идёт приложением. Сам стол расположен в некоем подобие ниши и здесь даже шторы предусмотрены, которыми мы, по понятным причинам, не пользуемся.
Признаться, я искренне благодарен нашему правителю за его награду. Наградное кольцо — это просто какой-то натуральный оберег, когда ты находишься в обществе родовитых лэров. Пожалуй, я могу сравнить вид этого кольца с красным сигналом светофора. Иногда я просто физически ощущаю желание кого-то из гостей подойти к нашему столу, но вид награды, полученной из рук Императора, отрезвляет страждущих.
Просто так отсидеться не выходит.
Кое-кто к нашему столу всё-таки припёрся.
Ага, а я ведь его знаю — это тот рассудительный граф Калимор с чем-то там ещё, чего я не запомнил, с которым я познакомился на вечеринке у герцога. Кстати, владелец издательства и пары газет.
— Ларри, добрый вечер. Не желаешь прогуляться по залу? Мне бы хотелось познакомить тебя кое с кем из моих друзей. Думаю, в твоей будущей столичной жизни они могут оказаться для тебя крайне полезны, — начал он мне вливать сладкий елей в уши.
А то я не понимаю, что сейчас граф себе очки зарабатывает, а про меня все его знакомые даже не вспомнят, если у меня в сентябре произойдёт неудача с премьерами.
Как бы то ни было, но мы с Калимором пошли в народ, если так можно назвать скопище лэров, собравшихся сегодня в ресторане.
Не сказать, чтобы граф останавливался у каждого столика, но остановок у нас вышло много. Зал мы обошли минут за двадцать или за три с лишним бокала вина, смотря в чём измерять. Я представлялся, кланялся, поднимал бокал и даже не пытался запомнить, кого мне в свою очередь, представляет граф. Лишь пару раз напряг память, оценив стати девушек, пришедших вместе с родителями. Хороши, чертовки!
Кстати, все на Эмгану нет-нет, да пялятся. Честно сказать, она сегодня даже меня удивила. Вышла в светлом жемчужном платье, довольно простом, если смотреть на местную моду, но в том образе, который я для неё создавал, опираясь на Мэрилин Монро. Зрелой красавицы из неё не вышло, но от местных красоток она заметно отличается, и как по мне, так в лучшую сторону.
К небольшой сцене мы подошли, как нельзя более кстати. Четвёрка музыкантов, где два парня терзали струнные, а пара девушек дудели в подобие флейты и кларнета, как раз решили сделать перерыв.
— Ларри, предлагаю оказать уважение и остальным гостям, — довольно громко провозгласил граф, — Давай мы с тобой побеседуем и позволим задать гостям несколько вопросов.
— "О, пресс-конференция! — отметил я про себя, — Надо же. Не ожидал".
Мы поднялись на сцену, где по распоряжению графа нам выставили пару стульев и столик с напитками.
От графа вопросы были вполне обычные: — Где родился, учился, что памятного произошло, каких успехов добился.
Отбрехался, не особо вдаваясь в детали.
Потом пошли вопросы из зала.
В ответ шутил, пожимал плечами, а то и попросту закатывал глаза в потолок, что вызывало бурный смех.
Но своего я дождался. Парень, примерно мой ровесник, задал именно тот вопрос, которого я так долго ждал: — Кто из ваших соперников вам показался наиболее сильным во время турнира?
— Тим Грантье. В нашем с ним поединке мне просто повезло. Если бы повезло ему, то победителем турнира был бы он, а не я. Это очень достойный соперник, — не постеснялся я вырыть этому неудачник ямку поглубже.
Такое признание, которое от меня только что прозвучало, дорогого стоит. Я, фактически признал, что один из Грантье был ничем не хуже, чем я.
Готов согласиться, что эта шуточка у меня жестокой получилась.
Ну, а что хотел этот парень, который через несколько часов придёт меня убивать?
Всепрощения? Не, не по адресу.
Самое время приподнять его, чтобы потом ему падать было больней, а его поступок казался вопиющей подлостью.
К счастью, энтузиазм графа был не бесконечен, собственно, как и вопросы из зала, так что вернув сцену музыкантам, мы с Калимором разбежались за свои столики.
Официант словно того и ждал.
Стоило мне усесться, как практически через весь зал ко мне прикатили столик с очень большой разогретой гранитной сковородой, на которой в соусе томился уже разделанный лобстер, фаршированный белками перепелиных яиц и щедро усыпанный грибами, весьма похожими на наши чёрные трюфели.
Аромат — сумасшедший! (Цена тоже, даже не смотря на пятидесятипроцентную скидку).
— Разделите это блюдо на три порции. Девушке раза в два меньше, чем нам, — отдал я распоряжение официанту, а для вскинувшейся Эмганы пояснил, — Ты и этого не съешь.
Ишь ты, нашлась мне сторонница пищевого равноправия. Мы и так уже неплохо перекусили, а тут ещё натуральный белок, ни много не мало, а под три килограмма чистого продукта.
Но старосту надо лечить. Иначе из неё эту дурь долго придётся выбивать стандартными способами.
— Предлагаю пари — если свою порцию осилишь, с меня любой десерт, какой выберешь.
— А если нет?
— Поцелуешь меня. В губы. При всех.
— Принято, — отрубила Эмга, заставив меня волноваться.
Не в её характере на такое соглашаться.
Посмотрел на неё внимательней, да нет, вроде не особо и выпила. С чего бы вдруг этакое жу-жу?
Дальше размышлять не стал. Втянул Эмгу в беседу о практике. Это же так символично.
Весь зал слюной исходит, глядя на наши гастрономические изыски, а мы, забыв обо всём, о каких-то своих делах треплемся.
Тем не менее, белок моему организму сегодня необходим.
"Я закончу дело, взявши обязательство", — вроде так у Высоцкого в песне было сказано.
Во-во, словно про меня написано. Как говорится, из песни слова не выкинешь.
Раз уж подписался, то надо соответствовать, как оно в песне и поётся. У меня до начала анонимного свидания времени всего ничего осталось.
Собственно, старухе Альмаре я так и сказал, что наше с ней взаимодействие носит разовый характер и если она меня хоть в чём-то обманет, то пусть готовится к гнёту божественного гнева.
Бабуська отнеслась к моим предупреждениям вполне серьёзно, что и не удивительно. Ещё бы — стать первой свидетельницей тройного благословления!
Скажу больше — судя по всему, я вполне могу считать её своей фанаткой.
Объяснить это сложно, и тут дело даже не в Предчувствии и не в её давлении на мозг.
Просто вот что-то щёлкнуло, и всё.
Вот это самое простое из понятного. Остальное из области догадок. Хотя, и в них я не особо преуспел. Ничем конкретным не похвастаюсь.
Между прочим, рассуждаю я о высоких материях, глядя на старосту.
А перед ней ещё треть
