразумие и окажете всяческое содействие. – Катон выдержал короткую паузу. – Встретимся завтра утром, господа. А сейчас все свободны.
И снова произошла заминка: офицеры ждали, как поступит Квертус.
– Слышали, что сказал префект? – обратился он к присутствующим, поднимаясь с места. – Все свободны!
Офицеры послушно встали и направились к выходу, а Катон в это время боролся с бушующим в душе гневом от пережитого унижения. Дождавшись, когда в зале останутся только пара офицеров и Квертус, он окликнул центуриона:
– Центурион Квертус, задержитесь.
Квертус, пожав плечами, вернулся и уселся на одну из задних скамей. Последний офицер покинул зал, бросив напоследок любопытный взгляд через плечо. Макрон не сдвинулся с места.
– Прикажете мне тоже остаться, господин префект?
– Нет необходимости, центурион. Можете идти.
– Слушаюсь! – Отдав честь, Макрон вышел из зала строевым шагом.
После ухода друга Катон сосредоточил внимание на фракийце. Без плаща, в одной тунике, Квертус выглядел еще мощнее, чем показалось Катону при первой встрече. Телосложением он не уступал лучшим борцам на арене Рима, а угрюмое лицо и злобный взгляд могли навести страх на любого. И Катон был невольно вынужден вспомнить о своем высоком звании, которое подчиненные должны уважать. Недобро прищурившись, он обратился к фракийцу:
– Объясните, что здесь происходит?
– В каком смысле, господин префект?
– Перестаньте валять дурака, Квертус! Воины гарнизона похожи на дикарей, ходят в лохмотьях, на головах безобразие! Их внешний вид противоречит всем допустимым нормам. Они не похожи на цивилизованных людей.
– Избавьте меня от нотаций, префект. Мы не играем в войну, а по-настоящему воюем. – Он с презрением указал на начищенные до блеска доспехи Катона и медали. – Здесь нет места для ценностей цивилизации. Вот уже шесть лет Рим сражается с горными племенами, а похвастаться пока нечем. В этой борьбе я потерял много друзей, близких мне людей. Местное население – вот настоящие дикари. Подстрекаемые фанатиками-друидами, они люто ненавидят Рим, и пока их не истребят под корень вместе с проклятыми друидами, римский порядок в провинции не установить, и мира тоже не дождаться. Я сражаюсь с ними достаточно долго и знаю, что эти люди будут бороться с Римом до последней капли крови. И каждое поражение лишь укрепляет их решимость. И есть только один способ сломить их дух и положить конец сопротивлению.
– И какой же?
Фракиец наклонился вперед и впился глазами в Катона:
– Никакой жалости. Надо показать дикарям, что мы можем быть еще более жестокими и беспощадными, чем самые кровожадные из их друидов. Я нагнал на них такого страха, что меня боятся даже во сне, и я буду приходить к ним в кошмарах, заполненных огнем и кровью.
– Именно с этой целью вы выставили вокруг форта насаженные на кол головы?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
