— Тогда меня приперло, — оправдываюсь я. — У меня просто не было выхода.
— А сейчас есть?
От ее ухмылки на меня накатывает волна раздражения. Раздражения, прежде всего, на себя. Чего это я позволяю этому существу так с собой разговаривать?
— Слушай, дорогая, — говорю вкрадчиво. — Если я сейчас сверну шейку твоему тщедушному тельцу, это не решит одним разом все проблемы?
Она ошарашено смотрит на меня некоторое время, затем берет себя в руки и мило улыбается.
— Это будет очень печально, Олежек. Разве у тебя поднимется рука на бедную Катерину? — продолжая улыбаться, она вопросительно смотрит на меня. — В любом случае, я очень привязалась к этой оболочке, и мне будет крайне жаль с ней расставаться. Но на всякий случай я подумаю, кого из твоих друзей оставить живым, чтобы воспользоваться его оболочкой.
— Слушай внимательно, бессмертный, — я подвигаюсь вплотную к женщине и крепко беру ее за локоть. — Если с кем-либо из близких мне людей что-нибудь случится…
— Что ты сделаешь, дорогой? — Катерина, все еще улыбаясь, нежно кладет свободную руку мне на колено.
— Не знаю, — честно признаюсь, продолжая сжимать ее локоть. — Но второй раз тебе это с рук не сойдет. Возможно, объединюсь с чужим. По крайней мере, он не сделал мне ничего плохого, так почему бы нам совместными усилиями не запереть тебя в бутылку?
— В какую бутылку? — непонимающе вскинула тонкие брови Катерина.
— Ты же говоришь, что твое уничтожение повлечет уничтожение всего мира. Так вот я и подумал, что тебя можно, как джина, просто запереть в какой-нить бутылке, лишив возможности пакостить, но и не убивая. Как тебе эта идея, дорогая?
— Не знаю, что ты имеешь в виду под бутылкой, но думаю, что мы напрасно тратим время на препирательства. Первую задачу я тебе поставила. Способы ее выполнения разрабатывай сам. Привлеки к ней своего друга. Нечего ему впустую собирать компромат на нашу партию. Пусть займется полезным делом, которое действительно тебе поможет. Да, и еще, не надо больше рассказывать Руслану байки про якобы мое мужское прошлое. Зачем тебе это надо?
Из здания выхожу несколько озадаченным. Передо мной поставили задачу, но не наметили даже примерных путей ее выполнения. Вот каким образом я сойдусь с этим олигархом? В голове абсолютно никаких мыслей. Ладно, будем напрягать Василия.
— Екатерина Андреевна просила передать, что автомобиль с водителем остается в вашем распоряжении, — произносит, вышедший вслед за мной Руслан.
— Благодарю, — машинально бурчу в ответ, набирая телефон Суровцева.
Руслан, приготовившийся услышать от меня очередную гадость, расслабленно кивает и возвращается в здание. Он что, выходил специально, чтобы сообщить мне об автомобиле? Звонить у них не принято? Так, что-то Василий трубку не берет. Чем он там так занят? Или оставил телефон в машине, а сам вышел? Ладно, подождем. Минут десять прогуливаюсь между колонн в ожидании, когда Василий заметит, что я ему звонил и перезвонит. Но, телефон молчит.
Забыв о предоставленном мне авто, в раздумье выхожу через калитку, автоматически открывшуюся передо мной. Не спеша следую к своему дому, периодически пытаясь дозвониться до Суровцева. Наконец гудки в трубке прерываются, и мне сообщают, что телефон владельца выключен или находится вне зоны действия сети. Да что же такое-то?! Ладно, вечером должен сам появиться.
Вечером Василий не появился. Я прождал его до утра. Утром позвонил в его офис в нашем областном центре, но там тоже не знали, где он находится.
Еще ночью у меня появлялась мысль о том, что к его исчезновению приложила руку Катерина. Но зачем бы она тогда стала советовать мне приобщить его к делу? Что-то тут не сходится. В любом случае, надо что-то делать. И начну я, пожалуй, с наезда на нее. Ищу в телефоне ее номер, но, передумав, набираю предусмотрительно вбитый в мой телефон еще в первую встречу в "Доме Охотника", номер Руслана.
— Привет, Ибрагимыч, — говорю в ответ на его "Да". — Где там причитающаяся мне машина? Пусть подъедет к подъезду. И передай Коляну, что мне необходимо немедленно встретиться с ним.
Не дожидаясь ответа, сбрасываю вызов и выхожу из квартиры.
На этот раз Катерина ждала меня в просторном кабинете, с такой же просторной приемной, на четвертом этаже.
— Где Василий? — спрашиваю с ходу.
— Почему ты никогда не здороваешься, Олег? — Катерина отложила какую-то бумагу, встала из-за стола и, пройдя к стоящему у стены дивану, села на него, вольготно откинувшись на спинку.
— Здрасьте. Так где Василий? — беру стул от расположенного в центре кабинета длинного стола для совещаний, ставлю его напротив Катерины и сажусь.
— Василий — это твой друг сыщик, который вынюхивает о делах моей партии? Он что, пропал? Почему же ты решил, что я к этому причастна?
— А ты не причастна?
— Нет. Мне он не мешал. Даже забавлял слегка, — Катерина смотрит на меня таким честным взглядом, что я начинаю ей верить.
— Так куда же он пропал? — спрашиваю не столько ее, сколько себя.
Катерина лишь пожимает плечами. При этом с ее лица не сходит снисходительная улыбка. Этой улыбкой она сопровождает каждое наше общение. И эта улыбка выводит меня из себя, ибо заставляет чувствовать себя каким-то недалеким простолюдином рядом с высокообразованной представительницей высшего класса. Тот дух, что сидел в Шалинском, хоть и относился ко мне с нескрываемым презрением, не вызывал во мне такого раздражения.
— Кстати, его наблюдатель все еще на своем посту. Ведет съемку всего, что происходит у парадного подъезда, — сообщает она. — Если хочешь, его приведут сюда. Хочешь?
Да-а, блин, Василий, хороши у тебя профессионалы. Ну, раз уж толку от него все равно нет, то пусть приведут. Может, он что знает о том, куда подевался его шеф.
— Ну пусть приведут, — киваю Катерине.
Я не заметил, каким образом она подала сигнал, но дверь тут же распахнулась, и в кабинет вошел Руслан.
— Руслан, — обратилась к нему Катерина. — Пусть приведут наблюдателя. Только аккуратно, чтобы он остался жив и здоров.
Здоровяк кивнул, сверкнув лысиной, и вышел. Катерина вновь пересела за стол, углубившись в изучение бумаг. Я почувствовал себя по-идиотски, сидя напротив пустого дивана, спиной к большому помещению, поэтому встал и, не зная, чем себя занять, начал прохаживаться вдоль стола.
Проходит пятнадцать минут, и в распахнувшуюся дверь вновь входит Руслан. За ним двое амбалов вводят, держа за локти, высокого светловолосого парня. Я узнаю Толика, помощника Василия, служившего под его началом еще в РУВД. Его левая скула алеет свежей оплеухой. У одного из его сопровождающих свежая шишка на лбу, у другого болтается наполовину оторванный воротник белой рубашки. Похоже, понятие об аккуратности у парней весьма относительное.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
